Хлопок одной ладонью. Том 1

– Почему четвертого?
– спросила, теряя темп, Сильвия, сбросив свой соблазнительный для мужчин, которые прощупывают его во время танца сквозь платье, но туговатый для долгого ношения пояс.

– А на третьем-четвертом как раз идут циклы, когда вас нам показывают в самом что ни на есть подлинном виде. Я, помнится, в то время и на вечеринки избегал ходить. Такая кисочка к тебе ластится, а вспомнишь, что днем видел, - и атас!

– Циник ты, Шульгин, - сказала Сильвия, подходя к нему одетая только в трусики, но не те, что вчера, шоколадные, а бледно-зеленые, и такого же цвета, с ничего не скрывающий кружевной отделкой бюстгальтер.

– Есть немножко, - согласился Сашка, снимая турку с троекратно вспенившимся кофе с огня.

– На песке все-таки лучше.

– Что - лучше?
– не поняла Сильвия. Даже она становилась иногда в тупик от его сентенций.

– Кофе варить лучше, - пояснил Шульгин. Прикинул, стоит ли ущипнуть ее за совсем не поблекшую за последние двести лет, тугую, как у двадцатилетней пассии Маштакова, «глютеус максимум» [76] , но воздержался.

«Невместно», - вспомнилось слово из лексикона допетровской Руси.

76

 Большая ягодичная мышца (лат.).

С подносом, на котором стояла турка, две чашки и сахарница, Шульгин шел по лестнице впереди, Сильвия, вопреки этикету, на три ступеньки сзади.

«Стоит ли?» - думал Сашка, сам для себя зная, что не удержится от соблазна, но все-таки пытаясь до последнего сохранять здравомыслие. Зачем она ему? Работе данный адюльтер не поможет, а лишних душевных терзаний прибавит. Аня ведь, наивная душа, и вообразить не может, что ее обожаемый Саша готов переспать с любой женщиной даже из их Братства. Вот только Ирина и воронцовская Наталья были для него «Фелиг аусгешлессен» [77] . То есть даже мыслей таких не возникало.

77

 Фелиг аусгешлессен - абсолютно исключено (нем.).

Он поставил на столик поднос. Сильвия повернулась к нему спиной:

– Расстегни…

Узкие ленточки скреплялись пластмассовой щеколдочкой с понятной рифленой кнопкой.

Это Сильвия с Ириной покупали уже в новой Москве, в прежние времена механика была посложнее и требовала сноровки и сообразительности. Особенно в темноте. Так он и сказал.

– Ты бы знал, насколько это было сложнее еще раньше, - усмехнулась леди Спенсер. Она села на край кровати, медленно-медленно начала наливать кофе в чашечку.

– Чего ж, видел. На картинках Дюрера, к примеру…

– Сволочь, - спокойно ответила Сильвия.
– Меня еще никто не старил сразу на четыреста лет одним только словом.

– Ну извини, я просто нигде больше не видел средневекового исподнего…

– Это еще триста лет сверху, - сказала она.
– Интересно, хватит у тебя сил хоть немного реабилитироваться? Это - сними сам… - указала она пальцем на последнюю деталь своего туалета.

– Ну и как?
– спросил Шульгин по прошествии некоторого времени, отодвинувшись на свой край постели, нащупав пачку сигарет и закурив совершенно так же, как неизмеримо сколько времени назад в ее лондонской спальне.

– Ничего особенного, - ответила Сильвия, - я видела, в той Москве рекламируют какую-то «Виагру». Может, стоит попробовать?

– Голодной куме… - неопределенно сказал Сашка, - я вообще о другом. Как тебе этот Абу Симбел?

– Абу Джаалид, - машинально поправила Сильвия.

– Согласен. Абу Симбел - это был такой египетский коньяк в студенческие годы. Помню, пили зимой из горла в холодной электричке. Так как?

– Это он. Наш. Лихарев, нет - не знаю пока. Но Говард работал на Земле восемьдесят лет. Любой координатор выше третьего ранга должен был его знать, пусть только по имени. А судя по твоим словам, у «араба» зрачки дернулись. И то, что ничего больше не спросил, - достаточная улика. Для любого, причастного к нынешним делам Катранджи, сэр Говард Грин - пустой звук. Даже ты в этом качестве себя еще никак не проявил.

– Так почему не спросил, как думаешь?

– Именно поэтому. Сначала растерялся, увидев знакомое совсем по другой жизни имя, потом сообразил, что в любом случае лучше играть по предложенным правилам. Подождем, что завтра будет.

– А не сбежит?

– Сомневаюсь. Он себя здесь уверенно чувствует, а с нами поиграть ему даже интересным покажется…

ГЛАВА 28

Лихарев действительно испытал нечто вроде потрясения, увидев визитную карточку координатора равного с ним ранга, контролировавшего Юго-Восточную Азию и Австралию с Океанией. И что же это получается? Конечно, можно вообразить, что это не более чем совпадение, в этом мире люди носят те же имена и фамилии, что и в прежнем, но в совпадения он не верил. Такие совпадения.

Если таинственный незнакомец вторгается в сферу твоих интересов, ведет себя намного профессиональнее местных бандитов, держится легко и раскованно, козыряет именем одного из могущественнейших людей за пределами «Свободного мира», одинаково свободно говорит по-русски и по-английски - это отнюдь не просто так. А если вдобавок именно тебе предъявляет визитку бывшего коллеги по очень специфической организации - девяносто девять процентов шансов за то, что и сам он «оттуда».

Но каким образом сюда проник и, главное, зачем? Зачем ему Маштаков? Перенацелить на себя канал поставок спецтехники? Смешно, умеющему ходить вдоль и поперек времени такие игрушки не нужны. И деньги, которые на них можно заработать, - тоже.

Остается единственный непротиворечивый вывод. Пришли все-таки за ним, Валентином, а Маштаков - зацепка. Излучение генератора каким-то образом засекли из другой реальности и прибыли посмотреть, кто тут вздумал посягнуть на тайну тайн?

Но Маштаков - молодец. И наложенное на него заклятье сработало наилучшим образом. Пришелец ведь применил к профессору тот же набор посулов и угроз, что и сам Лихарев в свое время. А он не поддался. Сбросил все на Шамиля, да и то очень аккуратно.

Теперь остается вопрос - что делать?

Бежать - некуда, разве что по каналам того же Шамиля - за Периметр, там разыскать самого Катранджи, вкрутить ему тщательно выстроенную легенду, растолковать, что от его имени начала работать целая шайка международных авантюристов, предложить свои услуги.

На какой-то срок личную безопасность он себе, скорее всего, обеспечит, но попадет в зависимость от восточного деспота новой формации, превратится в очередного наемника, мальчика на побегушках, до тех пор, пока не сумеет и там вскарабкаться к вершинам власти, которая в азиатском варианте ему совершенно не нужна. Стоило ли тогда от Сталина уходить?

Нет, лучше уж пойти завтра на назначенную встречу, расставить все точки и прочие надстрочные значки.

Поразительный, но вполне в духе всего уже случившегося факт. Лихарев не узнал Шульгина, хотя совсем недавно говорил с ним глаза в глаза на Валгалле-Таорэре, и Шульгин тоже не помнил о той встрече. Кто сумел стереть у них это воспоминание? Дайяна в каких-то своих целях, или «третья сила», или просто использованная схема перемещения не предполагала фиксации информации в долговременной памяти субъектов?