Хочу проснуться, когда все закончится

От Сары. Не успев его открыть, я услышал свой внутренний голос, который сначала кричал "Не открывай! Не открывай!", а потом умолял "Удали его, прошу удали!".

Но я и не думал обращать на него внимания, и тем более прислушиваться. О чем тут же пожалел.

Сара, 10:15 АМ: "Не хотела говорить тебе, но все же скажу. Это были мои друзья. Они приходили к тебе. Благодари Троя, что сейчас в земле лежишь не ты. За все нужно платить. Теперь живи с этим".

Я несколько раз перечитал сообщение, и мои пальцы сжались до боли в кулаки. Я набрал номер Саймона. Он должен это знать.

Долго слушал протяженные гудки, и когда уже собрался положить трубку, услышал его непривычно серьезный голос, и поначалу даже растерялся.

– Чего тебе?
– я понял, что он снова пьян, но делал вид, что этого не заметил. Я знал, что он начинает пить, когда ему больно.

– Просто хотел поговорить... И, может, помочь, если смогу...

– Ты уже помог мне, спасибо.

– Сайм, но я же объяснил, что это вышло случайно. Я извинился.

– А что мне твои извинения? Что они изменят?

– Ничего, но...

– Вот именно. Так что давай сменим тему.

– Мне сегодня приснился Трой, совсем как живой... он был вместе с Эмили.

– С кем?
– недовольно переспросил Саймон.

– С Эмили. Я тебе рассказывал о ней.

– А, опять твое больное воображение.

– Ее долгое время не было. А сейчас вот снова...

– Не знаю, чем помочь, - сказал он равнодушно.

– И еще вот, что... Это дружки Сары убили Троя, - я сделал паузу, но Саймон молчал.
– Она написала сообщение с признанием. Не знаю, что теперь с этим делать.

– Троя это все равно не вернет. Так что делай, что хочешь.

Каждое слово Саймона врезалось мне в сердце, как брошенный нож. Он обвинял меня во всех несчастьях, хоть и не говорил об этом прямо.

Я решил оставить его на некоторое время в покое, пока он не переживет это внутри себя.

Во мне снова начало зарождаться чувство вины, болезненно спускающееся к сердцу. Я смотрел со стороны на свою жизнь и видел, что она похожа на непрерывную цепочку горя, смерти и разочарования. Разочарования в том, что даже со второй попытки, которую я получил, покинув операционную профессора Стоуна, не смог стать счастливым.

В глубине души я понимал, что счастье - это не внешние обстоятельства. Счастье - это то, что у тебя внутри. А внутри меня было пусто. Ни границ, ни света, ни тьмы.

Сейчас я понял, как человек может презирать самого себя. Это понимание приобретает четкие линии, когда начинаешь осознавать, что делаешь в жизни что-то не так, но уже не можешь остановиться. Тебя несет все дальше на огромной скорости, набирающей силу. А ты уже не сопротивляешься, принимая все, как есть.

– Может, родителям Троя нужна помощь?
– не знаю, зачем я это спросил. Может, просто хотел продолжить разговор.

– Дэн, ты вообще понимаешь, что говоришь?
– со злостью ответил Саймон.
– Ты даже со своей жизнью справиться не смог, так еще и другим ее испортил. Сейчас родителям Троя нужен только Трой и ничего больше! Тем более от тебя. Ты притягиваешь боль не только к себе. Думаешь, до операции твоя жизнь была лучше? Так вот знай - нет! Она была точно такой же, а мы все лишь поддерживали тебя, надеясь, что ты изменишься и не загонишь себя снова в угол. Но именно этим ты и занимался все это время вместо того, чтобы жить и не разрушать мир вокруг себя. Ты уж прости, что я тебе все это говорю, но я устал утешать тебя, как ребенка и помогать вылезти из болота, в которое ты сам себя все глубже загоняешь. Мне надоело уговаривать тебя жить, когда ты сам этого не хочешь.

Я молча слушал. Мне нечего было сказать. Наверное, потому что он был прав.

Я почувствовал, как кто-то легко и аккуратно взял меня за руку. Это была Эмили. Я знал это, даже не видя ее.

– Спасибо, Сайм, - уже не слушая его, сказал я и нажал на красную кнопку, и с усилием вздохнул, но моя грудь не отозвалась, будто кто-то положил на нее тяжелый камень и не дает его сдвинуть с места.

– Я же говорила - не читай сообщение, - тихо сказала Эмили.
– Ты никогда меня не слушаешь.

Я не стал ей возражать.

Несколько раз за ночь я просыпался и проверял не ушла ли она. Но Эмили всегда была на месте, будто охраняла меня.

Утром я набрал номер тети Кэрол. Они еще не знают, что произошло. Но абонент был не доступен. Телефон Люси тоже не отвечал. И я простился с идеей до них дозвониться. Наверное, это даже к лучшему. Такие новости, как у меня лучше бы никогда не знать.

Но, услышав звук сообщения, я бросился к телефону. Это снова была Сара. Только на этот раз я решил выполнить просьбу своего внутреннего голоса, и не стал прослушивать голосовое сообщение.

Я отложил телефон, выключив при этом звук, и решил поработать.

Но я то набирал, то стирал одно и то же предложение, с которого пытался начать. Так у монитора я просидел несколько часов, тупо пялясь на белый лист, пока из этого парализованного состояния меня не вывела Эмили, включив на полную громкость телевизор. Это привело меня в бешенство. Не много ли она себе позволяет, оставшись в моем доме.

Чем больше я старался делать вид, что не обращаю на нее внимания, тем больше она продолжала прибавлять звук. Я чувствовал, что моему терпению вот-вот придет конец. И когда уже ненавистную программу новостей слышали, наверное, и все соседи, я приказал ей немедленно это прекратить. Но она старательно делала вид, будто не слышит меня.

– А теперь рубрика "Происшествия", - сказал низким голосом ведущий.
– Сегодня вечером спасатели извлекли из реки тело девушки. По предварительным данным, это было самоубийство. Проводится проверка.

Я почему-то тут же подумал о Саре и медленно взял телефон, долго не решаясь прослушать сообщение. Тяжелый камень снова лег на мою грудь, и я подумал, что мог бы одним нажатием кнопки навсегда от него избавиться, и сделать вид, что ничего не получал. Но от этого, уверен, тогда буду терзаться еще больше.

"Это мое последнее тебе сообщение, - Сара говорила очень тихо, что мне приходилось прислушиваться.
– Мы больше никогда не увидимся. Это будет моей прощальной исповедью. Я не могу это унести с собой. Я должна сказать. Сказать еще раз, насколько сильно тебя люблю, сама не понимая за что. Я хотела тебе помочь, но ты не принял мою помощь, продолжая утопать в себе. Тебе не до кого нет дела, кроме себя и своей боли. Ты ничего не видишь вокруг себя, ничего не замечаешь. И это равнодушие еще больше меня притягивало. Я умираю от боли, которая рано или поздно убьет меня. А я не хочу дожидаться этого момента. Поэтому сегодня убью ее вместе с собой..."