Хитклиф

Я заставил его проглотить ещё несколько капель жидкости. Наконец хныканье стихло. Он уставился на меня.

— Сейчас чувствуете боль? — спросил я. Он отрицательно покачал головой.

— И потом не почувствуете, ни через несколько часов, ни после. Первоклассная работа. Вообще почти ничего не почувствуете — пару недель будете чуть прихрамывать на эту сторону, и всё.

Теперь у Эдгара уже хватило сил впасть в ярость.

— Как вы могли! Немыслимо… Вас повесят! Повесят! Вы погубили себя! Эту ночь вы проведёте в тюрьме!

— Думаю, что нет.

— Думаете, нет? Думаете, хоть один суд в Англии сможет вас оправдать?

— Нет, — отвечал я, — но до суда не дойдёт.

Негодование лишило Линтона дара речи, так что я продолжал:

— Вы поранились при падении, тому есть свидетели. Я, рискуя собой, спас вас — и тоже при свидетелях. После этого полдюжины людей видели кровь на ваших брюках. Потом мистер Эр, самый уважаемый джентльмен во всей округе, поручил мне отвезти вас сюда и осмотреть ваши раны. Если вы пожелаете придать огласке, какой именно операции подверглись, я скажу, что вынужден был прибегнуть к ней как к неотложной мере — что данная часть тела была размозжена, открылось кровотечение, и её необходимо было немедленно удалить. Ехать за хирургом было некогда, а мистер Эр имел случай лично убедиться в моей компетенции в этой области.

Линтона затрясло:

— Нет, вам не выпутаться. Против вашей версии я выдвину свою. И даже если она возобладает не сразу, то, поверьте, я настою на своём. В конце концов, моё общественное положение и репутация скажут сами за себя; власти докопаются до истины.

— Возможно, вы и правы, — признал я, — хотя, думаю, вряд ли. Но нам никогда не узнать, чья версия надёжней, ведь вы не пророните ни звука.

Линтон обхватил голову руками.

— Почему? Что ещё за фантазия вас обуяла?

— Потому что тогда речь пойдёт об оставшемся.

В ужасе и недоумении Линтон уставился на меня.

— Я не зря оставил одно in situ [21] . В ту самую минуту, когда я обнаружу, что вы много говорите, я начну действовать, чтобы завершить то, что сегодня здесь начато.

Линтон слегка отшатнулся от меня.

— О да, — заверил я, — чем сильнее вы будете биться, тем крепче затянется петля. Потому что чем успешнее сможете вы убедить окружающих в том, что я преступник, тем меньше я потеряю, подтвердив это.

21

На месте (лат.).

Он молчал. Я продолжал:

— Смотрите, в каком вы положении. Пока всё останется как есть, вы можете завести семью, продолжить ваш род. Можете подыскать какую-нибудь аппетитную девицу — мисс Ингрэм, например, — затащить её в постель и под венец, хотя, будь вы даже в полной силе, у вас бы пороху не хватило на такое предприятие. Но если вы выдвинете против меня обвинение, род Линтонов закончит своё существование. Занавес. Сходит со сцены Эдгар — никого.

Он сидел, уставясь в пол.

— Теперь мне удалось завладеть вашим вниманием, да? — сказал я. — Вот и хорошо, тогда приступим к главному. — Прежде чем продолжать, я дождался, пока он взглянет на меня. — Как я уже говорил, вы оставите в покое Кэтрин Эрншо.

Тут я сделал паузу — чтобы усилить эффект. Линтона передёрнуло.

— А, вы поняли, о чём речь? Да, вы правы, выбор не из приятных. Либо вы должны отказаться от общества Кэти, от её благосклонности, от разговоров с ней, любезностей и так далее, а даже для ваших жалких чувств это должно оказаться страшным ударом; либо, если станете упорствовать, к моменту брачной ночи будете бесплодны. Нет, не отворачивайтесь от меня. Взгляните в лицо судьбе, слушайте голос рока. Если вы женитесь на Кэтрин Эрншо, вот что я сделаю. Я выслежу вас и оскоплю, я сделаю это с наслаждением (вам нечего мне противопоставить, некуда спрятаться — и в глубине души вы это знаете). Я повторю сегодняшнюю операцию, но на этот раз не стану лишать вас возможности испытать сопутствующие ей самые изысканные ощущения. А потом я методично разрушу ваш дом, ваше здоровье, вашу семью. Я уничтожу всё, что вам дорого, за единственным исключением, а проделав всё это, посмеюсь вам в лицо. Ясно?

Он долго глядел на меня, потом медленно кивнул.

— Но ничего этого не произойдёт, если вы будете держать язык за зубами и оставите в покое Кэти. Тогда я больше не буду досаждать вам; попляшу на вашей свадьбе — с кем угодно, кроме неё, — произнесу прочувствованный тост за новобрачную, а в придачу преподнесу щедрый подарок.

Мы ещё немного походили вокруг да около, но в конце концов он согласился — с глубочайшим негодованием и отвращением, — Эдгар Линтон согласился на мои условия.

Дальше события развивались стремительно, хотя казалось, что время ползёт умопомрачительно медленно. Каждую минуту я ожидал услышать звуки приближающихся экипажей. Линтон неподвижно обмяк в углу, пока я уничтожил свидетельство того, что произошло здесь за последний час. Потом, встряхнув его, чтобы он переписал некий документ, я запер дверь кладовой — на время, пока схожу в дом за его вещами. Это было самое уязвимое место моего плана — я рисковал столкнуться с миссис Фэйрфакс и с необходимостью отвечать на её вопросы, что было бы совсем некстати, но, по счастью, этого не произошло.

Когда со своей ношей я вернулся к конюшне, Вельзевул ждал снаружи, клубы пара поднимались над его спиной, поливаемой дождем. Он ещё не остыл от бега, но вместо того, чтобы вытереть коня, я запряг его и ещё одну лошадь в небольшой крытый экипаж. Посадил туда Линтона, погрузил вещи и отправился под слабеющим дождем в Милкот. К тому времени Линтон так ослаб и был настолько одурманен, что мне пришлось править одной рукой — другая была занята — я поддерживал его. О, я был очень предупредителен к твоему красавчику Эдгару, Кэти.

Мы прибыли как раз вовремя — к ночному дилижансу, отправляющемуся в Лидс. Я посадил туда Линтона, сказал пару слов вознице. Панибратски похлопав его по плечу, я объяснил, что молчаливого бледного молодого джентльмена, которого я только что укутал попоной, постигло глубокое разочарование в любви, что он не в себе от горя, и к тому же пьян. Возница, кивнув, подмигнул мне и обещал позаботиться о бедняге; завтра утром из Лидса он отправит его в Гиммертон.

На обратном пути я расслабился и дал лошадям самим привезти меня в Торнфилд. Буря ушла на запад, к морю; и хотя мне казалось, что прошла целая вечность, в действительности ещё только начинался вечер — в чистой синеве неба на востоке, у горизонта, вставала одинокая звезда. От умытой дождем травы поднимался запах свежести. Я откинул верх экипажа, ветерок коснулся моего лба, а с дерева на меня обрушился каскад прохладной дождевой воды. Оставалось выполнить ещё две задачи. И я стал обдумывать, как к ним подступиться.

Как я и предполагал, Торнфилд был охвачен паникой. По лужайке сновали люди с факелами. Окна верхнего и нижнего этажей ярко светились. Не успел мой экипаж доехать до дома, мистер Эр, а с ним и миссис Дэнт выбежали во двор мне навстречу. За ними ковылял полковник. Я спрыгнул с подножки, слуга перехватил поводья.

— Ну, — начал мистер Эр, — а что же вы сделали с молодым Линтоном? Полагаю, отвезли к врачу в Милкот?

— О, скажите, что он жив! — вцепившись мне в плечо, вскричала миссис Дэнт. — Если с ним несчастье, в жизни себе не прощу!