Хочу быть плохой

С ума сойти, как сердце стучит, пока я сажусь в машину. Как дрожат пальцы, когда я поправляю юбку.

Наверное, стоит что-то сказать, но я не могу.

Сижу прямо, боясь лишний раз пошевелиться. Даже в окно не смотрю, только прямо, но ничего не вижу. Ощущаю себя самозванкой, золушкой, с которой вот-вот спадет маска.

И машина остановится, чтобы выбросить обманщицу на обочину.

— Я Вас не обижу, Нина Константиновна.

Слова мужчины с особой осторожностью проникают в пузырь, которым я себя окружила, и лопают его изнутри.

— Я Вас не боюсь, — смотрю на босса и сгораю от смущения.

Вруша.

Улыбается, словно прочел мои мысли.

— Возможно, я бы поверил, но Вы дрожите. Вам холодно? — изгибает бровь.

Краснею сильнее и, выгибая пальцы, кратко произношу:

— Нет. Немного взволнована и только.

— Не волнуйтесь, я обычный человек, как и вы.

— Сомневаюсь, что Вы — обычный, — нахожу в себе смелость посмотреть прямо в глаза.

Обычный не делит женщину с другим.

— И что же во мне необычного?

Он заинтересован, и это завораживает. Давно я не общалась вот так, когда с тобой разговаривают, когда хотят услышать ответ.

— Вы красивый.

Я же не сказал это вслух?

Судя по улыбке генерального, сказала.

И что он теперь обо мне подумает?

Прежде чем меня окончательно накрыла волна паники, Евгений Эдуардович рассмеялся.

Его лицо преобразилось. Стало ещё более привлекательным.

— Вы со мной флиртуете?

Какой же очаровательный.

— Что? Нет, конечно, — поспешно ответила и отвернулась к окну, зажмурившись.

А можно мне выйти? Как стыдно и щекотно внутри.

— Не смущайтесь, многие женщины находят меня привлекательным.

С каким же самодовольством он это сказал.

— У Вас очень красивые ноги, Нина Константиновна. Когда я на них смотрю, меня посещают довольно не невинные образы.

Его слова, как молния во время грома. Так же ярко и быстро исчезли, словно показалось.

— Что Вы сказали? — поворачиваюсь и, широко распахнув глаза, смотрю в упор.

— Разве Вы не слышали? Я могу повторить.

Он флиртует? Это же невозможно…

— Не нужно, — быстро проговариваю и смущенно добавляю: — Зачем Вы это сказали?

Может, не стоило спрашивать, а сказать спасибо?

— Чтобы Вы смущались не одна.

Глаза не просто смеются, они излучают столько тепла, что становится жарко.

— Но Вы не похожи на смущенного человека.

— Не краснею столь очаровательно, как Вы? — деловито интересуется.

Неудачно пряча усмешку.

— Не краснеете, — закусываю губу и отворачиваюсь к окну.

Чувствую себя мышкой в лапах сытого кота.

— На самом деле не помню, когда в последний раз смущался, — откровенничает босс. — Может, я слишком искушен и испорчен?

О, да, Вы точно испорчены.

— Вы спрашиваете меня? — произношу вслух.

Поворачиваюсь и попадаю в ловушку грусти серых глаз.

Его глаза и правда, как зеркало души, такие живые.

— Скорее, рассуждаю вслух, Нина Константиновна.

И как на это реагировать? Что нужно сказать? Как поддержать разговор?

Не нахожу ответа, и мы молчим всю оставшуюся дорогу.

Молчание приятное, не угнетающие.

Я настолько расслабилась внутри, что перестала считать себя самозванкой.

Пока мы не зашли в ресторан.

Роскошный, с красивыми людьми и дорогими ценами.

Здесь даже чай мне не по карману.

— Постарайтесь выбрать, что Вам нравится, не ориентируясь на цены, — мягко попросил Евгений.

— Сложно игнорировать такие цены, — честно признаюсь, и босс улыбается.

— Давайте я закажу на свой вкус, если Вам сложно определиться?

— Хорошо, — с облегчением соглашаюсь и закрываю меню.

Пока генеральный разговаривает с официантом, делаю глоток воды и украдкой осматриваюсь по сторонам.

— Нина Константиновна, я думаю, что должен сказать прямо. Я не только хотел извиниться, но и поговорить с Вами, — произносит Евгений Эдуардович, когда официант отходит от нашего столика.

Интонация босса настораживает

— О чём?

— Вас бьет бывший муж?

Неожиданный вопрос приводит в ступор.

— После нашего столкновения я не мог забыть Вашу реакцию. Вы выглядели затравленно, словно боялись бывшего мужа, который Вас откровенно принижал. Раньше я бы такое не заметил, но моя мама владеет центром помощи жертвам домашнего насилия. И иногда, забирая её с работы, я встречаю женщин с похожим взглядом. Понимаю, что это не моё дело, но я попросил собрать на Вас сведения службе безопасности. И полученная информация меня встревожила. Вы…

— Он меня не бьет, — резко перебиваю.

Внутри все похолодело. Глупая надежда лопнула, как пузырь, оставляя вкус горечи на кончике языка.

— Тогда почему Вы выглядите такой затравленной, потерянной, истощенной?

Какие приятные комплименты. Я не просто мышь. Я затравленная мышь.

— Вам не нужно бояться. Я смогу помочь вам.

— Евгений Эдуардович, повторю ещё раз — он меня не бьёт.

Как же я хочу убраться отсюда.

— Его поведение говорит об обратном, — упрямо настаивает.

— Иван ведет себя так из-за Вас.

Как же хочется быть дерзкой и ухмыльнуться, но смелости хватает только смотреть прямо в глаза.