Хочу быть твоей

— О, кажется, я тут лишний, — краем глаза я видела, что Вадим поднялся, сделал шаг, и нам с Давидом пришлось расцепить взгляды. Мужчина, нахмурившись, пожал Вадиму руку, тот, кивнув мне, покинул випку. Давид, рухнув на диван, спросил, продолжая хмуриться:

— Ну что? Узнала, что хотела?

— Почти, — я не сводила с него глаз, и ему это не нравилось. А мне не хотелось верить, что я в который раз ошиблась в человеке. Но относиться к нему с той же расположенностью уже не могла. Может, я порю горячку, но прежде чем что-то делать дальше, нужно все хорошенько обдумать. — Ты мне можешь назвать тех людей, которым Артем отвозил товар первые два раза?

Давид, медленно сцепив руки на затылке, уставился на меня. Смотрел долго, и я глаз не отводила. Словно в этот момент решалось что-то важное. Наконец, он уставился куда-то перед собой, хмурясь и думая. А через пару мгновений, расцепив руки, резко ударил ладонями по столику, заставив вздрогнуть от неожиданности.

— Вот что, Вика Царева, — сказал, глядя на меня, — мы заканчиваем играть в эти игры.

— В смысле? — не поняла я.

— В смысле закрывается детективная лавочка, ты больше не роешься в смерти своего парня.

Я похлопала глазами.

— С чего вдруг?

— С того, что это не имеет никакого смысла. Я и раньше так думал, но шел у тебя на поводу. А теперь вижу, это пустая трата времени. В твоих интересах забыть обо всем и жить дальше.

Давид откинулся на спинку, а я зло спросила:

— Вот так просто, да? Взять и забыть? Извини, не выйдет, механизм запущен.

— Этого я и боюсь, — пробормотал Давид, но я услышала. Не дав ни о чем спросить, он продолжил громче. — Не лезь туда, Вика. Я был неправ, рассказывая тебе о смерти Дронова. Ничего ты не узнаешь и не добьешься. Все, баста. Иди.

Я только открывала и закрывала рот. А он смотрел таким взглядом, что было ясно: если не уберусь сама, он просто прикажет меня выкинуть отсюда.

— Хорошо, — сжала зубы, — я уйду. Но это не значит, что перестану искать.

Я быстро направилась к выходу, слыша, как мужчина тяжело вздыхает.

— Вика, — позвал, когда я была уже в дверях. Я взглянула на него. — Будь осторожна.

Теперь у меня не было сомнений: Давид что-то знает. Возможно, даже настоящую причину смерти Артема. Только почему-то решил не делиться. Неужели из-за заказчиков? Кто-то из них настолько серьезен, что может закопать меня живьем просто за желание знать правду? Но зачем тогда было вообще меня подпускать к ней?

Жаль, Давид не расскажет, но смысл был, это точно. Хорошо, хоть не уволил на радостях-то. Только что мне делать дальше?

На этот вопрос ответа не было, но вскоре судьба сама перевернула мою жизнь.

Глава 22

Следующий день я провела дома, валяясь на диване. Катька, кстати, тоже, правда, часто бегая в туалет. Думать не хотелось, действовать не получалось, потому что я просто не знала, что делать. И хоть отступать не было никакого желания, нужно было смириться хотя бы с тем, что возможности мои весьма ограничены. Если я права, и все упирается в заказчиков, которым Артем отвозил товар, то вряд ли мне удастся продвинуться в этом деле еще хоть на шаг.

Вот ведь… Столько событий за последние дни, и вдруг тупик, затишье. У Катьки зазвонил мобильный, я непроизвольно прислушалась, быстро поняв: Тима. Общались они нейтрально. По всей видимости, Тима спросил, как она себя чувствует, не нужно ли что привезти, а ещё обо мне. Катька сказала, что я дома, и все хорошо. Ну да, что хорошего-то? Она беременная мать-одиночка, я вообще неприкаянная, лежим две сестры по разным комнатам и не общаемся. Как так вышло?

Встретились мы в обед за столом.

— Тима звонил? — спросила ее, поедая суп. Катька кивнула. — Как у вас с ним?

— Никак, — пожала она плечами, — вот просто никак.

Я немного к ней присмотрелась.

— Жалеешь, что забеременела?

Сестра пожала плечами.

— Не знаю. Нет. Просто… — она грустно усмехнулась. — Просто сказки не получилось. А так хотелось.

— Кать, ты молодая красивая женщина, ну и что, что с ребенком, найдешь еще кого-нибудь.

Сестра не стала комментировать. Я, еще поглазев, спросила:

— Ты бы за Тиму вышла?

— Конечно. Это же лучший вариант из всех.

Почему-то эти слова резанули слух.

— Все еще любишь его?

Катька вдруг, нахмурившись, отложила ложку, уставившись в окно.

— Люблю-не люблю, какая разница, — наконец, ответила, поворачиваясь ко мне, — я пережила стадию, когда тряслась, что он меня бросит, что все разваливается. Теперь просто спокойно.

— Что ты вообще о нем знаешь? — вопрос сорвался с губ сам по себе. Катька посмотрела непонимающе. — Я имею в виду, он ведь что-то рассказывал?

— Рассказывал… Родом из Питера, сюда его вроде как партнер по бизнесу вытащил, вместе работать.

— Что за бизнес?

Катька захлопала глазами.

— Строительство вроде, Тима как-то не распространялся. Он вообще не особенно любит о себе рассказывать. Говорит, жизнь его не была полна приключений и острых поворотов, все, как у всех.

Очень удобная позиция, подумала я. Затесаться среди толпы, слиться с ней. Только вот как-то он заработал свои капиталы, зачем-то жил много лет в Индии, и просит прощения у Ангела во сне. Ох, не прост Тимофей Самохин, чую, совсем не прост.

— А ты, что ты ему о нас рассказывала? — снова пытливо уставилась на сестру. Катька ответила тем же.

— С чего вдруг такие расспросы? Какая разница, кто он, кто мы. Все равно у нас с ним все кончено.

— Он отец твоего ребенка, звонит узнать, как ты себя чувствуешь вот, так что в любом случае, не все так просто. Отрубить и забыть не получится, Кать, хотя ты к этому, кажется, стремишься.

— Да пошел он куда подальше, — отбросив ложку, сестра ушла в комнату. Я только головой покачала, ладно, спишем на гормоны. Общение у нас и так никогда не ладилось, а тут уж точно перебор: учим друг друга жизни. То она меня, то я ее.

Помыв посуду, прошла в свою комнату. Сколько лет мы тут с Катькой ютились вместе на одном диване… Делали уроки по очереди за столом. А теперь она в другой комнате, а по мне, словно в другой жизни. Да, мы никогда не были близки. Может, в этом наша беда. Противостоять матери, объединись мы друг с другом, было бы легче. Но Катька боялась ее ровно в той степени, в какой не боялась я. Я очень быстро привыкла к тому, что она постоянно кричит, толкает, бьет меня. Научилась не обращать на это внимания, потому что избежать все равно не удастся. Даже если я буду пай-девочкой похлеще Катьки, мать будет меня корить за это. Потому я просто терпела все тычки, принимая свое место в семье. Терпела, но не прогибалась, делала то, что хотела. Если все равно будут наказывать, зачем лишать себя удовольствий?