Хочу тебя любить

– Не обижайся, родная, – выдыхает, перекачивая голосом чувства, которые вызывают у меня дрожь и жар одновременно. – Знаешь же, что я тебя все.

– И я тебя все, родной, – шепчу, прикрывая глаза. – Люблю.

Безусловно, понимаю, как много значит то, что он говорит. У Бойки никого, кроме меня, нет. Совсем никого. Один он. Только я – родная. И он для меня – самый главный.

– Ты в меня вообще без стука. Влетела сразу, – признается Кир, когда я спрашиваю, давно ли небезразлична ему.

– Неправда, я стучала, – хихикаю я. – Просто ты игнорил и не открывал!

– Ага, поэтому ты решила вырвать на хрен дверь.

– Ты сам виноват! – смеюсь все громче.

– Виноват, – соглашается Бойка и кусает мою шею, чтобы я визжала.

Хорошо, что мамы с отчимом третью неделю нет. Отпуск у них на Мальдивах, я даже пару фоток в инсте лайкнула. Так и не поняла, когда они решили укатить. Мне мама даже не сказала. Написала позже уже с острова. У них с отчимом какой-то то ли праздник, то ли офигеть событие… Плевать. Нам с Киром только спокойнее. Хоть мы и не рисуемся в открытую в академии, сталкиваться с мамой или отчимом, когда за руки идем, не очень хочется.

«Потом… Позже…», – думаю я.

И убеждаю себя, что любое их мнение нам с Бойко до фонаря. В конце концов, мы взрослые и с некоторых пор самостоятельные. Немного некрасиво, конечно, учитывая статус родства. Но ничего по-настоящему предосудительного.

Кто радуется за нас, кроме друзей Кира, так это мои девчонки. Даже несмотря на то, что я практически постоянно пропадаю, если удается встретиться, много смеемся и по-прежнему легко обсуждаем любую тему. Ну, кроме персоны самого Бойки. О нем мне говорить почему-то не хочется. Так, по верхам – да, а все личное – только для себя. С девчонками классно разгрузиться эмоционально. Переключиться и выдохнуть перед новой встречей с Киром.

– Бойка сейчас кажется каким-то другим, – тараторит Лена, шумно облизывая тающее мороженое. – Вроде такой же крутой, грубый и наглый, но глаза совсем другие. Особенно когда на тебя смотрит. Скажи, Кать?

– Да, Лен.

– А я говорила сразу! Я эксперт?

– Эксперт, да, – смеется Катя. – Чудачка!

– Лучше рассказывайте, как у вас дела? Что нового? – меняю тему, неосознанно поглядывая на часы.

Думаю, конечно, о Кире. Очень редко он сейчас заявляет, что у него дела. Когда я допытываюсь, чем занимается, присылает фотки. То из какого-то гаража – «Переобуваю ласточку», «Меняю масло», то из зала – там обычно только смайлы. Я тоже чаще всего отвечаю смайлами – огоньки отправляю. А потом и сердечки. Разноцветные. Целую кипу. Трудно остановиться. Бойка неизменно в ответ высылает то самое первое – огромное, блестящее розовое сердце, при виде которого я всегда смеюсь и бесконечно трепещу.

– Ленке один парень понравился, – выдает Катя, резко завладевая моим вниманием. – А я считаю, что он козел.

Слушаю с интересом, но все равно сердце учащенно бьется из-за того, кто за пределами этого общежития находится.

– И с чего это он козел? – становится в позу Лена.

– Он сказал, что тебе нужно похудеть!

– Ну, так и правда ведь, – уныло бормочет она и даже мороженое откладывает. – Бока из джинсов выпадают.

– Купи размер побольше и с завышенной талией, – советую я на автомате.

– Гениально, – восклицает Катя. – Ты, Варвара, и правда, светлая голова! Не зря все так говорят.

Я пожимаю плечами. А Лена на наших глазах краснеет и выглядит так, будто вот-вот расплачется, что случается очень-очень редко.

– Ага… Может, еще трусы с утяжкой? – голос дрожит, хоть она и пытается по привычке оставаться ехидиной. – А потом что? Я, может, перед ним раздеться хочу?!

Лена выказывает какие-то глубокие переживания и страхи, а я вдруг ловлю себя на мысли, что, раздеваясь перед Киром, волновалась только из-за своих шрамов. Стеснялась, конечно, в целом. Но вот мысли, что не понравлюсь ему, не было. Наверное, я до того понимала, что уже все у нас на максимум. Анализирую эти мысли и делюсь с Леной:

– Мне кажется, это что-то не то. Прости, – сжимая руку подруги, морщусь. – Если ты не чувствуешь настоящего интереса с его стороны, вряд ли стоит доходить до того, чтобы раздеваться.

– Вот и я о том, – поддерживает Катя. – Не стоит!

– Знаю, это тяжело принять. Но ты просто отключи чувства и подумай сама, – шепчу я.

– Отключить чувства… – бормочет расстроенно Лена. – А ты бы смогла?

И я понимаю, что нет. Не смогла бы. Все советы со стороны бесполезны. По крайней мере, в нашем возрасте точно. Может, когда-нибудь мы и научимся сначала мыслить, а потом чувствовать. Но это произойдет явно не в ближайшем будущем.

Глава 37

Чтобы Любомирова поняла все это сразу… Все.

– Значит, все на мази теперь? – ухмыляется Чара.

Раньше я бы, сто пудов, в несознанку пошел. Раз пять бы для верности отмазался, причем не гнушаясь в выражениях. Но с недавних пор на хрен всю эту крутость. Раскатываю на влажном после душа торсе футболку и во весь рот улыбаюсь.

– Я летаю, я в раю, – выпаливаю на эмоциях. – Слышал такое?

Чара качает головой и ржет. Не задевает сейчас, вот вообще ни грамма.

– Слышал, Бойка, слышал… Поднял фарт, короче. На вечном кайфе теперь?

– Ага, – выдаю, продолжая натягивать вещи. – Оказалось, нужно просто хакнуть Любомирову, и Голливуд, – остановиться не получается. Прет из меня все это. Охота делиться. – Моя она теперь. Навсегда. В общем, все серьезно.

– Не сомневаюсь.

– Ты же в стороне? Не любишь ее, да? Просто друганы, верно? – не могу не спросить.

Как бы это ни было шизануто, моментами крайне ревную.

– Все любят Любомирову, – пространственно отзывается Чара и тянет, падла, какую-то издевательскую лыбу. У меня, вероятно, все эмоции на роже отбиваются. Благо Чарушин долго не выдерживает. Через секунду разражается хохотом. – Блядь, Бойка, ну сколько можно? Угомони уже свою ревность. В мою сторону – точно лишнее.

– Понял, – сухо выговариваю я. – Закрыли тему.

– Точно закрыли? Какой раз?

– Последний, – с моей стороны это своего рода обещание.

Чаре. Себе.

И правда, пора успокоиться. Варя моя.

«Я тебя люблю, Кирилл…», – хорошо, что у меня на Любомирову специальное записывающее устройство в мозгу. Когда-то бесило, сейчас же умышленно воспроизвожу, не только когда плющит.

– А у тебя как с Богдановой? – спрашиваю уже на выходе из спорткомплекса.

На улице прихватывает конкретный мороз, по мокрым волосам прилично так ползет холодом. Накидываю капюшон, чтобы не задубели последние извилины. Вероятно, они мне еще понадобятся. Может, даже права была Варя, когда трещала утром о шапке. Так странно все это… Отцу всегда насрать было, как я одет. Главное, чтоб не голый.

– И никакого больше моря, – заладила Любомирова ни с того ни с сего. Не предвещало ведь. – Слышишь меня, Бойка? Выкинешь что-то подобное, я тебе устрою!

– В моем случае угрозы хреново работают, – выдохнул на автомате. – Чаще наоборот.

Она тогда нахмурилась и, безусловно, быстро догнала, к чему веду. Побледнела, сглотнула и следом уже вовсю раскраснелась.

– Тогда… Я тебя прошу, чтобы ты так не делал. Хорошо, Кир? Обещаешь? Так работает?

У меня дыхание сперло. А когда вдохнул и выдохнул, привиделось, что наружу вытолкнул все чувства сразу. Улыбнулся, потому что иначе не мог. Кивнул, обнимая.