Хиттер

— Как раз столько, — подтвердила Лена.

— Ну, тогда мы придём, — сказал Виталий.

— Завтра ещё точнее обсудим.

— Хорошо.

На следующий день Михаил как обычно зашёл за Виталием, и они направились на пробежку, с которой всегда начинали свои тренировки.

— Что будешь Черкасовой дарить? — спросил Томин.

— Я ещё не знаю. С одной стороны, не хочется что-то банальное, с другой — и слишком оригинальное тоже не стоит.

— Тут ты прав. Решит, что ты хочешь быть с ней вместе уже наконец-то.

— Да, — протянул Виталий, — поэтому, обойдёмся плюшевым мишкой или чем-нибудь таким.

— Подари ей что-нибудь для игры, в которую вы вместе рубитесь.

— Нет. Хочу что-нибудь осязаемое. Хотя, там есть неплохие варианты.

— Ну тогда, давай я подарю. Поможешь выбрать?

— Да. Есть там одна вещица, которая ей нравится, но ей денег жалко.

— Договорились.

— А ты мне сегодня поможешь с моим подарком.

— Легко.

Виталий решил, что, поскольку они с Леной просто друзья, сильно мудрить с подарком не стоит. Поэтому в назначенное время в назначенном месте он появился с небольшим букетом цветов и небольшим белым плюшевым мишкой. Несмотря на заурядность подарка, радости Лены не было предела. Виталий обнял её и коротко поцеловал в губы. Он не мог не признать, что ему самому это было очень приятно, тем более, что он ощутил желание Лены продолжить этот поцелуй, но сдержался. Первым делом было решено помочь имениннице доставить домой кучу цветов и подарков, о которых почему-то сначала никто не подумал, и только потом переходить к плану празднования.

Виталий с Михаилом оказались единственными парнями на праздновании. Помимо Лены и Светы было ещё три их подружки, и всё проходило вполне скромно. Две бутылки шампанского лишь приятно вскружили голову и помогли завязаться разговору. И если Виталий вполне свободно вёл беседу, Михаил явно чувствовал себя не совсем комфортно.

В ранних августовских сумерках все стали расходиться по домам. Над городом заходили тучи — приближался дождь. Было прохладно. Виталий снял свою куртку и отдал её Лене, когда они вдвоём двигались в сторону её дома.

— Спасибо тебе за хороший вечер, — сказала Лена.

— Мне-то за что? — удивился Зарубин, — ты всё это организовала.

— Ну, всё равно.

— Тогда не за что.

Лене всё равно было холодно, поэтому она прижалась к нему, и почти в этот же момент с неба начали капать большие капли. Нельзя было точно понять, кто из них остановился под тем фонарём. Это получилось как-то одновременно. Они устремились друг другу навстречу и поцеловались. Её губы, влажные от дождя были очень приятными, и вся она источала запах нежности, так что остановиться или сдержаться было тяжело.

— Ведь уже год прошёл, — тихо сказала она, — твоя девушка точно тебя забыла. Ваши клятвы уже не действуют.

— Я всё равно не могу, Лена, — просто сейчас…

— Просто забудь сейчас.

Она снова его поцеловала, и снова нельзя было остановиться, несмотря на дождь, набравший приличную силу.

— Вот увидишь, я говорю правду, — сказала она, просто положив ему голову на грудь.

— Я должен убедиться. Надеюсь, ты понимаешь.

— Я понимаю, — тихо сказала она.

В тот вечер был ещё один поцелуй, и они ещё долго стояли под тем фонарём, промокая до нитки, но не желая никуда уходить. Меж тем на деревьях появлялись первые жёлтые листья — в Новую Москву приходила осень.

Глава одиннадцатая Новый заход

Виталий поправил галстук и застегнул пиджак.

— Всё? Ты готов? — спросила Алина.

— Да, — ответил Зарубин, надевая на плечи рюкзак.

— Как у вас настроение? — спросила мама.

— Отличное, — улыбнулся Виталий.

— Соскучились по школе?

— Если только чуть-чуть.

— А я нет, — сказала Алина.

— Ладно, идите, а то опоздаете.

— Да, пора, — сказал Виталий, открывая дверь.

— Удачи, — мама поцеловала Зарубина в щёку.

По дороге в школу их встретил Михаил и дальше они направились вместе. Потом все разошлись по классам, а потом начали медленно выдвигаться на спортплощадку, где должна была проходить линейка.

— Нервничаешь? — спросил Томин.

— Да ну! Скорее наоборот, — ответил Виталий.

— Это хорошо.

— Думаю, скорей бы игры начались.

— Не терпится показать всем, кто настоящий чемпион? — подмигнул Михаил.

— Конечно.

— Не забудь сегодня сказать тренеру, что ты хочешь быть хиттером.

— Может, я прямо сейчас успею, до линейки?

— Конечно, иди. Я, если что, прикрою.

Он спустился вниз, и направился в тренерскую. Осторожно постучав и услышав разрешение войти, он открыл дверь. Помимо Семёна Степановича, в комнате находился какой-то ученик. Виталию не доводилось видеть его раньше.

— А! Виталик! Проходи.

— Здравствуйте, Семён Степанович.

— Вот. Знакомься, Кирилл, — обратился тренер к юноше, — это Виталик.

Зарубин молча пожал руку незнакомцу.

— Ты не помнишь Кирилла?

— А должен? — недоверчиво спросил Виталий.

— В прошлом сезоне он был хиттером одной из команд, с которой мы играли. В том числе и ты.

— А. Наверное, из тех, что мы выиграли, тогда можно было и не запоминать.

— Неважно, — сказал Тренер, — он перевёлся в нашу школу в связи с переездом и изъявил желание быть капитаном нашей сборной.

— Да?

— У него хорошие рекомендации.

— Но ведь вы же предлагали мне, — немного обиженно сказал Виталий.

— Извини уж, — ехидно сказал Кирилл.

— Я разговариваю не с тобой! — Виталий повернулся и злобно посмотрел на новичка.

— Виталик, хватит! — одёрнул тренер.

— Хорошо. Но как же мои рекомендации?! Мои данные, мой опыт, сыгранность с ребятами…

— Это всё ценно, но…

— Ясно, — перебил Виталий, — спасибо.

Зарубин повернулся и вышел в коридор. Тренер пытался что-то сказать, но Виталию было уже не до этого — внутри него всё кипело. С такой яростью хорошо было бы идти в нападение, но сейчас её приходилось сдерживать.

— Чего такой смурной? — спросил Томин, когда Виталий встал в линейку.

— Потом расскажу, — буркнул Зарубин.

— Ну ладно.

На линейке, как обычно выступали центровые фигуры школы, но их слова уже не имели никакого значения, Виталий их даже не слышал. Он был в гневе, и гнев этот усилился, когда он увидел тренера среди учителей. Виталий злился за то, что вложил душу в развитие хиттерских навыков, но теперь его любимую команду поведёт не он. Он понимал, что свой протест можно выразить только уходом, и вознамерился сделать это.