Хлеба кровавый замес

– Пасько, ну… ну же! – цедит он сквозь сжатые челюсти, но пытается сохранить для Пасько его командирский авторитет и позволить ему проявить себя волевым офицером.

Поэтому, так и не нажимая на тангенту и не выходя в эфир, с огромным трудом ожидает несколько секунд длиною в бесконечность на решение и команду от самого Пасько.

И Пасько словно услышал его. Шаховской так громко кричал внутри себя, что Пасько как будто услышал этот внутренний клич Шаховского. Он стал ему почти отвечать, хотя самого запроса от Алексея к нему не поступало:

– Там люди же… – оправдывался перед кем-то в наушниках голос Пасько, не подозревая, что его слышат.

– У нас тоже… – немедленно ответил Шаховской по связи.

Из БТРа через боковой люк выскочила Тася с медицинской сумкой.

– Тася! – крикнул и всем телом дёрнулся за ней Шаховской, но не мог дотянуться до неё со своего места, и потому не успел перехватить и задержать.

В наушниках раздался голос Пасько – настолько глухой, словно шёл из-под земли, но решительный:

– Рота, вперёд! Сосредоточенным, огонь!!

Машины прыжком сорвались с места, остервенело ведя огонь длинными очередями.

Шаховской громко и властно закричал по связи:

– «Кольцо», всем! Я – «Кама», огонь короткими, строго по духам!

Но пули летели и в цели, и в людей… Люди метались, падали. Они в ужасе и панике…

До дувала остаётся метров сто. Некоторые БТРы уже начали огибать кишлак с флангов. И неожиданно огонь оттуда прекратился.

С окраины кишлака, обращённой к горам, вырвались два легковых пикапа и размалёванный автобус, набитые душманами. Они пытались на скорости уйти в сторону гор, расположенных рядом с кишлаком, на только им известные дороги и тропы, чтобы оторваться и укрыться в горах.

Рота с места остановилась и сосредоточила свой массированный огонь по тем трём убегающим душманским машинам. Стрелять в подобном заадреналиненном состоянии сложно, и не все пули ложились точно в цель, но трассы от четырёх-пяти БТРов достали убегающие машины.

Одной легковушке всё же повезло – она сумела допетлять до гор и скрыться. Но во вторую колымагу и автобус впились жгучие трассы, и машина встала как вкопанная, а автобус дёрнулся и завалился. Духи пробовали выскочить из машин, но под очень плотным огнём многие «торопыги» гибли и падали как подкошенные в нелепых позах. Автобус загорелся. Стоял чад чёрной копоти от горящих покрышек.

Завершение боя стало особо удачным и эффективным. Какие-то заметные движения человечков возле машин прекратились, и огонь по ним затих.

Тася всё это время оказывала помощь раненым с тех двух подбитых БТРов, которые стояли невдалеке сзади.

Машины Пасько остались на местах, где их застало окончание боя. Возле дувала были разбросаны тела мирных людей: убитых и раненых. А оставшиеся в живых бродили в этом кровавом месиве, выискивая своих близких и родных.

Это было очевидное запредельное преступление тех «верующих» душманов, которые выбора солдатам не оставили. Прикрылись живыми людьми в надежде поставить «шурави» в безвыходное положение.

Но в бою, как и в жизни, многое решает человеческая воля и выбор – бороться или опустить безвольно руки… В этом скоротечном бою воля «шурави» оказалась сильней. Рота Пасько завоевала победу, а душманам воздалось сполна, хотя цена победы была жестока и трагична, как случается подобным образом и многое остальное на войне.

Солдаты выбрались из машин на броню и безрадостно наблюдали эту человеческую беду. Некоторые нервно закурили, ещё не остыв после горячки боя.

Шаховской по рации передал информацию об окончании боя комбату. Сообщил, что есть повреждённые машины и нужны летучка с зампотехом, чтобы потянуть подбитый БТР, и бортовая – забрать погибших. Получил от комбата на это подтверждение и ориентировочное время – минут пятнадцать до их прибытия.

За это время к его машине подошла Тася и подъехал Пасько. Мужчины спрыгнули и присоединились к Тасе.

Шаховской:

– Что у нас с людьми и техникой?

Пасько:

– Трое человек погибло, трое ранено, два контужено… Это только пока на сегодня… Погибли командир взвода Медведков и его водитель… И Ментурадзе погиб…в другой машине… Так грузину и не удалось в Тбилиси по… ну, это… – язык почему-то отказывался говорить скабрезность, – как его… короче, так и не увидел он своего Тбилиси.

– Что, Саш, с машинами? – досадливо поморщившись, подтолкнул Шаховской Пасько к продолжению ответа на свой вопрос.

– Ну, я же говорю, одна восстановлению не подлежит – выгорела полностью, боекомплект сдетонировал. Другая повреждена выстрелом, но ремонтопригодна, стоит на колёсах, – отчитался Пасько без обычного гонора.

Шаховской:

– Сейчас, минут через десять, подъедет зампотех. Они с техникой разберутся. Будет бортовая… На неё погрузят погибших. Раненых нужно будет вывозить на летучке зампотеха… Слышишь, Тася?.. Тася, ты останешься здесь и обратно вернёшься с ранеными и зампотехом, – он повернулся к Пасько. – Саш, тебе пора быстро на блок: мы потеряли много времени. Я пока тут. Жду зампотеха и сразу к тебе.

– Лёш, мы не можем бросить этих несчастных, мы должны им помощь оказать какую можем, – с заметным состраданием постаралась убедить Шаховского Тася.

Пасько:

– Ладно, вы тут действительно ими займитесь, а то с ними совсем беда получилась. Я, честно говоря, сам в полном ауте… Впервые такое. Твари гнусные, душары хреновы… А я погнал, если других указаний не будет.

– Да, давай, Саш, трогай, будь внимателен… Эти гниды к твоей роте слишком прицепились… Тась, а ты бери моих парней и идите людям помочь. Хотя садись в машину, подъедем сразу туда.

Пасько заскочил на свой БТР, сделал нужные распоряжения, и его машины стали разворачиваться и выруливать на главную дорогу. Пара замыкающих БТРов двигалась с по-прежнему развёрнутыми в сторону кишлака башнями и нацеленными туда пулемётами – как бы чего не вышло…

БТР Шаховского забрал Тасю и подрулил к площадке поражения – зоне неимоверного людского страдания. Офицер на всякий случай оставил Молдавана наблюдать за обстановкой и быть за башенным пулемётом, ну а Женя оставался за рулём. Сам же он, Тася и Вася-москвич, ориентируясь по стонам, крикам и плачу, высматривали людей, которым требовалась первоочередная неотложная помощь и в меру сил старались оказать её. Среди них, как призраки, бродили оставшиеся в живых афганцы. Тася всем, кто к ней подходил, давала бинты и препараты.

Прошло минут десять, и к подбитым машинам подъехала летучка зампотеха. Бортовая приблизилась к дувалу и остановилась возле 300-го БТРа. Из кабины спрыгнул зампотех с крайне взволнованным видом и подошёл к машине Шаховского.

Прошло немного времени после этих драматичных событий, и боевая техника Пасько успела вовремя занять свою позицию на блоке. Вот послышалось гулкое урчание множества двигателей, и на дороге показались машины с гуманитарной помощью: мукой, зерном и провиантом. Они будут идти долго… Много часов… Это свыше тысячи машин. Кто ж его знает, сколько точно тех машин? Кто их считать сейчас будет? Точного количества Шаховской не знал. Как оно всё сложится по времени прохождения, он тоже не имел понятия – это зависело от многих обстоятельств.