Хищники с Уолл-стрит
Шрифт:
И все насмарку. Я боюсь выходных. У меня были еще в запасе свидание с кем-нибудь и бегство от одиночества на велосипеде, чтение «Бэрронс» от корки до корки или навязывание своей компании Сэм и Чарли. Теперь одно из противоядий от моей добровольной изоляции пропало, и мои мысли перестроились на циничный лад. Зато появился новый способ заполнить эти пробелы.
Найти деньги Сэм. Ускользнуть от убийцы Чарли. И долго, старательно обдумывать, что сказать ПМСу.
Моя дискуссия с Курцем спровоцировала непредумышленные последствия. Он изъявил просьбу, выполнять которую я не намерен. «Гроув, отступись, прошу тебя».
В том-то и беда.
Несмотря на все мои аксиомы – топ-продюсер то, топ-продюсер сё, – я по-прежнему
Где-то в отдаленном отсеке Каспер радел над ногтями на руках. А может, уже перешел к ногам. Ему следовало уйти давным-давно, но металлический лязг его кусачек задавал ритм моим раздумьям.
Клац. Клац. Клац.
Глава 16
Назавтра я изо всех сил пытался насладиться поездкой в Нью-Палц. С откинутым верхом своей «Ауди», под альбом «Джонни Кэш – лучшее» {48} , перекрывающий шум дорожного движения. Было время, когда я любил загнать спидометр за 90, а то 100 миль в час. Но не теперь. Те дни остались по ту сторону 18-колесника под Нью-Хейвеном. Я обменял скорость на июльское солнце и «Блюз тюрьмы Фолсом».
Мои мысли неизбежно возвращались к Чарли Келемену. На поиск тайных инвестиционных счетов, опасался я, уйдет целая вечность. Курц лишь подтвердил очевидное и даже предложил проявить терпение. «Пусть все устаканится».
48
Джонни Кэш – популярный певец в стиле кантри. Сам себя называл исполнителем «христианского кантри». Прозван «человеком в черном» за стиль своей одежды начиная с 1960-х годов. Тонкая аллюзия на вероисповедание и умонастроение героя, не говоря уж о том, что его фамилию можно интерпретировать как «нал» или «бабло». «Блюз тюрьмы Фолсом» (Folsom Prison Blues) – одна из популярнейших его песен, в чем-то перекликающаяся с «Богемской рапсодией».
Что стряслось с твоим восприятием безотлагательности, Фрэнк?
Принадлежавший Чарли фонд фондов казался наиболее надежным способом отбить деньги для Сэм. «Келемен Груп» была публичной. Аудиторы могут упростить дело. А я мог бы поговорить с инвесторами Чарли, чтобы добиться их участия. Сегодняшний визит к Бетти, одному из инвесторов, и был первым шагом.
Мой сотовый телефон зазвонил, прервав Джонни Кэша.
– Держу пари, на сей раз вы не сможете перевести звонок, – заметил знакомый голос с нотками триумфа и самодовольства.
Мэнди Долбаная Марис.
– Где вы раздобыли номер моего мобильника? – спросил я, скорее подивившись, чем досадуя.
– Я репортер. Это моя работа, – пояснила она. – Ну, так почему бы вам не помочь миру сохранить о Чарли Келемене достойные воспоминания?
И что бы это значило?
– Мэнди, – наконец сказал я, отнеся телефон от уха подальше влево, – вас плохо слышно, сигнал рвется.
На скорости 65 миль в час встречный ветер прекрасно сойдет за помехи.
– Гроув, не бросайте трубку.
– А? Что? Мэнди? Вы здесь? – И я дал отбой, осерчав на ее упорство.
Эта баба не сдается.
Повесив трубку, я чувствовал себя полным дерьмом. Но разговоры с прессой еще ни для кого не кончались триумфом. Остаток моей поездки в Нью-Палц прошел без осложнений.
– Мир больше не порождает хиппи вроде Эбби Хоффмана {49} , – с горечью обронила Эвелин.
Мы приехали в Нью-Палц на венчание ее кузины, радуясь побегу из Нью-Йорка на 90 минут к северу. Одна из подруг Эвелин от английской литературы из Уэллсли описала
Нью-Палц как «классический городок хиппи, безоглядно загостившийся в 1960-х».49
Эбби Хоффман – левый активист, основатель движения йиппи, борец с буржуазной культурой и манипуляциями общественным сознанием посредством телевидения в частности и СМИ вообще.
Чертовы английские литературоведы. Нормальные люди никогда не употребляют выражения вроде «безоглядно загостившийся». Мы с Эвелин были готовы узреть магазины наркоты на каждом углу, женщин, шлепающих по улицам в сабо, и костлявых мужиков в выцветших джинсах и вареных футболках с кислотными разводами. Мы старательно высматривали татуировки хной и атрибуты социальных разногласий, позаимствованных из иной эпохи.
Городишко не оправдал свои авансовые векселя. Ни у единого из мужиков не было конского хвостика. А кальянные магазины? Ой, да бросьте! Вместо кальянов и защепок для косяков, обшитые вагонкой магазины на Мэйн-стрит, сиречь Главной улице, выставляли только кухонную утварь и спортивные товары. Наверное, Нью-Палц не видал панамской красной и кайфа лет двадцать.
Мы с Эвелин в лепешку расшиблись, выискивая радикалов. Они то ли вымерли напрочь, то ли нашли убежище в более диких уголках окрестной глуши. Как только мы пришли к такому заключению, наш разговор обратился к более насущным проблемам. Мы рассуждали о том, как изменится наша жизнь, когда ребенок появится на свет. Эвелин прямо-таки сияла от сладостного супа из гормонов и девичьих соков, в котором мариновалась Финн. Моя жена никогда не выглядела более прекрасной – с раздутым животом и все такое.
Бетти Мастерс никогда не была хиппи. Она скорее из круга участников консервативно-благочинных благотворительных приемов чопорных филантропов. Носит традиционные белые бусы, галлоны духов «Шанель» и строгие льняные костюмы по сезону. О джинсовке и речи быть не может. Выпивает она редко, но время от времени наведываясь в Нью-Йорк, балуется вином, разбавленным газировкой. Как только застольный треп затрагивает скользкие темы, Бетти шарахается в сторонку – за одним исключением.
Она презирает своего бывшего мужа, называя его «сальным, пошлым подлецом, бросившим нас». Он же «мерзкая пародия на человека… банка вазелина на ножках». Твердит, что его второе имя Говнюк. Прочие разведенные в компании Чарли именуют свои ошибки «бывшими». Но только не Бетти. Она всякий раз называет его полным именем – Герб Говнюк Мастерс.
Герб являл собой классический образчик захребетника. Исчез, как только развод стал свершившимся фактом, и вполне может быть, заправляет сейчас каким-нибудь мексиканским борделем. Брака будто и вовсе не было, если бы не одно обстоятельство. У них родился сын. Назвали его Фредом. У него оказался синдром Дауна, а его отец отказался выплачивать алименты даже на одного ребенка. Герб стоял в пищевой цепочке ниже, чем микроскопические паразиты, живущие в жопах вонючих глистов, жрущих дерьмо в кишках у козлов-сифилитиков.
Спросите-ка, каково оно мне.
Бетти согласилась бы со мной. Она кипела от негодования и горечи оттого, что отец вот так запросто бросил собственного сына. Она любит мальчика. Она выстроила новую жизнь тише воды ниже травы – только ради Фреда.
Возле дома – викторианского коттеджа, со всех сторон укрытого крутыми холмами и грациозными березами, Бетти оторвалась от работ по саду и помахала мне в знак приветствия. Внешне она очень похожа на Джеки Онассис – те же черные, как вороново крыло, волосы, сияющие глаза и изящное строение скелета. Обе женщины были бы близнецами, если бы не лицо Бетти – более широкое и смуглое. Ее высокие скулы выдавали заморские корни.