Хлеба кровавый замес

– Как закончите там выравниваться, не забудьте переложить РПО^[11] куда-нибудь поближе. Пусть будут под руками, – не отрываясь от изучения карты, бросил Шаховской.

– Чувство такое, что это я виноват в его смерти, – неожиданно заговорил Женя.

– Женя, ну что ты несёшь? Это судьба, воля Божья… Или Аллаха… как там у вас? Ты-то тут при чём?! Не дури, сейчас нужно себя держать крепко. Собраться и держать! – постарался успокоить водителя Шаховской.

– Да всё нормально. Оно хоть и больно, но меня хотя бы блевать не тянет. Как некоторых. Вон, Москвич аж проблевался.

– Ну и проблевался. Меня на гражданке никто не учил кишки с костями собирать! И размазанных по дороге мозгов я тоже не видел, – беззлобно, скорее оправдываясь, попытался огрызнуться Вася.

В БТРе зависло непродолжительное, но тягостное молчание.

– Товарищ капитан, а сколько мы этого хлеба везём? – прервал Женя это гнетущую ситуацию. – Ведь мы же продуктовую колонну будем прикрывать? Или ещё там что?..

– Там всё будет. Но в основном мука, зерно. Наверное, медикаменты. Да мало ли что им сейчас надо? Страна нищая. Ты же сам их детей видел. Голодранцы ходячие. Тощие. Им сейчас всё нужно.

– А мы в сам Кандагар войдём? – встрял воспитанный москвич Вася.

– С чего ты взял? – спросил Шаховской, удивлённый осведомлённостью своих молодых подчинённых.

Хотя тут удивляться особо было нечему, ведь «солдатский телетайп» всегда работал исправно.

– Так все же так говорят…

– А ещё говорят, что там духов тысяч двадцать… Что пришли с Пакистана. Злые, падлы, – возбуждённо влез Молдаван.

– Мы будем на блоках стоять, задача обычная. Сами входить никуда не должны. У транспортников есть своя боевая техника. Они и будут на разгрузке. Сейчас там, где будет колонна разгружаться, духов вроде нет. Там пока ещё сарабосы. Где точно будет разгрузка – это зависит от ситуации: может быть, в Лашкаргахе, а может быть, в Гиришках.

– А где это? – тут же спросил Вася, выкачивая все возможные детали предстоящей операции, которых, вероятно, и в самом штабе дивизии до конца не представляли.

– Вообще-то, не так и далеко от Кандагара. Я как раз в тех местах служил, пока меня в этот батальон не перевели. Когда эти новые БТРы сюда, в этот полк, передали. Ну и нас, водителей, тоже как технику передали год назад, вместе с этими машинами. Из десантно-штурмовой бригады под Кандагаром. Так что я как раз там и служил, – с безрадостной усмешкой сообщил Женя.

– Ну и как там? – продолжил беспокоиться Вася.

– Раньше было полно душар. Товарищ капитан, а всё же какая у нашего батальона задача? – перешёл как более опытный к конкретике Женя, выспрашивая важные подробности у командира.

– У всей оперативной группы дивизии одна задача – на самых опасных участках прикрыть колонну с хлебом. Нужно обеспечить её прохождение в пункт назначения. Несколько дней ждём, пока их разгрузят, а затем мы опять на блоки, и пропускаем транспортников обратно, чтобы вернутся на свою базу. Видимо, в Союз… Понятно? – простенько пояснил Шаховской.

– Да конечно, понятно. Что ж тут непонятного? – откликнулся Женя.

– А духи будут по дороге? – снова спросил Молдаван.

– Будут. Обязательно будут. Куда ж им деться? Так, ладно, ребятишки, не отвлекайте меня, мне надо с картой поработать, – отмахнулся командир от чересчур любознательных солдат.

Вася с Молдаваном озабоченно переглянулись, но старательно попытались страха не выказывать, скорее напоминая воробушков бойцовых пород, если такие, конечно, бывают…

В это время Женя произнёс:

– Дорога мне что-то не нравится… Разбитая сильно, но выбоин совсем не видно. Их песком позанесло. Выглядит ровно, а колёса в ямы проваливаются.

– Так, я наверх. Женя, слежу за дорогой. Если что, то предупрежу. Хлопну рукой по шлемаку, – обозначил условный сигнал командир.

– Понял, – ответил водитель.

Шаховской достал сигарету, прикурил, прихватил с собой сидушку и вылез на броню.

Сидя наверху, офицер стал разглядывать дорогу. Та и в самом деле оказалась сильно разбита, а выбоины засыпаны обманчивой пылью, которая значительно преуменьшала их опасные размеры или вообще их скрывала. Было невозможно определить истинную глубину выбоин, и, соответственно, что в них может быть спрятано. А спрятать там можно было без особого труда даже противотанковые мины, и это было бы полностью незаметно и типично для окружающего дорожного фона.

Колонна медленно, но продвигалась вперёд. В это время над ней традиционно барражировали «крокодилы» – вертушки прикрытия. Летающее возмездие. Они курсировали то вперёд по ходу, то возвращались, всё время контролируя ситуацию под собой.

Шаховской курил, сидя на броне, и чтобы чем-то себя занять во время этого монотонного движения, стал размышлять об этом, о вертолётах, замечательной их помощи и поддержке, и других обстоятельствах этой войны, которые, на взгляд Алексея, имели важнейшее значение для понимания её причин и характера.

«Хорошо, что над нами всегда есть вертушки. Они наше возмездие. С мгновенным мощным залпом, а главное – точное и неотвратимое. Да и уничтожить вертушки непросто, когда они летают парами. Сбей духи одну, и это сразу же неотвратимый молниеносный ответ другой вертушки. Так что вертолётчики для нас фактически ангелы жизни.

Чем они так хороши и незаменимы? Всё просто: “Героев Афганистана” среди душманов нет, а вертушки для них – кара небесная. Для духов война – работа. Работа за деньги, когда у них имеются ценники с тарифами, где жизнь солдата стоит двести долларов, офицера – пятьсот, уничтоженный БТР, БМП, танк – тысячу, а вертолёт и самолёт – пять тысяч долларов. Главное – иметь фото или видео. Тогда деньги духам выплачиваются просто бегом.

А умирать никто из них не торопится, тельняшку на себе не рвёт и на пулемёты не бросается: деньги нужны живым, а не мёртвым», – текли в его голове мысли.

«И вот уж кто-кто, их можно считать кем угодно, но они точно не дураки. “Смерть во благо народа” – вся эта идейная говорильня им как мёртвому клизма. В этом нет практического смысла. Для них это просто коммерция, которая должна им приносить только деньги.

В этих-то примитивных, – с сожалением размышлял Алексей, – почти в звериных обстоятельствах кормления и пропитания кроется вся жёсткая и голая правда этой войны – духи зарабатывают себе на жизнь, убивая нас».

Вот так, несколько сумбурно, складывались его раздумья, пока длинная, похожая на нескончаемую лязгающую гусеницу или змею боевая колонна продолжала своё неумолимое движение.

Шаховской, сидя на броне, с удовлетворением наблюдал за низко летающими вертолётами. Колонна в это время объезжала по каменистой укатанной обочине развороченный мощным взрывом участок дороги. В такие моменты принято ехать след в след, так как именно эта колея проверена на безопасность сапёрами.

Офицер докурил, сделал последнюю затяжку и уже хотел выбросить окурок. И в этот момент сзади рядом грохнул взрыв.