Хитклиф

— А во-вторых?

— Во-вторых, мне нужен слуга. Я хочу предложить тебе место.

Тогда я не обратил внимание на явное противоречие в его словах: я был слишком потрясён, чтобы мыслить логически, но не заметить в его поведении некую странность я не мог. Уже рассвело, и я мог видеть, что он тоже дрожит от холода; на нём, как и на мне, блестели капли росы; на коленях его светлых бриджей темнели пятна: очевидно, он вставал рядом со мной на колени (об этом свидетельствовали также вмятины в мокрой траве). Похоже, сумасшедшим-то был мистер Эр, а не я.

Он постарался развеять мои сомнения.

— Я вижу, господин Х, вы недовольны, вы хмуритесь, вам кажется, что я веду себя странно. Допустим, я странный человек, и у меня иногда бывают странные причуды. На этот раз я решил оставить вас при себе. Что скажете?

— Почему вы зовёте меня «Х»?

Он молча ткнул пальцем мне в грудь. Я поднял руку к сердцу и коснулся медальона, который ты подарила мне в свой четырнадцатый день рождения. Внутри была камея с изображением двух парящих в небе жаворонков, над которыми было выгравировано: «Х. от К., 1779». Он был на месте, но мистер Эр расстёгивал мою рубаху, чтобы прочесть надпись; я схватился рукой за то место, где лежали деньги.

— Подумать только, этот чертёнок подозревает меня в воровстве. Можешь не волноваться, твои деньги мне не нужны. Но должен же я был узнать, что за личность я собираюсь ввести в свой дом. Золото досталось тебе честным путём?

— Оно моё.

— Уклончивый момент, но оставим это. Что вы умеете делать, господин Х? Ладно, брось сердиться. Я хочу знать, как ты до сих пор зарабатывал себе на жизнь?

— Работал от зари до зари в поле и в конюшне, как последний мужлан, батрак, деревенщина.

— Но деревенские парни так не разговаривают. Тут какая-то тайна. Ты умеешь читать?

— Да.

Он вынул из кармана книгу и протянул мне.

Ну что ж, если ему так хочется… Я открыл и прочёл наугад:

Душа, пустынна и бесплодна, Под горним светом расцвела, И в область злобы преисподней Благоуханье льёт она. Глубины, где лишь дьявол правил, Преобразила благодать…

Мистер Эр знаком остановил меня.

— Достаточно. Ты читаешь медленно, но размер передаёшь верно. Кто тебя научил?

— Помощник священника.

— Его нанимали, чтобы учить батрака? Мне трудно в это поверить.

Я молчал. Не рассказывать же свою историю первому встречному.

— А К? Кто она такая, ученик Х? Служанка, с которой вы тайком встречались в огороде? Сладкая ягодка, созревшая для поцелуев деревенского парня? Нет, вряд ли у судомойки хватит денег на золотую цепочку. Вероятно, К — какая-нибудь похотливая вдова, покупающая молодых любовников за безделушки.

Я вскочил на ноги и одним ударом свалил мистера Эра на землю.

— Она настолько же чище тебя, насколько я сильнее. Скажешь о ней ещё хоть слово, я вырву твой поганый язык.

С минуту мистер Эр лежал оглушённый, а затем заревел — со злобой или насмешкой — я не смог разобрать.

— Ха! Говоришь, язык вырвешь? Судя по дикому взгляду, ты вполне на это способен. Ну что ж, посмотрим, посмотрим.

Я уже готов был вышибить из него дух и тем самым положить конец этому необъяснимому припадку, но, всмотревшись, увидел на его лице отпечаток какой-то трагедии; рык перешёл в странные звуки, похожие на всхлипывания. Я повернулся на каблуках.

— Постой! — Всхлипывания снова казались смехом. — Не стоит обижаться, парень! Я же сказал это не всерьёз — просто так, для смеха.

— Смейтесь над кем-нибудь другим.

Я направился прочь.

— Да, ты прав. Х не позволит над собой смеяться, над Х не стоит подтрунивать. Шуток он не понимает, с ним нельзя провести полчасика за приятной беседой, соревнуясь в остроумии. Нет, у Х в жизни должны быть только кровь и слёзы. Ага, ты повернулся ко мне, скривил губы, сжал кулаки — хочешь снова свалить меня наземь? Никто не сомневается, что тебе это по силам. А я тем более. Ведь я сижу на мокрой траве, задыхаясь от первого удара, едва живой от усталости и холода — ты за пару минут легко сделаешь из меня котлету. Но не лучше ли будет помочь мне подняться на ноги? Тогда мы сможем пойти в гостиницу, где меня ждёт мой сонный слуга (не сомневаюсь, что он всю ночь не ложился спать), согреться у пылающего камина, выпить кофе с булочками, подкрепиться яичницей с беконом и поговорить о деле.

Он протянул руку.

Я хотел отшвырнуть её в сторону и покончить с этим гнусным типом и его дурацкими предположениями, но мой желудок воспротивился. Ну что случится, если я и позавтракаю у него?

— Вставайте сами, — сказал я. — Но я согласен идти с вами.

Мистер Эр испустил притворно-жалобный вздох и преувеличенно тяжело поднялся на ноги.

— Благодарности, как я понимаю, ожидать не приходится. Ну и ладно. Я схвачу колючку сразу, а потом буду зализывать раны.

Служанка, открывшая дверь гостиницы, при виде меня разинула рот от удивления и отскочила назад, но, узнав мистера Эра, впустила нас и тут же убежала, зажав рот ладонями.

— Да, Х, победа осталась за тобой. Ты производишь на людей неотразимое впечатление — с этим надо что-то делать. А то по силе производимого эффекта ты можешь соперничать с царём [2] , который обращал в золото всё, к чему прикасался. Но сначала о деле.

Щёлкнув пальцами над ухом человека, дремавшего на стуле с высокой спинкой, очевидно слуги, он приказал обалдевшему и заспанному лакею подложить в камин дров, а потом принести кофе и завтрак на двоих.

Мы уселись у камина. Мне показалось, что настроение мистера Эра заметно улучшилось.

2

Имеется в виду фригийский царь Мидас, которому (согласно греческому мифу) чарами Диониса был дан дар обращать в золото всё, к чему он прикоснётся.

— Чудесно, чудесно, — сказал он, потирая руки. — Приятно погреть отсыревшие кости, правда, Х?

— Не зовите меня так.

— Я и рад бы, да ты не представился.

— Меня зовут Хитклиф.

Джентльмена, похоже, весьма озадачили мои слова; он замолчал на целых десять секунд — для него это большой срок.

— Хитклиф — Хитклиф! Какое странное, необыкновенное имя.

— Уж какое есть.

— Это имя или фамилия?

— Оно годится и для того, и для другого.

— Тогда, думаю, мне тоже сгодится.

Слуга принёс кофе, булки и мясо. Изголодавшись, я сразу накинулся на еду.

— Полегче, господин… Хитклиф; за столом не следует стонать и чавкать, это пугает представителей низших сословий. Ты ел что-нибудь сегодня или хотя бы вчера, парень?

Я оставил эти разглагольствования без внимания, только повернулся боком, чтобы созерцание моей трапезы не оскорбляло утончённую натуру Его Светлости. Он снова щёлкнул пальцами.

— Джон, ты видишь этого парня?