Хочу начать сначала

Драко распахнул старинную дверь. Действо было в самом разгаре: Блейз придавил к кровати Гермиону, на которой к тому моменту остались одни лишь кружевные трусики («Неужели, Грейнджер носит дорогое белье?» — спросил у себя Драко). Малфой без особого труда скинул с сильно пьяной девушки своего приятеля.

— Найди себе другую сучку, — спокойно велел Слизеринский Принц, закинув на плечо нежно-розовое платье и без усилий подхватив на руки легкое тело девушки.

Гермиона слабо задергалась, но уже когда Малфой вынес ее из комнаты.

— Пусти! — она протестующе начала стучать кулачками по его груди. — Зачем ты меня забрал?! Паршивый хорек! Я хотела…

Драко вошел в свою спальню и, захлопнув дверь ногой, грубо бросил Грейнджер на кровать.

— Что тебе надо от меня, Малфой?! — не сдавалась она, хотя голос уже срывался на плач. — Я ХОТЕЛА трахнуться с Забини!

— Поздравляю! — не выдержал Драко. — Теперь ВЕСЬ Малфой-Мэнор осведомлен об этом.

Гермиона сжалась в комочек на шелковых простынях и тихо заплакала.

— Мне нужно… я не могу больше так… — тихо зашептала она.

— Я не знаю, что там у тебя стряслось, Грейнджер, — Малфой устало кинул ее платье на кресло, туда же полетело и полотенце, — но это не повод… спать с кем попало.

Последняя фраза далась ему с трудом. Во-первых, потому, что Драко в принципе впервые отучал кого-то от решения проблем таким способом. Во-вторых, он никогда бы не подумал, что наставлять на путь истинный ему придется всезнайку Грейнджер.

Гермиона притихла.

— Эй, Грейнджер, ты как там? Уснула что ли? — Драко почти безразлично присел на кровать и поднял ее голову.

На него смотрели большие карие глаза, еще влажные от слез. Малфой знал этот взгляд. Знал слишком хорошо, потому что видел его уже у многих женщин.

— Нет, нет, нет! — попытался отстраниться он, но Гермиона легко поймала своими губами его.

Его уже так целовали, страстно, исступленно. Но не она. Он даже и представить не мог, что зубрила Грейнджер так умеет. Тем временем Гермиона углубила поцелуй, дразня его язык своим. Драко даже не успел понять, как начал отвечать и как его руки оказались у нее на талии и уверенно полезли ниже, заставляя лучшую экс-ученицу Хогвартса стонать самым непристойным образом. Гермиона быстро оседлала Слизеринского Принца, зарываясь одной рукой в его влажные платиновые волосы. Другая ее ладонь отчаянно поползла вниз, оставляя горячие дорожки прикосновений на коже, и быстро добралась до его мужского достоинства. Драко уже был возбужден, она чувствовала это бедрами. Ее рука скользнула ему в брюки и начала поглаживать твердеющий член.

— Драко… — прошептала Гермиона ему в губы, — я хочу тебя… сейчас…

Он понимал, насколько это будет неправильно. Но, пикси его за волосы, Грейнджер сейчас была такая мягкая, податливая и соблазнительно влажная там, внизу, что захотелось откинуть все мысли о том, что сделает с ним Поттер, когда узнает об этом. Ее обнаженная грудь касалась его, возбуждая еще больше. Она вытащила руку и стала тереться о его член через ткань штанов и трусиков. Драко тихо по-звериному зарычал, и Гермиона ускорила темп, не отрываясь от его губ. Он до синяков сжал ее бедра, пытаясь взять себя в руки.

***

По осознанию того, как здорово проснуться в своей постели, потянуться и улыбнуться пробивающемуся в окно солнцу, людей можно разделить на три группы. Первые всю свою сознательную (а иногда и бессознательную) жизнь проводят в разъездах, поэтому у них и постели-то своей нет. Вторые, напротив, так давно приросли к одному месту, что для них «своя постель» стала вещью настолько само собой разумеющейся, что и задумываться о ней не нужно. И, наконец, третьи живут в целом на одном месте, но так часто срываются куда-то, что возвращение в родной дом и ночевку в «своей постели» уже можно почитать за счастье.

Гермиона относилась именно к третьему типу людей. Она любила родительский дом, куда приезжала на летние каникулы, любила и Хогвартс с его шикарными почивальнями под балдахинами, но теперь, когда она снимала собственную, хоть и небольшую квартирку, чувствовала себя по-настоящему дома. Хотя из-за последних событий в ее жизни, ночевала она в своей постели все реже.

Вот только этим злосчастным утром Гермиона проснулась там, где меньше всего ожидала и меньше всего хотела, честно признаться. Солнце косыми лучами проникало через толстые готические окна, освещая широкую кровать под зеленым пологом. Это первое, что бросилось ей в глаза — цвет. Не то чтобы Гермиона как-то очень не любила зеленый, просто за семь лет, проведенных в Хогвартсе тяги к цвету сочной травы у нее сильно поубавилось. Потом она поняла, что спит на чужих простынях, шелковых, а не своих льняных и даже не на ЕГО, хлопковых. Мозг соображал медленно, голова гудела, как будто кто-то поставил телефон на виброзвонок, и теперь на него упорно пытаются дозвониться. Гермиона закрыла глаза. Еще раз. Это сон. Однозначно сон. Этого просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ…

— Доброе утро, Грейнджер, — растягивая слова в любимой манере, из душа вывалился Драко, и от его зоркого взгляда не ускользнуло то, что девушка более или менее проснулась.

Гермиона тихонько вылезла из-под одеяла. Увы и ах! Это был не сон и не плод ее иногда больного воображения. Она была в доме Драко Малфоя и сейчас лежала в постели Драко Малфоя. А еще у нее раскалывалась голова, Гермиона только что поняла, что из одежды на ней только трусики, а также то, что она совершенно не помнит, что произошло вчера ночью. Кажется, к ней подошел Забини…

— Что вчера случилось? — голос прозвучал хрипло и неприятным эхом отозвался в ушах.

— Ты переспала с Забини, — спокойно поведал Драко, развернув очередной номер «Ежедневного пророка».

— Что?! — Гермионе хотелось провалиться сквозь землю. И не просто фигурально выражаясь. Она думала только о том, что хуже и быть не может. — Этого… этого просто не может быть… — замотала она головой.

— Ну, ладно, я соврал, — признался Малфой и перелистнул страницу. У Гермионы вырвался вздох облегчения. — Ты переспала со мной.

Оказывается, может быть хуже. Гермиона во все глаза смотрела на Малфоя. Слизеринский Принц остался таким же неестественно красивым, каким был в школе. Нет, пожалуй, он стал еще лучше: худощавое тело обросло крепкими мышцами, лицо уже не выглядело таким мальчишеским. Он спокойно развалился на кресле и читал газету, изредка делая по глотку кофе. Гермиона попыталась вспомнить. Был поцелуй, да такой, какого она не делила ни с кем, даже с НИМ. И она жалась к Малфою, как кошка ласкается к своему хозяину. И она чувствовала его, кожа к коже…

Из горла выкатился хриплый то ли крик, то ли визг, и Гермиона заплакала.

Как и большинство мужчин, Драко понятия не имел, что делать с женскими слезами. А он всего лишь хотел поиздеваться, как обычно…

— Да, расслабься, Грейнджер! — он резко отложил газету и бросился успокаивать ее. — Пошутил я!

Гермиона не сразу поняла, что сказал Драко. А он заворожено смотрел на ее беспомощное зареванное лицо со спадающими на него растрепанными прядями. Все это до дикости напоминало вчерашний вечер, вот только теперь Грейнджер не была пьяна и вполне могла за себя постоять…