Хочу проснуться, когда все закончится

Я медленно отложил телефон. Волна ненависти к себе накрыла меня с головой. Я стал захлебываться и идти ко дну. Я убийца.

Очередное звено. Сколько же их еще нужно, чтобы цепь, наконец, замкнулась.

Телевизор так и продолжал орать на всю квартиру, пока я, взбесившись, не схватил пульт и не запустил его в стену, наслаждаясь тем, как он разлетается на куски.

Голова разрывалась от боли так, что мне хотелось выть. Клянусь богом, что если бы сейчас кто-то сказал, что все будет хорошо, я бы убил его на месте, нисколько об этом потом не сожалея.

Набрав полную ванну ледяной воды я, не раздеваясь, залез в нее в надежде, что это поможет успокоить боль и снимет жар.

Закрыв глаза, я вспомнил маму и расплакался, как ребенок, которого бросили одного на вокзале. А ему так было страшно, и так хотелось домой.

Так, сидя в ванне, я и уснул в бреду детских воспоминаний.

XXII ГЛАВА

Проснулся я, трясущийся от холода.

– Это я спустила воду, - сказала Эмили, сидя на полу у противоположной стены.
– Не смогла тебя разбудить.

– Спасибо, - недовольно ответил я, накинув на плечи полотенце, и направился в комнату.

Я был зол, и чувствовал, что неумолимо устал от всего. В первую очередь от себя самого. Моя память снова безнадежно копила все то, о чем мне уже сейчас хотелось забыть навсегда. Я слишком уязвим. Мне никуда от этого не деться.

Перед собой я видел лишь тупик, который зажал меня в четырех стенах, забаррикадировав все входы и выходы. Я стоял на месте, а время шло. Шло так быстро, что я не успевал уследить за ним. Постоянное ощущение, что я что-то теряю, вызывало панику и страх. Мне хотелось спросить у кого-то, что же сейчас делать и как быть, и, получив ответ, сразу начать действовать. Но не знал того, кто бы дал такой совет, который бы спас меня. Я не хотел умирать. Я хотел, чтобы меня спасли.

Я все еще слонялся по квартире в мокрой одежде в тот момент, когда раздался неуверенный, но настойчивый стук в дверь.

Я испуганно посмотрел на Эмили. Все это время она сидела в кресле, поджав под себя ноги, и наблюдала за моим метанием по квартире.

– Эм, только не обижайся, но тебе сейчас нужно уйти.

Она отрицательно покачала головой, показывая, что никуда не уйдет.

– Да и черт с тобой!
– сказал я, бросив на нее злостный взгляд, и пошел

к двери.

– Опять ты?
– встал я на пороге, пытаясь закрыть Роджеру обозрение в квартиру.
– Я сегодня не принимаю гостей. Тем более в твоем лице.

– Я пришел не ругаться, Дэн, - спокойно сказал он.

Всегда наигранно самоуверенный, сегодня Роджер выглядел уставшим и измученным, будто ни один день провел наедине с бессонной ночью.

– Завтра похороны Сары...Думаю, тебе будет интересно.

– Входи, - сказал я, приготовившись представить ему Эмили. Но ее уже не было.

– Это какая-то новая мода - принимать душ в одежде?
– усмехнулся он.

– Говори уже, зачем пришел! Я не собираюсь вести с тобой дружеские беседы.

– Смотрю, у тебя ничего из прошлого не осталось...- проигнорировал он мои слова, разглядывая квартиру.

Я молча смотрел на него, всем видом показывая свое недовольство.

– Из-за тебя погибла Сара... Ты не любил ее, - подойдя к окну, тихо сказал Роджер.
– Все могло быть иначе, если бы ты оставил ее в покое. Она бы вернулась ко мне, и сейчас была бы жива.

– Я не виноват, что она выбрала меня.

– Ты увел ее ради развлечения. А я любил её по-настоящему...

– Теперь мы квиты. Из-за тебя погибла Ками, и мой ребенок. Если бы ты вовремя остановился и смирился с тем, что она любит меня, не случилась бы трагедия. Ни с Ками в прошлом, ни с Сарой сейчас. Все было бы по-другому.

Я слушал себя и ужасался тому, с каким равнодушием сейчас говорил. Боль заставляет людей меняться. И порой не в лучшую сторону.

– А ты бы смог принять чужого ребенка?
– скорчив насмешливую гримасу, спросил Роджер.

Я смотрел на него, сжимая до боли кулаки, и едва сдерживался, чтобы не врезать. Гнев и ненависть наполняли меня, перерождаясь в головную боль.

– Что молчишь? Не хочется верить, что тебя обманывали?
– усмехнулся он.

– Что ты несешь?
– сдержанно ответил я, понимая, что Роджер пришел надо мной поиздеваться, сгорая от боли, которую причиняет ему смерть Сары.

– Ками всегда любила только меня. А с тобой начала встречаться только из жалости, когда мне пришлось на время уехать из города. Потом просто заигралась и не смогла уйти. Мы встречались втайне от тебя, пока она не забеременела. Я уговаривал ее оставить тебя. Я был уверен, что это мой ребенок. Но она так и не смогла этого сделать. Пока однажды не сказала, что любит нас обоих, и не сможет выбрать одного, причинив боль другому. Только я до сих пор уверен, что она просто продолжала тебя жалеть.

От уже нестерпимой головной боли у меня стало темнеть в глазах. Огромных над собой усилий мне стоило держаться и не подавать вида, что со мной что-то не так. Я боялся вызвать ту самую жалость, в которой Роджер так настойчиво пытался меня убедить.

– Я никогда не поверю, что человек пожертвует своим счастьем из-за одной лишь жалости к тому, с кем не будет счастлив, - сквозь зубы сказал я.

– Ками была именно такой.

– Ну, допустим, все именно так как ты говоришь. Тогда почему же ты молчал, раз был уверен, что она носит твоего ребенка?

– Я говорил! Я много раз говорил! Но она убеждала меня оставить все, как есть.

– Дэн, не верь ему, это все ложь. Если ты не помнишь Ками, то я-то помню.

Я вздрогнул, услышав Эмили, ничуть не стеснявшуюся Роджера.

– Вот, даже Эмили говорит, что ты врешь, - после нашего нелегкого разговора я уже решил не представлять ее.

– Кто?
– недоуменно переспросил он.

– Эмили. Моя новая знакомая, - ответил я, показывая на нее рукой.

– Коллинз, ты что, пытаешься меня идиотом выставить?! Какая к черту Эмили!? Здесь нет никого, кроме нас!

Боль резко, как внезапный удар противника, заставила меня схватиться за голову, издав стон, похожий на рычание раненного животного.

Я забыл, что Эмили всего лишь моя больная фантазия, хоть так и реальна в моих глазах.

– Как-то неважно ты выглядишь. Может, скорую вызвать?
– напугано спросил Роджер.

– Никого мне не надо! Оставь меня и убирайся отсюда!
– едва сдержав себя, чтобы не закричать, сказал я, вытирая вспотевшее лицо.

– Ладно-ладно, ухожу, ты только успокойся, - сказал он и пошел к выходу, а я следом, чтобы закрыть за ним дверь.
– Так на похороны Сары пойдешь?