Хочу тебя в долг

Вздрагиваю. Не от этих слов. От тона, которым они произнесены. Страха не замечаю. Но четко ощущаю трезвую оценку угрозы. И угрозы здесь явно максимум. Черт.

— Тебе нечего бояться, — прибавляет мужчина с усмешкой. — Ты под охраной.

Верю. Но я же не за себя боюсь.

В отель мы прибываем поздно вечером, ужинаем в ресторане там же. Туристические маршруты пройдены — по большей части. Хофбург и Бельведер сохраняю для особого случая.

Попрощавшись с Леоном до завтрашнего дня, ожидаю Амира. Только он не спешит появиться на пороге номера. Я представляю, как он врывается в комнату, как зажимает меня в душе, заключает в жаркие объятья, заставляя позабыть обо всем, напрочь мозг отключает. Но всем этим желаниям не суждено сбыться. Укладываюсь на кровать, зарываюсь в постель и разочарованно выдыхаю. Простыни успели поменять. Ткань больше не хранит родной аромат. Лишь эдельвейсы напоминают, что мой чудовищный рыцарь побывал тут. Где теперь пропадает? Когда вернется? Надеюсь, утром я открою глаза и встречу горящий взгляд хищника.

Глава 54

Начинаю привыкать к обломам и к тому, что мои ожидания очень редко воплощаются в реальность. Хочешь рассмешить Бога? Расскажи ему о своих планах.

Кажется, я неплохо веселю небеса своими откровенно дурацкими мечтами и еще более дурацкими похождениями. Видно, поэтому Веселенная отвешивает удар за ударом.

Посещение Хофбурга глупо откладывать. Неизвестно, как долго мы пробудем здесь, возможно, Амир вернется и велит собирать чемоданы или же свежая партия нанятых бугаев доставит меня прямо в аэропорт без особых предупреждений. Я не так часто путешествую, чтобы позволить себе такую роскошь как валяние в отельном номере, истерические рыдания и сожаления о несбывшихся надеждах. Да и внутри зреет мстительное чувство: этот гад развлекается, проворачивая очередную кровожадную бизнес-схему, а я тут утопаю в грусти. Не бывать этому. Буду развлекаться и культурно образовываться.

Леон проводит меня по всем окрестным достопримечательностям, кратко вводит в курс дела, а дальше мы отправляемся в Хофбург и смотрим там все, что я хотела. На это уходит не так много времени, потому как поблуждав между экспонатами Палаты сокровищ, я не ощущаю никакого восторга и не замечаю внутри желания замирать у каждого стенда, исследуя очередной драгоценный предмет в деталях. Нарастающая тревога захлестывает разум. А вдруг Амир в опасности? Потому и пропал. Поручил заботу обо мне лучшему другу, а сам рискует собственной жизнью, проворачивает рискованные махинации. Вдруг он схлестнулся с тем чертовым Викингом? И кто ему помогает в схватке? Леон прикован ко мне. Охрана уволена. Значит, существует единственный союзник: безумный Призрак, которому нет ни единого логичного повода доверять.

Впрочем, я ничего не знаю о жизни Амира. У него могут быть иные друзья, приятели и союзники здесь. Не стал бы этот мужчина полагаться на мало знакомого товарища. И уж точно у него есть хороший план. Мужские разборки. Лучше туда не лезть.

Только как запретить себе переживать?

Музей императрицы Сисси проходит мимо меня. Бездумно брожу по полутемным коридорам, пустой взгляд безразлично скользит по бесценным вещам.

Я всегда восхищалась этой женщиной. Ее история так походила на сказку. Пусть до одури грустную, печальную, рвущую душу в клочья, но все равно сказку. Мрачную легенду, которая неизменно завораживала и окунала в прошлое, позволяла коснуться жутких секретов, похороненных в глубине веков. Елизавета Баварская вдохновляла, служила примером, являлась моим негласным кумиром. И здесь, в имперской Вене, она была практически повсюду. В сувенирных лавках, на множестве товаров. На обложках книг и дисков с кино. В магазинах. На банках кофе и коробках конфет. На рекламных проспектах. На афишах. Конкурировать с ней могла лишь известная на весь мир картина Густава Климта «Поцелуй». Дальше шли Моцарт и Фрейд. Остальные держались немного в тени.

Хотя нет. Пожалуй, никто и ничто не могло конкурировать с Елизаветой. Знаковой фигурой, законодательницей моды, истинной красавицей, очарование которой не удавалось передать ни скульпторам, ни художникам. Точеная фигура, осиная талия, роскошная копна каштановых волос. Неудивительно, что именно она была музой и платонической страстью короля Людвига, того самого монарха, что велел заложить сказочный замок Нойшванштайн, «Новый лебединый камень», красующийся на популярной заставке каждого продукта от «Дисней».

Глядя на наряды Сисси, заключенные в плен из стекла, понимаю, что талия этой женщины действительно поражала воображение. Даже я могу легко обхватить ее двумя ладонями. Амир мог бы и одной.

Черт. Мне пора взяться за внешний вид и сбросить лишний вес. Пару килограмм точно нужно скинуть, одним стрессом тут не помочь, надо пересмотреть питание.

Замираю перед драгоценностями императрицы. Конечно, это копии. Оригиналы убрали подальше после кражи одной из заколок.

Бриллиантовые эдельвейсы Сисси. Подобная коллекция невольно вгоняет меня в краску, поскольку разум на автомате выстраивает связку «эдельвейсы-звезды». В данный конкретный момент я почти рада, что Амира нет поблизости.

Леону наши тайные словечки неведомы. А вот громила не удержался бы от ироничных комментариев. Опошлил бы торжественный момент скабрёзными фразами.

Проклятье. Как сильно по нему скучаю. Тоскую. Душу буквально продирает железным крюком. Привыкла, привязалась, прикипела. С тех пор, как амбал похитил меня из спортзала, мы толком и не расставались. Виделись чуть ли не каждый день, и даже когда не сталкивались в огромном доме лицом к лицу, я все равно чувствовала его незримое присутствие. Потом и вовсе пошли горячие совместные ночи. И кажется, мы стали неразлучны.

Пугающая привязанность. Дикая. Иррациональная.

Интересно, как я работать буду? Все мысли про него. На что не взгляну, сразу к нему возвращаюсь. Мозг отравлен напрочь. На отдыхе никакие новые впечатления не выручают, не спасают. В рутине оказывается еще гораздо труднее забыться.

А если он бросит меня? Отпустит?

— Элизабет предсказала свою смерть, — говорит Леон. — Она сказала, что ее душа уйдет через крошечное отверстие в сердце. Так и случилось, когда анархист бросился на нее с тонким кинжалом-заточкой и ударил в грудь. Женщина даже не поняла, что именно произошло. Кстати, есть версия, этот анархист был не так уж безумен. В полиции он дал очень путанные показания, а потом повесился. Возможно, выполнял чужой заказ.

— Да, я знаю, — роняю отстраненно, вздрагиваю, натолкнувшись взглядом на черный наряд Сисси.

Суеверная дрожь пробегает под кожей. Стойкое чувство дурного предзнаменования. Черное платье. Черный зонтик. Черный веер. Черные перчатки. Черная обувь.

Дьявол. Я задыхаюсь.

— Давай пройдемся по улице, — предлагаю Леону и не дожидаясь его согласия, бросаюсь к выходу.

Ядовитая тревога опять завладевает сознанием.

Столько странных смертей окружало Сисси. Самоубийство сына, в которое она отказывалась верить до конца дней. Утопление Людвига, позже пришедшего к ней, будто в пелене сна или неясного видения, и поведавшего о том, что его погубили в озере заговорщики.

Ее собственная гибель была странной.

Господи. Где Амир?

Я гоню от себя плохие мысли, не хочу сглазить, привлечь зло. Но что если зло уже давно тут? В непосредственной близости? Ночью едва удалось сомкнуть глаза. Сон сморил только под утро. Да и то я сама не поняла, грезила или бодрствовала. Мое сердце бешено стрекотало в груди, пульс зашкаливал, а тело сотрясал ледяной озноб. Ощущение панической атаки, явное и неприкрытое.

Надеюсь, с Амиром все хорошо и он в полном порядке. Иначе как я смогу его прибить за такое непростительно долгое отсутствие?

Побродив немного по центру, мы с Леоном возвращаемся к «Мазератти», которое на сей раз оказывается белоснежным. Я настолько поглощена собственными страхами, что не задаю вопрос про коллекцию и не пытаюсь отпустить шутку по поводу числа игрушек в его личном автопарке. Следующий пункт назначения — Бельведер.

Экскурсия проходит в тумане похлеще того, что окутал меня в музее императрицы Сисси. Нижний Бельведер. Верхний. В сущности — наплевать. Я так и по улицам родного города могла бы прогуливаться сейчас, разница незаметна, когда все мысли совершенно о другом. Взрыв бомбы вряд ли меня теперь отвлек. Просто заставил бы поежиться, нервно передернуть плечами, мол, чего мешают предаваться душевным терзаниям?