Хитрожопый киборг

Кажется, это не очень эффективно. Цвет области наводит меня на мысль, что она испытывает избыток негативных эмоций.

Ее мозг циклически активируется на отчаяние, стыд и отвращение к себе, если я правильно ее понимаю. К счастью, это проходит. Затем, что еще более сбивает с толку — но принимается с радостью, по крайней мере, насколько я могу судить, — сектор юмора начинает слабо светиться. Это странный темно-фиолетовый свет, но активность в этой области, несомненно, должна быть хорошим признаком.

— Уильям? — наконец произносит она.

Мои руки замирают, и я поднимаю на нее взгляд.

— Да?

— Неважно, — она слегка встряхивает своими нижними конечностями, показывая, что я должен продолжать попытки услужить ей.

— По крайней мере, это я могу сделать для тебя, — говорю я со вздохом.

Она чуть не плачет, когда я переключаю свое внимание на мышцы вдоль ее голеней и позади них.

Озабоченно нахмурив брови, я констатирую очевидное.

— Мышцы задней поверхности ваших ног таят в себе множество источников боли.

— Икры, — говорит Бекки сквозь шипение, когда я нажимаю на область, которая заставляет ее ногу дергаться. — Задняя часть человеческих ног называется икрами.

— Хм. Я слышал, что их называют так, но это сбивающий с толку термин, — признаю я.

Напряжение на ее лице спадает, и она вздыхает.

— Спасибо. Теперь ты можешь остановиться.

Я опускаю руки, мои пальцы все еще нежно держат ее икры. Я поднимаю на нее глаза.

— Я хочу доставить тебе удовольствие. Хочу облегчить твои страдания. Я клянусь растирать твое тело в любое время, когда тебе это понадобится. Пожалуйста, говори мне. Тебе нужно только сказать, что тебе нужно, Бекки. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы дать это тебе.

Ее губы дрожат, прежде чем она сжимает их.

— Хорошо. Спасибо, — она на мгновение замолкает, когда я опускаю ее ноги на пол. Затем смотрит, изучая мое лицо. — Что я могу… — ее взгляд скользит к кровати, на которой она сидит, прежде чем она заканчивает, — сделать для тебя?

Вставая, я беру ее за руку и призываю следовать за мной из нашего места для спаривания и сна к кухонному столу (нейтральное место), к стулу, который я выдвигаю для нее.

Я сажусь напротив Бекки. Пристально глядя ей в глаза, я складываю руки между широко расставленных механических коленей.

— Я ценю, что ты спросила. Мне нужна твоя помощь.

— Ладно, — говорит она осторожно.

— Ты часто указываешь на то, что я сделал неправильно. Прошло несколько недель с тех пор, как я стал твоим мужем, и я регулярно слышу твою критику. Но я еще не слышал от тебя похвалы. И, — я указываю на ее лодыжки, — ты склонна предполагать обо мне худшее при каждом взаимодействии.

Она таращится на меня.

— Я не…

Я бросил на нее быстрый взгляд.

— Ты назвала меня ослом, когда я пытался поделиться своим наблюдением о различиях, которые я заметил между женскими телами. Хотя теперь я понимаю, как мне удалось задеть твои чувства после того, как ты нашла время объяснить мне, я бы попросил тебя в будущем, вместо того чтобы нападать на меня, пожалуйста, с уважением сообщить мне, что мое замечание невежливо. Таким образом, я буду знать, что не сделаю подобного в будущем. Я также хотел бы, чтобы ты объяснила, почему это грубо, чтобы я понял, что причиняет тебе боль. Тогда я смогу быть более осторожным в дальнейшем, — я умоляю ее взглядом. — Я не такой, как ты, Бекки, и не знаю все это по умолчанию. Я даже не знаю, чего я не знаю, — устало говорю я.

— О, — говорит она без всякой силы в голосе.

Я смотрю на нее прищуренными глазами.

— Я также хотел бы попросить тебя не обзывать меня, что, по твоему мнению, нанесет эмоциональный ущерб за предполагаемое пренебрежение. Продолжение такого поведения будет разрушительным для наших отношений.

Ее губы шевелятся.

— Я… извиняюсь, — говорит она. Ее мозг активизируется в областях, связанных с шоком, и где-то рядом с чувством вины. — Прости, что обозвала тебя вместо того, чтобы просто сказать, что ты задел мои чувства, и указать на то, что это было грубо.

— Благодарю тебя.

На несколько мгновений между нами повисает тишина. Задумчивая тишина.

Мои мысли блуждают по событиям последних дней, и я рассеянно начинаю вытаскивать колючки кактуса из своих джинсов. Я кладу шипы на стол, и за короткое время у меня начинает накапливаться небольшая кучка.

— Учитывая эту озабоченность и вместе с этой просьбой, у меня есть ещё одна. Я хотел бы попросить, чтобы ты также начала добавлять похвалу.

— Добавлять похвалу?

Я встречаюсь с ней взглядом.

— Да. Мне бы очень хотелось, чтобы ты начала указывать мне, когда я все делаю правильно.

Бекки ерзает на своем стуле.

— Я делаю это. Говорю тебе, — заявляет она.

Склонив голову набок, я обдумываю наше взаимодействие.

— Я не могу вспомнить случай, когда ты бы это делала, — я начинаю перечислять наши взаимодействия, когда она отчитывала меня за ошибки, сообщая о том, как правильно поступить, только после того, как раскритиковала невежественного человека, чуждого ее обычаям. Я заканчиваю резюме словами: — Поправь меня, если я что-то не так помню, но я не слышал, чтобы ты хвалила меня за мои усилия, даже когда я думал, что мне удалось сделать что-то приемлемо, хорошо или выше ожиданий. Из-за этого у меня такое чувство, будто я ничего не делаю правильно, — я бросаю на нее пораженный взгляд. — Я сделал что-нибудь правильно?

Ее губы приоткрылись, рот расслабился, когда я поделился тем, что у меня на уме.

— Уильям… Мне жаль. Конечно, ты многое делаешь правильно.

Я с облегчением закрываю глаза.

— Рад это слышать.

Ее голос звучит неуверенно.

— Что-нибудь… еще?

Снова открывая глаза, всматриваясь в ее лицо, я киваю.

— Не думай обо мне худшего, пожалуйста.

Скривив рот, ее руки тревожно поглаживают живот, она с готовностью соглашается

— С этого момента я постараюсь не судить предвзято. Мне очень жаль.

Тяжело сглатывая, я опускаю подбородок.

— Спасибо.

Бекки нерешительно протягивает руку и кладет ее мне на колено.

— Ты…… ты прав — я могла бы куда лучше отмечать, когда ты поступаешь хорошо. Я должна была говорить тебе. Знаешь, ты часто делаешь все правильно.

— Нет, я не знаю, — серьезно отвечаю я ей.

Она убирает руку и скрещивает их на груди.

— Прости.

Я беру ее руку и возвращаю к своей ноге.

— Я принимаю твои извинения, — говорю я с кивком. — И я прощаю тебя.

Она отрывисто кивает. Ее череп пульсирует от боли. Замешательства. И страха.

— Тебе нечего бояться, Бекки, — уверяю я ее. — Мы будем продолжать работать над способами успешного информирования об уровне заботы, которую мы проявляем друг к другу.

Она молча кивает.

Я похлопываю ее по руке, затем отпускаю, чтобы встать, сгрести в ладонь кучку кактусовых колючек и выбросить в мусорное ведро.

Отряхая ладони над мусорным ведром, я спрашиваю:

— Какую следующую задачу нужно выполнить сегодня?