Хочу остаться собой

Угроза была серьезная и вполне реальная. Осторожно я начал оправдываться:

– Давайте я буду объяснять все по порядку. Ваше имя я впервые услышал с неделю назад от сиделки и ничего про вас больше не знаю. Деньги я надеюсь получить, продав имеющееся у меня оружие. Чтение ваших книг, я уверен, вполне стоит указанной вами суммы. Но я не собираюсь в них разбираться. До недавнего времени я обладал способностью сразу запоминать прочитанное и разбираться с ним позже по мере необходимости. Надеюсь, она у меня осталась. Мне все равно придется задержаться в вашем городе на два-три месяца, чтобы восстановить силы и прийти в норму. Так что ваши книги я надеюсь прочитать все. В лечении меня интересуют не столько конкретные заклинания и лекарства, сколько их воздействие на организм. Недавно я открыл в себе возможности некоего особого зрения, которое пока не могу объяснить. Зачастую я просто не понимаю того, что вижу, а разобраться очень хочется. Не использовать такую возможность будет просто глупостью.

Честер долго молчала, пристально всматриваясь в меня.

– Ты хочешь вылечиться от этого зрения или научиться им пользоваться?

– Научиться пользоваться.

– Ты сказал, что хочешь видеть воздействие на организм. А ты пробовал потренироваться на простых предметах?

– С простыми я уже немного попробовал.

Она опять долго молчала.

– Хорошо, допустим, я тебе поверю. Условия пока оставим прежние. Ты будешь присутствовать при лечении, а все, что ты увидишь нового и необычного, ты обязан будешь тут же рассказывать мне.

Я, не раздумывая, согласился. Меня уложили, и Честер заново устроила самую тщательную диагностику. Особенно она проверяла голову. Но я не возражал. Закончив, она еще раз с сомнением оглядела меня и молча ушла.

Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, попросил сиделку позвать лучшего местного оружейника.

Когда он появился, я молча указал ему на стол, на котором были разложены все мои мечи. Тот также молча стал их осматривать и проверять. Баронские мечи ему понравились явно. Он их только не обнюхивал. Потом, правда, хмуро спросил:

– Откуда такие мечи?

– Достались честно, если ты этого боишься.

Такой ответ его, видимо, устроил. Мои собственные мечи он осматривал уже гораздо спокойнее. Наконец настало время торга.

– За те мечи могу предложить по сотне золотых, за парные – пятьдесят. – Он выжидательно посмотрел на меня.

Цена была неплохой, только вот мои мечи стоили гораздо больше. Не вдаваясь в объяснения, я попросил его положить свой меч ребром на стол и рубануть моим. Оружейник усмехнулся, но просьбу выполнил. Раздался грохот падающего перерубленного стола. С улыбкой ребенка, которому подарили новую игрушку, оружейник стал рассматривать остатки своего меча и стола. Потом повторил операцию с другим мечом, затем уже парой порубил остатки стола на кубики. Немного успокоившись, снова подсел ко мне, ожидая объяснений.

– Мечи мои, честные, с наложенными заклинаниями. Мне сейчас не до них, а деньги нужны, поэтому и продаю, – не стал рассусоливать я.

– За парные могу предложить пятьсот, – снова начал он торг.

Цена очень неплохая, хотя и явно заниженная. Можно поторговаться, только зачем мне деньги? На оплату услуг леди Честер денег хватит, а в дальнейшем я и из камней могу наделать золота. Пусть оружейник на этом заработает.

– Согласен, но замена стола за твой счет. А пятьсот золотых можешь сразу отнести леди Честер, она в курсе, за что.

Пораженный таким торгом оружейник несколько раз молча открыл и закрыл рот. Затем кивнул, бережно упаковал мечи и ушел. А уже на следующий день началась учеба.

Леди Честер принесла с пяток очень толстых книг, объяснила, в каком порядке их читать. Так и пошло. С утра приходила Честер, приносила толстые книги, делала мне осмотр и уходила. А я целый день валялся в кровати и читал. Рядом всегда стоял поднос с разнообразной едой. Ел я почти постоянно. Чтение – еда – сон, и так по кругу. К моей радости, способность фотографического чтения я не потерял. Когда счет пошел на пятый десяток книг, леди Честер устроила мне экзамен. Она задавала вопросы, я отвечал. Результаты были предсказуемыми – любой кусок я мог повторить как попугай, а вот осмысленного понимания было мало. Правда, если Честер задавала наводящие вопросы, то я мог уже сам построить логическую цепочку. Когда счет книгам перевалил за сотню, я вдруг почувствовал, что с меня хватит. То ли организм был ослаблен, то ли слишком много информации надо было переосмыслить, но дальше читать я уже просто не мог.

Леди Честер восприняла эту новость спокойно, сказав, что теории я получил достаточно. К этому времени я уже стал походить на страшно худого, но все же человека. И она стала водить меня в местный морг. Первая неделя была адом. Меня постоянно банально тошнило, но леди Честер была непреклонна. Она сразу предупредила, что пока я не научусь разбираться с мертвыми телами, она и близко не подпустит меня к живым. Она препарировала тела, объясняя каждый надрез, каждый орган, каждый оттенок цвета. Мне было очень плохо, но выручала фотографическая память. Невольно я вспоминал то, что узнал по книгам, сопоставлял с увиденным, сравнивал с тем, что видел глубоким зрением. Ночами меня мучили кошмары, но через месяц я все-таки научился понимать, что же вижу в человеческом теле. Как только я заикнулся о начале понимания, Честер устроила мне экзамен. Накрыв несколько тел простынями, предложила описать их состояние и причину смерти. После этого сделала вскрытия. Можно было гордиться – я точно описал все тела и их болячки. В одном месте мы поспорили, но в конце концов я оказался прав. В этот день я впервые заметил в ее взгляде уважение ко мне.

После этого она стала брать меня на свои приемы. Ее приемная превратилась в учебный класс. Сначала больного осматривала она, потом я, потом мы сравнивали диагнозы, а потом она проводила лечение. И в первый же день произошел конфуз. Я настолько увлекся отслеживанием воздействия заклинания на больного, что, когда вернулся к обычному зрению, первое, что увидел, это обеспокоенное лицо Честер.

– Что-то случилось? – не понял я.

Не отвечая, она стала делать мне полную диагностику. Не понимая причины, я молча терпел. Наконец она тяжело вздохнула и отошла от меня.

– Да объясните наконец в чем дело!

– Линк, ты помнишь, что с тобой было?

– Да ничего не было. Вы сделали заклинание, я посмотрел, как оно действует, а потом ко мне подошли вы.

– И все?

– И все.

– Линк, я сделала заклинание и обернулась к тебе спросить, что ты видишь. Ты сидел неподвижно. Когда я подошла к тебе, ты почти не дышал, и сердце билось еле-еле. Мозг не работал. Во всяком случае, я никакой активности не уловила. Обычными средствами я не смогла привести тебя в чувство. Это было восемь часов назад. После этого ты очнулся и как ни в чем не бывало спрашиваешь, что случилось. Как это все понимать?

– Какие восемь часов?!

– Погляди в окно, солнце уже садится!

Теперь уже я впал в прострацию. Немного поспорив, придумали возможное объяснение. При использовании глубокого зрения необходима предельная концентрация и некий транс, внешне напоминающий анабиоз. Поэтому я и выпадал из реальности. Кстати, это объясняло, как я сумел выжить. Если я провел как минимум треть времени в таком состоянии, то это и дает тот месяц, за который я не умер в горах. Непонятно только было, чем и как я думал, ведь мозг не проявлял активности, но этот вопрос оставили на потом. Для посетителей придумали объяснение, что такой транс – это последствия моего голодания. Так мы дальше и работали: диагностика больного, лечение Честер, мой транс. Вскоре выяснились новые нюансы. Время транса было непостоянно. Если применялись однотипные заклинания, то после третьего раза время сокращалось с нескольких часов до нескольких минут. Знакомые детали я уже просто просматривал, сосредотачиваясь только на новых. А после одного из высших заклинаний я просидел в трансе трое суток. Леди Честер уже не беспокоилась по этому поводу, но подозреваю, проводила на мне какие-то свои эксперименты. Но польза от нашей совместной работы, для меня во всяком случае, была огромная.

Больных на приемах было много. Вернее, люди болели, как и раньше, но теперь леди Честер принимала даже тех, кто не мог заплатить, ведь платил я. Население города быстро оздоравливалось, а я набирался опыта. Через пару месяцев уже отъелся до прежних габаритов, начал потихоньку делать зарядку и считал себя восходящей звездой в деле диагностики болезней.

А потом произошел случай, изменивший наши отношения. Нас позвали к женщине, повредившей руку. Когда мы пришли, действительность оказалась гораздо серьезнее. Молодая женщина лежала на кровати без сознания. Обвалившимся камнем ей размозжило левую руку, оторвало кисть. Пока довезли до города, началось сильное заражение. Рука почти до плеча почернела, лицо заострилось и пожелтело. Сначала я воспринял это спокойно, но леди Честер провела диагностику и вдруг осунулась. Я посмотрел тоже, но не понял причин для такого поведения.