«Хочется взять все замечательное, что в силах воспринять, и хранить его...»: Письма Э.М. Райса В.Ф. Маркову (1955-1978)
Шрифт:
Там — самый зрелый, последний Бальмонт. На это следовало бы посмотреть. Я уверен, что там Вы бы нашли неожиданные шедевры. А м. б., и вообще в русской зарубежной печати, за те же годы. Это могло бы составить corpus Balmonticus небывалой ценности и стать крупным событием в русской литературе.
Ваша переоценка Бальмонта — колоссальное по важности дело, которое необходимо довести до конца. Это не менее важно, чем Ваша работа над Хлебниковым, несмотря, конечно, на превосходство Хлебникова над Бальмонтом, даже в Вашем освещении.
Теперь — последнее. Ваша полуанглийская антология. Я ее уже видал. На сей раз, присмотревшись поближе, увидел, что переводы часто очень хорошие. Несмотря даже на то, что порою они рифмованные, что вообще опасно и лишнее (звука все равно не передать). Конечно, можно только сожалеть о том, что невесть какие невежды навязали Вам «Песню о Родине» Лебедева-Кумача или похвалу Сталину Исаковского. Но я себе позволю и еще кое-какие замечания: «а Петников?» Вы, который мне его открыли (без и до Вас я знал только, правда замечательное, «Открываю небесный букварь»), ставите его в ряд с каким-то там Кнутом, Корниловым или Ольгой Анстей. Коневской, Комаровский и Гуро тоже заслужили лучшего обращения, чем, напр<имер>, Софья Парнок или Лидия Червинская. Пожалуй, что и Балтрушайтис,
230
Руссо Анри Жюльен Феликс (1844–1910) по прозвищу Таможенник (Le Douanier) — французский художник-самоучка, создатель примитива (Art Naif) во французском искусстве.
Серьезнее разрешу себе говорить с Вами про Андрея Белого, которого Вы сдвинули чуть ли не на одну доску с прозаиком Буниным, хотя он, м. б. (уж не говоря об его гениальных романах, до которых Прусту и Джойсу как до звезды небесной далеко, философских essays и воспоминаниях), один из первых двух-трех поэтов России, даже с пушкинской порой включительно. Не судите его по недавнему однотомнику «Библиотека поэта», хотя и там имеется немало гениального. Идите к берлинским «стихотворениям» 1923 года, где были его потрясающие «Н.В. Бугаеву», «Возврат», «Старинный друг», «На буграх», «Гранит», «Мертвец» и др., и особенно к его отдельным не-избранным сборникам стихов. «Библиотека поэта» старательно исключила почти все его стихи на тему, ему особенно близкую, но для СССР уж никак не приемлемую: перевоплощения. Важно даже не то, что, м. б., напр<имер>, и для Вас тема такая может показаться наивной и устарелой, а то, какие «звуки» Белый — для которого она была жива, актуальна и значительна — извлек из нее. Да и не только из нее. Он был магом, который владел русским стихом, как никто, м. б., другой. Куда до него Блоку. Да и был ли Блок тем, что он есть, без Белого. Почитайте хотя бы их переписку. Хлебникова Вы на сей раз, пожалуй, количественно обидели — меньше, чем Гумилева и Ахматовой? Обидели Вы и Цветаеву, лучшее у которой Вы, издатель ее несобранного, след<овательно>, знаете. Ведь все у нее лучшее — конец 20-х годов (после «После России») и 30-е. Поплавский для меня (но не для меня одного) не хуже Георгия Иванова или же — сейчас же за ним следом. Но искать его надо не в «Снежном часе» и даже не во «Флагах», а в журналах тех лет и в посмертном «Дирижабль неизвестного направления». Таких стихов, как лучшие из этой последней книжки, по-русски еще не было. Уже упомянутые Божнев и Рафальский — идут за Поплавским, намного впереди всяких там Штейгеров, Смоленских и т. п. Вы хорошо сделали, что не приняли наших «вельмож» Адамовича и Терапиано. Молодец! Зато (разве что под давлением невежд) зачем так раздуть Маяковского, почти вдвое против Хлебникова?! Настолько ли уж он лучше, чем, напр<имер>, Третьяков? Все, начиная с «Прощанья» (стр. 563 до 569), я бы скосил в пользу столь многого лучшего у других. Среди советчиков меня заинтересовало выбранное Вами «хамское» стихотворение Шершеневича, но я пожалел об отсутствии обереутов (кроме Хармса). Но ведь, напр<имер>, и Введенский несомненно интересен. Надеюсь на возможность для Вас, в ближайшее время, антологии таких же размеров, но без иностранного перевода и без навязанных Вам иностранцами же ограничений. Чтобы там было только то, что Вы любите. Вы же теперь стали там «massgebend» [231] русским критиком, оценка которого определяет и отражает эпоху.
231
Авторитетный (нем.).
В числе прочего попрошу Вас сообщить мне стихотворение Маргариты Алигер про Моцарта, о котором Вы похвально отзываетесь в Введении, но которое Ваш американский сотрудник отказался переводить. Раз Вы хвалите, значит интересно. И приведенное Вами стихотворение Ахмадулиной тоже интересно, хотя вообще она скучнее Юнны Мориц, а пожалуй, и Сосноры. Среди самых молодых Вы удачно отметили Матвееву (Бродского и я бы не взял), но… что Вы думаете про Дмитрия Ковалева? [232] Слежу внимательно за самыми молодыми, но особенно в СССР, где к капризному индивидуальному фактору присоединяется еще более капризный фактор политический, легко ошибиться. Л. Мартынов мог стать крупным поэтом. М. б., даже и Ольга Берггольц.
232
Ковалев Дмитрий Михайлович (1915–1977) — поэт. К тому времени выпустил десяток книг, преимущественно в Минске. В 1960-х гг. перебрался в Москву.
Ну, пока, желаю Вам всего самого лучшего. Пишите. Отныне впредь надеюсь быть активнее. Сердечный привет Лидии Ивановне.
Ваш Э. Райс
P. S. Если хотите, могу Вам послать книгу Вальдемара Жоржа о Ларионове [233] . В ней 40 превосходных репродукций в красках, в том числе и еще неизвестный и мне очень интересный портрет Хлебникова (интересный не столько человечески, сколько артистически, с точки зрения живописи). Стоит 120 фр<анков>.
По вышеуказанной причине я мало писал в «Р<усской> м<ысли>». Кое— что вышлю пароходной почтой. Но не для Вас, для широкой публики.
233
George W. Larionov. Paris: La Bibliotheque Des Arts, 1966.
43
Париж 29-IV-70
Дорогой
Владимир Федорович.Читая изданную Вашим W. Fink’oм переписку Блока и Белого [234] , я заметил, что в примечаниях к этому изданию много раз цитируется совершенно мне до сих пор неизвестная книга воспоминаний А. Белого: «Омут». К сожалению, в этом издании не указаны никакие ориентиры насчет того, как эту книгу найти: ни места, ни года издания, ни даже была ли она издана или же цитируется только по какому-нибудь машинописному архивному экземпляру. Но цитируется она неоднократно, с указанием страниц, на которые примечания ссылаются. Такие ссылки имеются, напр<имер>, на стр. 161, 176 (3 раза), 178,179,181 и мн<огих> др<угих>. Судя по ссылкам, книга эта имеет, как минимум, значительный документальный интерес. То же, что она принадлежит перу Белого, является также и некоторым указанием на ее весьма возможный художественный интерес, м. б., даже незаурядный.
234
В Издательстве Вильгельма Финка было перепечатано издание: Александр Блок и Андрей Белый: Переписка / Ред., вступ. ст. и коммент. В.Н. Орлова. М.: Изд-во Государственного литературного музея, 1940. (Летописи Государственного литературного музея. Кн. 7). В полном виде переписка опубликована лишь недавно: Андрей Белый и Александр Блок: Переписка / Публ., предисл. и коммент. А.В. Лаврова. М.: Прогресс- Плеяда, 2001.
Поскольку Вы с этим издательством связаны, не думаете ли Вы, что было бы весьма полезно включить эту, мало кому известную, книжку воспоминаний Белого в программу русских публикаций издательства, если только бы удалось получить ее экземпляр. Если книга эта была на самом деле издана, а только случайно я ее никогда не увидел, то сделать это будет, м. б., и не так уж трудно.
Если же она имеется только в рукописи, то и тогда Вам, м. б., удалось бы, через кого-либо из Ваших коллег американцев, бывающих в СССР, достать фотокопию. Это ведь все-таки иногда удается.
Обращаюсь к Вам как к одному из весьма немногих людей на Западе, способных и понять важность этого дела, и могущих, м. б., дать ему ход.
О публикации возможно более полного собрания писем А. Белого, хотя его письма принадлежат к наилучшему из им написанного, понимаю, что при нынешнем положении не приходится и мечтать.
Сердечный привет Лидии Ивановне. Искренне Вам преданный
Э. Райс
44
Париж 17-VII-70
Дорогой Владимир Федорович.
Теперь, когда советский Бальмонт [235] наконец вышел, Вам ясно, что остается сделать: они выпустили гл<авным> обр<азом> именно тот материал, который Вы, вполне справедливо, сочли наиболее интересным. Можно было бы задумать Ваш сборник как дополнение к советскому [236] . М. б., с воспроизведением некоторой части наиболее интересных из приведенных ими текстов. Это уже Вам виднее. В их книге много лишнего: переводы подобраны из рук вон скверно, но кое-что, какое-то количество хорошего материала есть.
235
Бальмонт К.Д. Стихотворения / Вступ. ст., сост., подгот. текста и примеч. Вл. Орлова. Д.: Советский писатель, 1969.
236
Марков составил проспект такого издания, но так и не подготовил его.
Тут я встретил Малмстада [237] у общих друзей — очень милый молодой человек, и если это Вы его сформировали, то честь Вам и слава, и не знаю, оценят ли американцы как должно услугу, которую Вы им таким образом оказали. У него руки чешутся, ему только подавай, он хочет издавать и, наверное, сумеет. Они там даже будто собираются воскресить труп «Чеховского издательства». Я бы им охотно посодействовал, только они начали с нехорошего поступка: устранили Б.А. Филиппова. Не думаю, чтобы доброе начинание могло рассчитывать на успех, если первый его шаг — незаслуженная обида человеку не только во всех отношениях достойному, но и весьма высоко компетентному и к тому же преданному делу, что он и доказал своим interim’oм между обоими «чеховским» затеями. Кроме того — прецедент неважный: сколько они в первый раз понаиздавали ни к чему не потребной трухи — не очень все это обнадеживает. Разве если новые люди, вроде Малмстада, произведут там полную чистку («генеральную уборку», как у нас говорили) и начнут новое дело на новых, серьезных и деловых основах!
237
Малмстад (Malmstad) Джон (р. 1941) — американский славист. В 1969 г. получил докторат от Принстонского университета, где писал диссертацию о поэзии Андрея Белого под руководством Н.Н. Берберовой. Затем преподавал в Колумбийском, а с 1985 г. в Гарвардском университете.
Г-ну Зивекингу непременно напишу.
За Вашу полуанглийскую антологию я Вас своевременно поблагодарил и своевременно ее Вам раскритиковал. Она — и очень хороша (как Вы умеете делать) и… вот теперь читаю Ваш ответ… да… возможно, что я не понял насмешки с Вашей стороны, хотя Вы помещали Лебедева-Кумача и Алигер под одной обложкой с Хлебниковым и Мандельштамом! Книгу Вашу я не только «долго держал в руках», но и постоянно возвращаюсь к ней — ведь она «единственная в своем роде», а потому и незаменимая. Но если Вашего намерения не понял я — то неужели Вы думаете, что «публика-дура» поймет? Я отнюдь не считаю себя палатой ума, но глупость публики, вероятно, известна и Вам: она намного превышает любую индивидуальную глупость. В лучшем случае Ваши англосаксонские читатели скажут: «да, соцреалистическая поэзия слабее “буржуазной”» (кавычек они наверное не поставят). Но бесчисленные радетели соцреализма смогут на это возразить: «виноват не соцреализм, а “реакционер” Марков, пристрастно подбиравший тексты — если бы он дал Демьяну Бедному с Сурковым столько же места, как и “реакционным” Хлебникову или Пастернаку, то Вы бы видели, что…» и т. д. Так не лучше ли было дать это место кому надо? Впрочем, м. б., по полученным Вами письмам картина иная, и, м. 6., Вы лучше моего понимаете англосаксонскую психологию.