Хочу тебя любить

– Оставайся у меня навсегда, – озвучивает Бойка неожиданно.

И едва эти слова повисают в воздухе, одновременно с ними застываем. Таращимся друг другу в глаза, постфактум осознавая весь вес этого предложения.

– В каком смысле? – выдыхаю сдавленно.

Может, я что-то не так поняла? Зачем ему?

Бойку мое уточнение стыдит. Настолько, что даже скулы краснеют. Очень редко с ним подобное случается. На моей памяти пару раз было.

– Ну, собирай, там, шмотки и… – прочищает горло, потому что голос садится и хрипнет. – Переезжай ко мне жить.

Сказать, что я поражена – это просто ни о чем, черт возьми! Какое-то время слепо пялюсь Киру в глаза, пока он весьма напряженно ждет ответа.

Я просто не понимаю, каким должен быть этот ответ.

– Не хочу… То есть, не могу, – путаюсь в словах, а не в желаниях.

Бойка резко ловит ртом воздух, сжимает челюсти и вскидывает взгляд куда-то вверх. Как я понимаю, лишь бы не смотреть на меня. Мгновение, но у меня как будто останавливается сердце. Запускает его заново тот же взгляд Кира. Припечатывая, он рвется мне в душу.

– Так, не можешь или не хочешь? Выбери что-то одно. И давай… Честно, – последнее почти просьба, хоть и пытается снова казаться злым и крутым.

– Не могу.

– Почему? – добивается ответа, не давая мне даже секунды на раздумья.

– Кхм… Наверное, потому что я в принципе против сожительства.

– Что это значит? – допытываясь, сосредоточенно прищуривается. Он явно слушает серьезнее, чем я говорю. А я-то на самом деле сбита с толку и попросту пытаюсь выкрутиться. – Типа, только после штампа? – с каким-то особым презрением кривит губы.

Что я после этого должна ответить?

– Дай подняться! – рявкаю, для самой себя неожиданно.

Бойка в растерянности и правда отваливает. А я подскакиваю и несусь в ванную. Жаль, закрыть дверь не успеваю. Слишком быстро Кир приходит в себя. Настигнув, двигается в помещение. А потом и на меня прет, заставляет отступать.

Вздохнув, разворачиваюсь и забираюсь в душевую кабину, только бы как-то от него отделаться. Но он и тут… Едва открываю воду, шагает за мной и оттесняет к холодной стенке.

– Это у тебя из-за этих твоих КД очередное помутнение? – выдыхает, вглядываясь мне в глаза. – Или внатуре на что-то обиделась?

– Не скажу!

– Скажи!

– Отстань…

Голос глохнет, когда Бойка свирепо выдыхает и резко прокручивает меня лицом к стене. Прижимаясь мокрым телом к моим таким же разгоряченным спине и ягодицам, он, блин, кусает меня за плечо.

– Что ты… – снова договорить не дает.

В шоке пялюсь в темно-серый глянец, пока он грубо раздвигает мне ноги. В следующей попытке возмутиться не говорю, а крякаю – Бойка трогает пальцами и втискивает внутрь меня каменный член. В такой позиции капитально пугает своими размерами и предполагаемыми маневрами. Ощущается огромным и раскаленным. Распирает донельзя. Никакая вода не способна смягчить этот контакт. Беспомощно скребу по скользкой плитке ногтями. Задушенно хватаю губами горячий и влажный воздух. Инстинктивно приподнимаюсь на носочки и, в бессознательной попытке соскочить, оттопыриваю задницу.

– Ох, блядь… – прочесывает этим рыком кожу на моей щеке. Оказывается, своими действиями лишь больший доступ ему предоставляю. – Так, да… Моя… Ближе… Моя… – его хрип реально оглушает.

И сводит меня с ума.

После этого я не в стене опору ищу, а в Бойке. Обвивая руками, он жадно мнет мою грудь. Потом и вовсе… Скользит ладонью прямо туда… Трогает и… Не просто двигается во мне. Впервые думаю о нашей близости так пошло – Бойка меня трахает. И я бы хотела обидеться… Я пытаюсь это сделать! Но во всем остальном – стонах, дрожи, крепких объятиях, беспорядочных поцелуях по моих плечам и шее – он выражает такую потребность и чувственность, что у меня внутри все моментально тает. А после, очень быстро, собирается в уже знакомый тугой узел.

– Да… Ох, блядь, да… – рычит в ухо, ощущая мою пульсацию.

Кусает и столько горячего пара выдает, что меня натурально контузит.

Ладонь Бойки с груди перебирается мне на шею, заставляет повернуть голову в сторону. Там он без промедления ловит мои губы. Едва я чувствую его вкус, меня сотрясает такая безумная дрожь, что даже страшно становится. И вместе с тем катастрофически пофиг, даже если умру. Переполняясь восторгом, с бесстыдными криками Киру в рот взрываюсь и разлетаюсь.

Он приходит вторым. Так я шучу, когда получается прийти в себя.

– Первый, первый… – дразнюсь, пока вытираемся. – В этот раз я первая! Я!

Хорошо, что его тоже замыкает на позитиве. Смеется, забывая тот странный разговор, который и вылился в этот дикий секс. Мне бы очень не хотелось к нему возвращаться.

– Я требую реванш, – заявляет Бойка и, обнимая меня, дурашливо всасывает мой опухший рот.

Толкаю его, потому что щекотно становится.

– Угу, когда-нибудь, – бубню, отсмеявшись. – Очень нескоро!

– Что, бля? Очень скоро!

Я не против. Но ему пока не признаюсь.

Глава 33

Молчи. Не озвучивай.

Любомирова просто разбирает пакет из доставки, а я, как конченый маньяк, неотрывно наблюдаю за этим, казалось бы, обыденным процессом. Сколько бы времени вместе не провели, сколько бы не получил от нее – постоянно мало.

– Пятьдесят штук? Серьезно? – маячит пестрой упаковкой прокладок, которые я заказал вместе с рядом продуктов, пока она сушила волосы.

– Выбирал по названию, которое ты сказала. Откуда я знаю, сколько надо?

– Ладно, – смеется, прижимая чертову пачку к груди. – Тогда имей в виду, что забирать их с собой в общагу я не собираюсь. Останется у тебя. Не хочу тащить.

Судя по лицу, думает, что мне это должно не понравиться. Инстинктивно реагируя, прощупываю внутренние ощущения. Ничего значительного. Подумаешь, пакован прокладок на хате. Как-то не парит, вот ни грамма. Даже когда представляю, что кто-то из пацанов увидит. Вообще похрен. Потому и молчу.

Оставшаяся часть дня проходит у нас достаточно спокойно. Вместе готовим, едим, убираем. Варя почти не ломается, между делом разрешает себя лапать и даже конкретно так зализывать. Пару раз сама целует. Странно у нее это из-за стыдливости получается, но, блядь, как же я раз за разом охреневаю от своих эмоций. Раскручивается в груди какой-то вентиль, по всему телу разбрасывает эти колотящиеся и искрящиеся оскалины. Не просто за ребрами горит. Отдает покалыванием в мышцах ног и рук, даже пальцы от этой огненной дроби немеют.

– Нам нужно учиться… Нужно работать… Нужно видеться с другими людьми… – перечисляет Центурион с отрывистыми паузами, когда уже лежим с ней в кровати.

Утро еще не наступило, а я уже зверски тоскую. Остановить это не могу. Какое-то безнадежное помешательство. Видеться с другими людьми? Я кроме нее никого не замечаю. Как с ними, к примеру, вести диалог, если думаю только о ней? У меня мозги набекрень встали, как только она подошла в клубе. Уже тогда понимал, что не смогу отпустить. Барахтался, конечно. Пытался убедить себя, что что-то там контролирую. На самом деле мы сходу свернули друг другу кровь. И то, что Любомирова теперь пытается быть нормальной, не значит, блядь, что она таковой является.