Хочу тебя испортить

— Сколько у тебя очков сегодня?

— Будто тебе еще не доложили, — бубнит все так же сердито Кирилл. — Тридцать три.

— Тридцать три, — неодобрительно цокает языком Ренат Ильдарович, хмыкает и замирает, словно отлаженный взрывной механизм. Выдерживает глубокую паузу, прежде чем заорать: — Тридцать три вшивых очка против шестидесяти восьми общих! Всего сорок восемь процентов! Я уж молчу про разницу в одно очко! На своем поле — это позорище! Это нельзя считать победой!

— Ренат, — снова подает голос ошарашенная, как и я, мама.

Кирилл же несколько раз сжимает и разжимает кулаки, но молчит.

— Может, тебе стоит еще больше тренироваться? — не унимается отчим. — Вместо того чтобы шататься ночами где не попадя. Много энергии? Иди на площадку и атакуй кольцо!

— Хорошо, папа, — в этот момент мне кажется, что он просто использует один из правильных ответов.

И это срабатывает.

Ренат Ильдарович выдыхает и, махнув рукой, заметно сбавляет тон.

— Надеюсь, ты понимаешь, что на грядущих соревнованиях по киберспорту тебе не стоит так лажать? — вопрос риторический. Звучит, словно предупреждение. — Ты должен показать лучший результат. Во всем лучший.

— Да, отец.

— Вот и отлично, — окончательно успокаивается отчим. — А сейчас иди, проспись.

Приобняв маму за плечи, уходит первым, оставляя нас с «братцем» снова наедине. Только я собираюсь по привычке приободрить этого несчастного и сказать, чтобы не раскисал из-за папочки, как он с ненавистью выпаливает:

— Чё ты вылупилась, лампочка? Давай, пошла отсюда.

Конечно, после такого я ему «братскую» руку вряд ли подам. На подобное милосердие даже моего ангельского терпения не хватит.

— Свет в конце тоннеля держу.

— Пошла отсюда, я сказал.

— И пойду! Не потому что ты сказал, — передразниваю его грубый голос. — А потому что я так хочу! Твоя компания мне неприятна, вот!

— Хуёт, — выдыхает он и, прямо как папочка, сваливает сам.

Стремительно взбегает по лестнице, а я вдруг замечаю, что у меня дрожат руки.

Черте что, блин…

3

Сестры не будет!

— Катим к общагам посмотреть на льготников? — распевает Чара после тренировки. — Слышал, у них сегодня заселение.

Эта тема меня не особо занимает. Но когда от родного дома воротит, любой кипиш воспринимаешь, как невесть какое развлечение.

— Катим, — ухмыляюсь, расправляя низ футболки. — Кто, если не мы, им в первый же день лещей отвесит. Пусть сразу выгребают, куда попали и кто тут главный.

В соседнем городе один из государственных IT-универов не прошел аккредитацию и лишился лицензии. Так отец, как владелец и по совместительству ректор не просто коммерческого ВУЗа, а целого академгородка [3] , с какого-то перепуга вздумал заделаться меценатом. Впрягся в раскрученное небезызвестной нынче Марией Градской политдвижение и подобрал по спешно сколоченной спецпрограмме ватагу маргиналов. Поддержка с толстым расчетом, безусловно. Только пока понять не могу, в каком рейтинге очки себе набивает. Не перед создателем же. Явно на этом свете что-то задумал Бармалей Ильдарович. Черт в помощь, как говорится!

3

Данный городок и учебное заведение вымышлены, все совпадения с реальностью случайны. На начало описываемых событий идет 2055 год.

Закидывая за спины спортивные сумки, шумной толпой высыпаем во двор. Бойким шагом пересекаем его по диагонали, чтобы обогнуть спортивную арену и вывалить к парадному крыльцу нужного корпуса.

Одним своим видом срубаем на ходу торжественный настрой собравшихся.

— Ё-ё-ё! Свежее мясо! — горланит Тоха при виде въезжающего Спринтера.

— Интересно, телки будут? — поднимает Чара насущный вопрос.

— По-любому будут, — мрачно констатирую я. И тут же иронизирую, не тая цинизма: — Только вот какие… — сплевываю и вставляю между губ сигарету.

— Ну-с, все как обычно, — тряся пальцем, несется в нашу сторону куратор Курочкин, а между нами просто дедушка Франкенштейн.

Вот не сидится ему, мать вашу, дома!

— Бойко, Чарушин, Фильфиневич, Шатохин, Георгиев!

Ну прям внеурочная перекличка, блядь. Да так, чтобы любой глухой обратил на нас внимание. Даже косоглазая деканша, занявшая трибуну и примеряющая в этот миг одну за другой гостеприимные улыбки.

Поднимаю для нее большой палец вверх, мол, замри так — все сразу свалят.

Стопэ. А это кто рядом?

Чертова сводная сестра!

Да какая она мне сестра?!

Сестры не будет!

Мало мне этого геморроя дома, какой-то ненормальный еще и в культурную программу ее включил. Звезда, мать вашу.

Долбаная выскочка за завтраком глаза намозолила так, что еще два часа блевать тянуло.

— Доброе утро, братец! — верещит личинка, едва я вхожу в столовую.

— Хуёброе, — хмуро отзываюсь и сажусь за стол.

Жаль, из гостиной уже тащатся отец с мачехой. Опускаю взгляд, чтобы побороть порыв вытолкать ее через террасу на улицу.

Берусь за стакан с соком, как вдруг через стол прямиком мне в морду летит кусок масла. Едва успеваю вильнуть в сторону, жирный шмат влетает отцу в грудь.

— Боже мой! — горланит идиотка. — Простите, Ренат Ильдарович, я такая неуклюжая. Хотела намазать Киру тост и вот… Простите, Христа ради!

Христа ради, вашу мать… Правдоподобно играешь, я запомню.

Отец что-то недовольно бубнит, смахивает оплывший жир салфеткой и отправляется переодеваться. А эта… Эта гремлинша, пользуясь присутствием своей мамочки, с гребаной ухмылочкой продолжает меня третировать.

— Тебе не удастся испортить мне настроение, братец.

Размазать бы ее по этому столу, как то чертово масло.

— Еще одна такая выходка, я тебе не только настроение испорчу.

Что это она напялила? Тряпку лепили из лоскутов?

Даже смотреть на нее не хочу. Не хватало еще, чтобы кто-то допер, что мы знакомы. Только такую хрен вырежешь из кадра! Клоунша на выгуле. Сама в глаза лезет.

— Немедленно прекратите шуметь и примите благопристойный вид.

Я и забыл о Курочкине, пока он до нас доковылял.

— А вам, молодой человек, — акцентирует дедушка внимание на мне, — вынужден напомнить, что курить разрешено только в специально отведенных местах.