Хитрая лиса

— Э… простите, что прерываю, профессор, но могу ли я спросить? — мило хлопая глазами, произнес Гарри.

— Вы уже спросили, мистер Поттер, — устало выдыхая, произнесла женщина. — Спрашивайте.

— Школа Чародейства и Волшебства? Вы серьезно? Волшебства!? Мои родители были фокусниками? — удивленно приподнимая бровь, спросил он.

— Мистер Поттер! — возмутилась Минерва, мысленно наказывая мальчишку. — Вы дадите мне договорить и всё вам объяснить?

— Ох! Прошу прощения, — поднимая руки, в жесте «успокойтесь, всё нормально», пропел Гарри.

Мысленно наказав брюнета еще раз и вспомнив такого же нахального Джеймса Поттера, отца мальчика, МакГонагалл продолжила:

— Хогвартс является одной из лучших школ Чародейства и Волшебства, в которой обучаются многие волшебники мира. В нашей школе учились и ваши родители — Джеймс и Лили Поттер, которые изъявили желание, чтобы вы обучались там же. Сейчас я продемонстрирую, чему обучают в нашей школе, — сказала Минерва, доставая из рукава какую–то веточку. — Это, — взмахивая деревяшкой, — волшебная палочка, с помощью которой направляется магия. Вингардиум Левиоса, — произнесла она, поднимая в воздух директорский сейф, стоявший около стены.

— Но волшебства не существует! — потрясенно воскликнул Поттер, вскакивая из кресла. — Хотя… — глубоко вздыхая, — если верить Тео Ому, то происходит то, что может произойти, но никогда не произойдет. Что происходит? — нервно спросил Гарри, ни к кому конкретно не обращаясь. — Принцип всех принципов — возможность, а значит, что и волшебство, которого не существует, возможно, ведь так? — стуча по подбородку пальцами. — Но само существование нашего мира сомнительно, а значит и волшебство сомнительно. Но ведь все возможно, не таки ли? — последний раз стукнув пальцем по подбородку, подвел итог Гарри. — Ведите меня за покупками туда, куда нужно, но у меня нет денег.

Глава 3

Остается лишь узнать: это умное безумие или безумный ум.

Отпросившись у мистера Данна, Гарри с профессором МакГонагалл отправились в старую часть Лондона, за так называемыми покупками. Нельзя было понять, удивляется ли Поттер или нет, ибо он на профессиональном уровне скрывал свои эмоции, пытаясь вывести из себя женщину и докопаться до истины, которую чувствовал, чуть ли не пятой точкой, но никак не мог познать.

Доехав до Чаринг — Кросс–роуд, Минерва приказала мальчику выходить из автобуса, на что тот мило улыбнувшись, спросил:

— И это всё волшебство? И никакого волшебного, — выделяя последнее слово, мальчишка изобразил пальцами кавычки, — способа добраться сюда? Всё, на что Вы способны — поднимать предметы деревяшкой?

— Мистер Поттер, — произнесла МакГонагалл, с детства верящая в непоколебимость Магии, — живо из автобуса, или я превращу Вас в таракана и раздавлю! — словно кошка, прошипела она, вытягивая Гарри из автобуса за шкирку, на что водитель только улыбнулся и, дав по газам, отправился по своему маршруту.

— Хорошо, миссис МакГонагалл, но ответьте на вопрос, заданный мной, — как ни в чем не бывало, произнес мальчик, отряхивая одежду от невидимых пылинок и не двигаясь с места.

— Мистер Поттер, для Вас я профессор МакГонагалл. — Спокойно поправила она, следя за ребенком.

— Для меня Вы еще никто, ибо я не дал согласие на обучение в вашей школе, не так ли? — лукаво улыбнувшись, подвел итог Гарри, оглядываясь по сторонам. — Для чего Вы привели меня сюда? Хотите убить последнего человека нашего небольшого рода Поттеров? Место Вы выбрали удачное: грязь, слякоть и люди, которые никому ничего не скажут. Лондон — одним словом.

— Вы задаете слишком много вопросов, мистер Поттер, — моля Мерлина о том, чтобы мальчишка помолчал, произнесла женщина. — Идемте за мной, — бросила она, двигаясь в сторону невзрачной, потрепанной годами двери, над которой висела вывеска «Дырявый котел».

«И зачем я согласилась сопровождать этого ребенка? — думала Минерва, пока медленно двигалась в сторону бара, — Предлагали же, чтобы Северус отправился сюда! Но нет, не сиделось мне в Хогвартсе! Не видела его слишком много! В следующий раз буду думать, прежде чем делать.».

Зал бара был полон людей: кто–то беззаботно спал, уткнувшись лбом в скрещенные руки, кто–то мирно беседовал со знакомыми, а Минерва МакГонагалл снова молила Мерлина, чтобы Гарри Поттер ничего не сказал и прошел помещение до заднего двора в молчании. Но, видимо, Мерлин не услышал профессора или просто отказал ей в содействии, и мальчишка, ничуть не смущаясь стоявших недалеко от него людей (волшебников), спросил:

— Все волшебники так странно одеваются? Вы застряли в развитии между одиннадцатым и шестнадцатым веком? — состроив гримасу скептицизма.

Люди в баре навострили уши. Минерва, тем временем, дослушав ребенка, достала палочку и сняла с себя маскирующие чары, открыв ему свой истинный облик: изумрудную мантию из тяжелых тканей и остроконечную шляпу, более темных оттенков этого же цвета.

— Вы всё еще считаете эту одежду странной, мистер Поттер? — прищурившись, спросила женщина, на что тот только кивнул.

Отовсюду послышались восклики: «Поттер?», «Гарри Поттер?!», «Тот самый?».

Из–за барной стойки вышел неопрятный мужчина, представившийся Томом и, пожав руку мальчика, поблагодарил, непонятно за что. После него к ребенку начали подходить все люди, находящиеся в баре, и благодарить, словно он являлся святым божеством.

Гарри же мило улыбался и старался не прикасаться к людям, которые, по его мнению, были не особо чистоплотными. Когда очередь из поблагодаривших почти закончилась, к нему подошел мужчина в странном фиолетовом тюрбане, который, жутко заикаясь, поблагодарил его за спасение магического мира и представился профессором Квиринусом Квирреллом — преподавателем защиты от темных искусств. От рукопожатия этого человека Поттер почувствовал небольшой дискомфорт.

Глубоко вздохнув, Минерва схватила Гарри за руку и повела в конец зала, за которым располагался небольшой закуток с валяющимся там мусором и стеной из серого кирпича. Гарри, выдержав короткую паузу, рассмеялся.

— Этот… профессор защиты учит детей защищаться от мышек и маленьких паучков? Может, стоит преподать ему пару уроков использования книг и обуви не по назначению? Всё же проще убить паучка тапком, чем тыкать в него палочкой до посинения. Тут ведь и не факт, что палкой в него попадешь. Ведь наконечник острый, а значит и площадь поверхности острия меньше, а книга она плоская, а значит и площадь больше, — с долей скептицизма произнес мальчик, скрещивая руки на груди, что называется, в защитном жесте.