Хитмейкер. Последний музыкальный магнат

Но когда подошло вручение этой награды, Мэрайю и Boyz II Men не вызвали на сцену. Премию получил выступающий уже более трех десятков лет ирландский фолк-ансамбль The Chieftains, который вместе с Ваном Моррисом исполнил Have I Told You Lately That I Love You?

Это была чудесная песня, и, признаем для начала, не существует никакого точного способа определить, что одна прекрасная песня заслуживает премии больше, чем другая. Но когда ты основательно выложился и не победил – это ощущается как удар в живот. Я остался спокоен.

– Хорошо, эта тебе не досталась, – сказал я Мэрайе. – У тебя еще много номинаций впереди.

Мэрайя много потрудилась и над Fantasy. С ее точки зрения, эта песня четко выражала то, признания чего она больше всего хотела добиться, – ее душевной искренности, – и она претендовала на награду за «Лучшее вокальное поп-исполнение»…

На сей раз мы наблюдали, как вызывают Энни Леннокс, исполнившую No More I Love You’s.

При вручении «Оскаров» случается так, что кассовый хит уступает фильму независимой студии. Людям нравится поддерживать слабейшего. Но мне казалось, что здесь происходит нечто большее. Я гадал, не было ли это знаком того, во что этот вечер стал превращаться – в обратную реакцию на успех Мэрайи со стороны организации «Грэмми», которая дважды наградила ее после первого же альбома.

Чтобы понять, почему я так думал, важно разобраться, кто выбирает лауреатов «Грэмми». Голосуют члены NARAS – Национальной академии искусства и науки звукозаписи, – и эта система выглядит довольно беспристрастной. Но по существу голосующие отнюдь не объективны. Совсем наоборот.

Голосуют исполнители, продюсеры, авторы песен и менеджеры по подбору артистов и репертуара – люди, которые постоянно и настойчиво конкурируют друг с другом. Они все хотят добиться высокой оценки своего творческого потенциала, а также высоких позиций в чартах и хороших показателей продаж.

Люди, которые присуждали премии этим вечером, казалось, посылали сигнал: «Мы можем вознести тебя, но не забывай, мисс Поп-Принцесса: когда добиваешься слишком большого успеха, у нас также есть и власть низвергнуть тебя. Мы хотим забрать кое-какие благоприятные шансы обратно и не собираемся оставлять их все тебе. Ты всегда получаешь все. Теперь мы отдадим все другим».

Третья номинация – ничего. Четвертая – снова ничего. Пятая – то же самое. Я чувствовал, как Мэрайя рядом со мной постепенно ощетинивается. Я хотел спрятаться за креслом всякий раз, как объявляли очередных победителей и камеры обращались к нам, чтобы запечатлеть нашу реакцию. Позже мне говорили, что с каждой неудачей мое лицо становилось все более озабоченным. В глубине души я понимал, что меня обвинят во всем этом, пусть даже я был и ни при чем. Но как еще Мэрайя могла воспринять происходящее?

В ее глазах эти результаты были ответной реакцией против деятельности той большой машины, которая прежде проталкивала ее на первые позиции. А кто был лицом этой машины? Парень, сидящий рядом с ней.

«Альбом года» достался Аланис Морисетт за Jagged Little Pill. Это определенно был отличный альбом, и кто угодно мог обосновать, что он заслуживал премии. Аланис в этом году была новичком и выступила лучше всех, получив четыре «Грэмми». Ее успех был главной новостью вечера – наряду с провалом Мэрайи Кэри.

Мэрайя осознавала свое унижение и свой гнев, пока мы возвращались в отель «Беверли-Хиллз». Можно было слышать, как трещина между нами со скрипом становится шире, и это в тот вечер, который, как я надеялся, позволит припомнить все то хорошее, что позволило нам зайти так далеко. Без шансов!

Вместо этого мы молча отправились на посвященную «Грэмми» вечеринку, которую устраивала компания Sony. Неловкость никуда не исчезла и там. В целом у Sony было семь победителей. Наша компания была на взлете, и большое торжество было вполне уместным. Но вместе с тем я тихонько попросил одного из «технарей» убрать с экранов на вечеринке повторный показ церемонии «Грэмми» и заменить его на видео с нашими исполнителями, чтобы не рассердить Мэрайю. Можете в такое поверить? Просто невероятно. Но я действительно ужасно сочувствовал ей. Возьми она четыре или пять «Грэмми», этот день мог бы решить и более глубокие проблемы в наших взаимоотношениях.

Но провал все только испортил. Мы оба были тогда на взводе. Даже от невинного словечка, которое я счел бы комплиментом, она взрывалась, как фейерверк. В прессе цитировали главу Columbia Records, который назвал Мэрайю «франшизой». Он сказал это в самом доброжелательном смысле, подразумевая, что она – звезда огромного масштаба, любимая во всем мире. Но Мэрайя восприняла это слово совсем иначе.

– Вы, ребята, не даете мне быть собой.

Казалось, что вся та поддержка и те указания, которые Мэрайя получала от меня и всех вокруг нее в Sony и которые помогли ей прийти к огромному успеху, заставляли ее чувствовать себя птицей в клетке. Маленькая девочка, которой прежде никто не руководил, которую никто не направлял и не ограничивал, сейчас чувствовала себя в кандалах ответственности, пришедшей вместе с достижениями. Даже ее помощники переняли это отношение.

– Мы отправляемся в путешествие, – сказал как-то один из них. – Sony не приглашена.

А вот вам реальность. Люди из ее окружения распускали слухи о том, что будто бы Мэрайю держали под замком в окружении охраны, но правда в том, что много раз, когда я спал у себя дома, набираясь сил для следующего двадцатичасового рабочего дня, она веселилась в клубах с друзьями и возвращалась лишь на рассвете. Между нами возрастало недоверие. Хорошего исхода тут просто не могло быть. С какой стороны ни глянь, каких бы добрых намерений я ни имел – ситуация была проигрышной в любом случае.

И без того достаточно трудно иметь дело с рушащимися отношениями, но, когда в дело вступает пресса, проблемы достигают нового уровня. И конечно, как раз в тот момент журнал Vanity Fair заказал мою биографию. Она должна была быть написана независимо от моего согласия, так что, ввязываясь в это, я знал, что меня попытаются представить в наименее выгодном свете. Но успеха Sony Music нельзя было отрицать. Шесть из десяти самых популярных синглов и альбомов в США принадлежало нашим исполнителям – и я согласился сотрудничать с автором, Робертом Сэмом Энсоном, рассчитывая, что, как бы сильно он меня ни очернял, истина все равно прозвучит там, где говорить буду я сам. Конечно же он извратил все, что я сказал, так, чтобы это подходило для той истории, которую он изначально намеревался написать.

Я жаждал рассказать о череде успехов нашей компании, но Сын Сэма [10] Энсон, казалось, имел совсем другие намерения. Он хотел копаться в грязи наших конфликтов с Мэрайей. И, хуже того, каждый второй вопрос будто бы содержал в себе какой-то этнический подтекст. Я почувствовал, что затевается нечто странное, когда фотограф попросил меня позировать за столом с опущенными жалюзи. Он сказал, это будет выглядеть потрясающе и добавит контраста.

Фотограф был известным профессионалом, и я положился на его мнение. Но потом я обратился к редактору журнала Грейдону Картеру и поинтересовался, зачем на самом деле это все было нужно.

10

Сын Сэма – прозвище известного американского серийного убийцы Дэвида Берковица.

– Вы похожи на персонажа из книг Деймона Раньона [11] , – сказал он. – Не волнуйтесь, все получится просто отлично!

Мне все же следовало прислушаться к своим инстинктам, поскольку в итоге ту фотографию обработали так, что я стал казаться каким-то зловещим мафиози. Ну а в прилагающейся статье меня изобразили как человека, который велит подбрасывать конские головы в кровати тех, кто перешел ему дорогу.

Ну да, однажды я выплеснул коктейль на макушку одному мерзавцу. Он вполне этого заслуживал, но мне до сих пор неловко вспоминать тот эпизод. Однако та статья была просто квинтэссенцией этнических стереотипов в отношении итальянцев. А у меня, как назло, не было под рукой своего Эла Шарптона [12] , чтобы поднять шум из-за оскорбления чести и достоинства.

11

Раньон Деймон (1884–1946) – американский автор коротких рассказов и журналист 20-30-х годов. Рассказы его повествуют в основном о гангстерах, игроках и людях шоу-бизнеса.

12

Шарптон Эл (род. 1954) – американский священник-баптист, борец за гражданские права и особенно за права чернокожих американцев.