Хочу быть твоей

А потом поворачиваю голову в сторону, словно меня в бок толкнули, и вижу за соседним столиком его.

Он смотрит на меня внимательно, изучающе и как будто слегка непонимающе. Я отвожу взгляд и думаю: бред. Просто я хочу, чтобы на меня тоже обратили внимание, вот и выдумала себе. И снова поворачиваю голову. Наткнувшись на ответный взгляд, отворачиваюсь, пытаясь отвлечься, вслушиваюсь в разговор. Но мысли мои за соседним столиком. Потому что мне кажется, что он смотрит на меня все время, и я опять поворачиваю голову. И опять натыкаюсь на ответный взгляд. Он о чем-то говорит с сидящим рядом парнем, пьет сок и смотрит на меня. Все время смотрит на меня. Это странно, но теперь парни за нашим столиком мне кажутся какими-то ненастоящими. Их взгляды, смех, разговоры, — все искусственно на фоне просто и ясного взгляда того, кто сидит за соседним столиком. И я невольно думаю: какого цвета у него глаза? И пытаюсь рассмотреть при очередном столкновении взглядов, но освещение не позволяет. Я почти злюсь, словно, если не узнаю цвет его глаз — все пропало.

Он подходит ко мне первым, приглашает на танец. Наша компания затихает, смотрит удивленно, словно только сейчас заметив, что я вообще есть. У меня начинают дрожать колени. Нет, я знаю, что симпатичная, в школе ко мне клеятся ребята, но это совсем другое. Как будто здесь и сейчас происходит что-то важное, что нельзя ни в коем случае разрушить. И такая ответственность в мои четырнадцать лет вызывает практически ужас.

Но я обхожусь дрожащими коленками. Мы выходим на середину танцопала, он приобнимает меня за талию, а я готовлюсь рухнуть прямо на месте, неловко кладя руки ему на плечи. Мы танцуем, глядя друг другу в глаза, и даже в свете мерцающих софитов, я знаю: они светло-голубого цвета, как небо в ясный день. Он наклоняется к моему уху и говорит:

— Я угадал.

— Что? — практически шепчу я. Это невозможная граница близости, такая чистая, простая, и пересеченная, потому что я чувствую его дыхание на своей коже, его руки на своем теле. И в этом нет ни грамма пошлости. В этом есть чувство правильности, словно сейчас все встало на свои места, пазл сошёлся.

— Твои волосы пахнут фиалками.

Я не знаю, что на это ответить, но почему-то глупо, наивно улыбаюсь.

— Зачем ты с ними? — српашивает он дальше. — С этой компанией? Ты ведь совсем не такая.

И мне становится страшно на мгновенье, что незнакомый парень читает меня, как книгу, ловя все эмоции.

— А какая? — шепчу я.

— Настоящая.

Я все-таки села на маршрутку, доехав до центра, завалилась в ближайший бар и заказала бутылку текилы. Гулять, так гулять. В ресторане чаевые отличные, можно позволить шикануть. Людей было немного, смотрели с удивлением. Ещё бы, молодая девчонка, накачивающаяся текилой в одиночестве. Никогда не любила водку, пить могу, конечно, пила не раз, но обычно тогда, когда наступала стадия под названием «все равно, что пить». Та же история с виски. А вот текилу и коньяк уважаю. По крайней мере, не раз надиралась ими в питерских барах.

Усмехнувшись, я опрокинула еще одну стопку. Итого уже четыре. Бутылка, кстати, не такая и большая. Самое оно. Сейчас скоротаю вечер, а потом куда-нибудь завалюсь, чтобы убить ночь. А завтра будет похмелье, жестокая расплата за сегодняшнее забвение. Но оно того стоит. Наверное. А может, я просто уже не умею по-другому. Прости, Катька, что-то я все-таки отмочу. Хотя пьянка не самый худший вариант, так что переживем.

Бар покидала навеселе, за окном стемнело, и я отправилась нетвердым, но уверенным шагом в торговый центр. Гулять, так гулять. Почти наверняка, на меня косились, кто насмешливо, кто презрительно. Но мне было плевать, и это было замечательно. Я купила короткое чёрное платье без бретелек, чулки, комплект белья и туфли на каблуке. Да, я научилась на них ходить, хотя так и не полюбила, предпочитая в жизни кеды. Для завершения образа маленькая сумочка через плечо, куда я сунула деньги, телефон и паспорт. Остальное отправила в камеру хранения супермаркета, располагавшегося на первом этаже. Разум-таки победил, сначала я планировала просто все выкинуть. Переодевшись в туалете, посмотрела на себя в зеркало. Косметики ни грамма, но и к черту, зато блеск в глазах. Распустила волосы и, улыбнувшись себе, направилась к выходу. Пьяная, безбашенная. Меня ждал ночной клуб. Я понимала: ещё рано и народу там почти нет, но мне и на это было плевать. Я шла танцевать.

Глава 10

Тимофей

День был неправильный с самого утра. Проснувшись, я долго лежал, пялясь в потолок. В голове ни мысли. Контрастный душ, чашка кофе, сигарета, и начал как-то приходить в себя. Курил возле окна, глядя на город, в который раз думал, на хрена я сюда приехал? Жил себе отлично возле Индийского океана, жил же столько лет, и еще бы прожил. Но нет, потянуло на родину. В отчем городе мне делать нечего, а тут Антон, старый знакомый. Тоже, кстати, индийский. Эта страна мне вообще много людей подарила из разных уголков России. Вот и Антон предлагал, мол, надоест великие истины постигать, возвращайся к нам, убогим, будем вместе дела делать. Антон мне нравится, чем-то на меня похож, того меня, каким я был десять лет назад. Может, поэтому с ним легко, потому что тот я мне нравился, но нынешний я от него слишком далек. Впрочем, это все лирика, говорю же, дурацкий день.

Затушив окурок, сделал глоток кофе и поморщился. Остыл, пока я пялился в окно. Отставив чашку, прошел в комнату, надо собираться в офис, проконтролировать несколько сделок, а потом можно свалить. Вот ведь гад Антон, и переманил сюда, и дело помог открыть. Теперь я добропорядочный бизнесмен, мать его. Владелец недавно открывшегося торгового центра, а на хрена мне все это, так и не понял. Деньги у меня и так были, а вот интереса ни к чему не появлялось. Зато теперь хочешь, не хочешь, а крутись.

Минутная стрелка тащилась медленнее черепахи. На редкость скучные переговоры. Отвлекшись на вид за окном, я ответил невпопад, но быстро исправился. Наконец, они ушли, и я остался один. Вытянув ноги, пил кофе, опять с пустой головой. Только на этот раз отсутствие мыслей было в кайф. Позвонил Антон, попросил о встрече, судя по голосу, что-то серьезное, пришлось соглашаться. Сговорились на вечер в его клубе. Значит, опять продинамлю Катю. Я невольно нахмурился, держа в руке телефон и постукивая им по столу. Последнее время она сама не своя. Сначала я списывал все на ситуацию с сестрой, но теперь даже не знаю. Две недели было тихо, так что причин для плохого настроения вроде бы нет. Но определенно, что-то не так. И это напрягало. В первую очередь потому, что разбираться было лень. Катя умница, звезд с неба не хватает, милая, симпатичная, добрая, заботливая. Непритязательная. То, что мне нужно. По крайней мере, было нужно.

И все бы ничего, если бы не ее сестрица. Как же она меня бесила поначалу, ее поведение, фортели напоказ… Так и хотелось взять за шкирку, как нашкодившего котенка, и хорошенько лицом потыкать в собственное дерьмо. Только она права, не мое это дело. Хотя пару раз не сдержался, до того Вика меня довела. Особенно история с балконом. А потом я услышал их разговор. Они, конечно, старались говорить тише, но стены в их квартирке картонные. И этот разговор мне не понравился. Во-первых, Катя заявила, что любит меня. А это уже не просто встретились, разбежались. Уж не знаю, что она там себе надумала под этим «любит», но с этим надо что-то делать.

А во-вторых, Вика спросила, не рассказала ли мне о чем-то Катя, и та ответила, что нет. Вот это меня по-настоящему заинтересовало, и я, наконец, сделал то, что следовало бы с самого начала: узнал о девчонке побольше. Просто мне в голову не могло прийти, что в этом семействе могло произойти что-то эдакое, вот и сглупил. Теперь все встало на свои места. У Вики погиб парень, и она, по всей видимости, винит себя в его смерти, вот и пустилась во все тяжкие. Это ее не очень-то оправдывает, в жизни у каждого дерьма хватает, кому-то, конечно, достается больше, но это не повод вести себя подобным образом. Хотя теперь я стал понимать ее мотивы. Только на хрена они мне, если подумать?

Я досадливо нахмурился, отбрасывая телефон. Опять думаю о ней. Эта Вика Царева какое-то наваждение. Уже который день, о чем бы ни начинал думать, заканчиваю этой наглой девчонкой. А вчера ещё поперся встречать к ресторану. Вот какое мне вообще дело, с кем она спит или не спит? Вроде бы никакого, а из головы не идет… Так и стоят целый день перед мысленным взором ее глаза, губы, ключицы эти долбанные торчащие, и ничего не могу с этим поделать. Иногда чувствую себя извращенцем, она же совсем ребенок, ей всего двадцать три, а мне скоро сорок, и я прекрасно осознаю лежащую между нами пропасть, но ее чертовым глазам этот факт не мешает то и дело всплывать в памяти. Моя единственная любовь, Ангел, была младше на одиннадцать лет, Вика и того больше…