Хочу увидеть океан
Шрифт:
— А прежние уже тю-тю.
— Как это — тю-тю? А ну объясни мне скорее, куда ты их подевал?
— Саш, я для конспирации после получения денег выбрасываю наших корреспондентов в корзину.
— Да ты что? Зачем? Они же могут еще больше прислать!
— Нет, дорогая. Помнишь, что говорят умные люди? Жадность фраера сгубила. Нельзя долго тянуть за нос, там тоже не дураки. Надо следы заметать, чтобы жить спокойнее. Да ты не волнуйся, новые тоже присылают. Правда, завтра от старого пойдем получать. Он мне что-то понравился, я его еще не выбросил. Такие письма интересные пишет, романтические. Перебросить тебе? Почитаешь на ночь, всплакнешь… Девушки любят романтические строки.
— Девушки любят и романтические отношения.
— А ты откуда знаешь? Ты у нас особа прагматическая, чтобы не сказать корыстная.
— Юрка, я же тебе не все рассказываю. У меня была романтическая история. До сих пор сердце ноет. Знаешь, как у раненого. Он с пулей живет и до поры до времени не чувствует ее. Но иногда она дает о себе знать. Болит тогда рана.
— Ой, расскажи, все равно скоро уедешь, а я слово даю: никто не узнает.
— Года три назад влюбилась я. Первый раз в жизни. Представляешь,
— И где ты его такого нашла? Не слыхал я, чтобы тебе военные нравились.
— На одной конференции. О теме говорить не буду, это тебе неинтересно. Я там переводчицей подрабатывала. А он рядом сидел, записывал доклады на магнитофон. Поглядывали друг на друга, слово за слово, от него такая мощная энергетика шла, я сразу попала в его поле. Это он мне потом сказал, что есть люди его поля, а есть не его. Так я — человек его поля. Потом случайно рядом в буфете оказались. Потом пошли по магазинам его жене искать электрощипцы для завивки. По городу гуляли, он как глянет на меня — сердце аж заходится. Юр, со мной такого не было никогда. Он случайно плечом прикоснется — меня током бьет. Это его поле вообще какое-то электрическое было. У меня волосы дыбом вставали, правда. Разговариваем обо всякой чепухе, он тоже волнуется, я же вижу, а я и вовсе готова то смеяться, то плакать. Как подумаю, что завтра конференция закончится и, может, я его навсегда потеряю, так плакать хочется. А как посмотрю в его глаза — рот до ушей от счастья. А я еще на каблучищах, как всегда, выше его сантиметров на пять, и вдруг говорю ему такую глупость: «Давай пойдем в мастерскую, каблуки подпилим». А он: «Зачем?» — «Не хочу быть выше тебя». А он: «Так ведь красиво! Ты самая красивая из всех женщин!» И хвать меня за руку, в какой-то подъезд завел, как стали целоваться, меня еще никто так не целовал. После этого можно спокойно умереть, что такое счастье — я уже знаю.
— А дальше что? Какая красивая история.
— Дальше нашли все-таки его жене электрощипцы. Я ему и говорю: «Я хочу за тебя замуж». А он мне: «Ты знаешь, я ведь совсем недавно женился. Так не хотел, ужас как не хотел, но она ждала ребенка. А ей врачи говорили, что у нее никогда не будет детей. Ну как я мог ее бросить? Она такая счастливая была. Я же из-за нее от жены ушел. То есть она меня выгнала, когда узнала, что я общаюсь с ее подругой. А дочке сейчас всего полтора года. И у той жены сын, всего шесть лет парню. Меня теперь к нему не пускают. И в прежних браках у меня по ребенку. Зачем я тебе такой — с таким багажом и прошлым?» Он, оказывается, в четвертый раз женат, и детей у него четверо. Я ему говорю: «Давай мы всех твоих детей соберем и поженимся, будем их растить». А сама реву, как полоумная. Поняла уже, что навсегда его потеряю. А он меня прижал к себе, голову сжал ладонями, я даже лица его не видела. Стояли так с час, наверное. Люди в подъезд заходят, выходят, а нам все нипочем.
— Да, какая-то очень трагическая история любви. Даже не ожидал от тебя таких чувств.
— А они, может, тогда во мне и выгорели. Такое, наверное, бывает раз в жизни. Но это был еще не конец. На следующий день мы расстались, а через два дня он ко мне приехал, представляешь — из Риги. Говорит, я не могу ни минуты не думать о тебе. Мы всю ночь не спали, говорили, любили, опять говорили. Утром он улетел. Через неделю опять приехал. Какую-то командировку себе организовал на три дня. Опять ночи напролет говорили. Потом днем ни он, ни я толком ничего не соображали, как больные бродили. Он по своим делам, я на работу. Я ему стихи писала. Штук шесть написала, такие драматические, с надрывом. Так и стал ездить. Хоть на одну ночь, лишь бы увидеть меня. Я только этим и жила. А как-то он приехал и сказал, что надо срочно куда-то позвонить. Потом говорит, что на соседней улице какая-то женщина живет, знакомая его, у нее два сына, ей сейчас очень плохо, и она просит, чтобы он к ней зашел. Я говорю: «Зачем?!» А он мне: «Ну ей же плохо, она очень несчастная, я сейчас, я скоро вернусь». Пришел утром. Виноватый такой. «Прости, — говорит, — она такая несчастная, ее нужно было утешить, а то она готова была руки на себя наложить. Я бы себе никогда этого не простил». В общем, он ее утешал, трахал всю ночь. Как меня. Юра, скажи мне, это нормально? Он же меня любил. Я это точно знала. Я его глаза видела, счастливые, он, когда меня обнимал, замирал, как будто с жизнью прощался. И другую трахает, жалко ему ее. Так всех трахай, кого жалко, несчастных полстраны. Да он так и делал, я уверена. А меня любил. Я его главная любовь. За что ему большое спасибо.
— Ты с ним рассталась?
— Не сразу. Не смогла вот так, одним махом, вырвать его из своего сердца. Сама мучилась, его мучила, в ногах валялась, умоляла его — нельзя со мной так поступать, я не могу этого выносить, зная, что он спит со всеми, кого жалко. У меня к нему даже чувства ненависти не осталось, хотя знаешь, как бабы ревнивые неверных мужиков ненавидят? У меня возникало только изумление: зачем? Ведь не любил он их, что за жалость такая странная? Как это физически возможно, если чувства нет? Мужики ведь по-другому устроены. Но к нему не достучаться. Аргументирует он здорово, дескать, чего это я такая эгоистка? Не себя ведь растрачиваю. Да, я любимая, но и другим же радость должна быть. Я себя иногда ненавидела, что терплю это. А потом думаю — так и рехнуться можно. А давай-ка я тоже буду любить его одного, он будет всегда моей главной любовью, а сама буду спать со всеми подряд, но не из-за жалости, а ради развлечения. В общем, решила клин клином вышибать. А то у меня уже самооценка опустилась ниже уровня океана. Стала развивать в себе спортивный интерес — круто ведь кадрить сразу с десяток мужиков. Скажу честно — самооценка сразу поднялась, сама себя зауважала. От мужиков отбоя не стало. И заводила
я их не абы каких, а состоятельных, иностранцев, чтоб покруче было. Знаешь, как бы унижая его, своего любимого. Ну готовила себя к тому, что расстанусь с ним. Он и одет поплоше, и лучшего парфюма, чем «Тройной» одеколон, не видал, и не дарил мне никогда ничего. То ли не умел, то ли не догадывался. Когда у меня мысли только о нем, о любимом, были, я других просто не замечала. Не существовали они для меня. А тут почувствовала себя какой-то… свободной, что ли. Вот мужики и повалили косяком. Они же чувствуют свободную женщину, в том смысле, что ей не заарканить его нужно, а так, полюбить немножко. Эта фраза мне нравится — меня знакомый один, еврей, когда за мной начал ухаживать, убеждал: «Ну что плохого, если я тебя полюблю немножко?» То есть потом расстанемся без взаимных упреков. Но главное было не ошибиться в именах. Вот я их всех зайчиками и называю. Притом с теми, кто мне не нравится, ни за что не стану встречаться. Только если он мне симпатичен.— Ну а главная любовь приезжает?
— А я его разлюбила. Как-то разом вся любовь и ушла. Он почувствовал это даже по телефону. Он ведь человек тонкой душевной организации. Приехал, мы всю ночь проговорили. Но я же знала, что он такой, какой есть, и другим не станет, даже если будет очень стараться. А он меня за колени обнял, говорил, что очень жалеет, что никогда у него ничего подобного не происходило. А я ему спокойно-спокойно, ведь все во мне уже умерло: и я жалею. И у меня никогда ничего подобного не было. И даже знаю, что не будет. Потому что такое случается раз в жизни. А когда оно выгорает, остается выжженное поле. И на нем ничего уже вырасти не может. Сказала я ему, что он был моей главной любовью и не забуду его никогда. Вот тогда он уехал, взял на память чашку мою, из которой молоко пил. Любил он все молочное… Я помню о нем. Но никогда не спрашиваю у общих знакомых, как он, где он, я не хочу произносить его имени. Он умер в моем сердце. А однажды он приехал и позвонил мне, что стоит во дворе и не уйдет, пока я не спущусь к нему. У нас тогда домофон поставили, а он код не знал и зайти ко мне не мог. Поздно уже было, ночь, соседи все давно по домам сидели, никто не заходил и не выходил. И я в окно смотрела на него. Из-за занавески. Ночь, вьюга мела, ветер, он стоял, потом ходил кругами. Потом он исчез. Я думаю, его засыпало снегом. Больше я о нем не слышала. Так что, Юрик, я больше любви не жду. Выхожу замуж, как говорится, в трезвом уме и твердой памяти. За хорошего человека Леонардо, который будет обо мне заботиться и шляться не станет по бабам. Потому что меня любит. А то, что скуповат он, так почти все мужики скуповаты. Только у вас это называется экономность. Но разводила же я прежних своих хахалей на бабки, научусь и этого разводить. Он же многого не знает, в любви он вообще белый лист, и, когда я научу его любить, ненавязчиво, не демонстрируя свою опытность, он будет счастлив. А главное — он будет только мой. Рожу-ка я ему с дюжину кудрявеньких малышей, нагулялась уже, хватит. Знаешь, когда я решила, что хочу за него замуж? Когда поняла, что хочу сделать его счастливым. Самолет — дело десятое, хотя вру — второе. Просто хочу доказать своему жалостливому, что могу быть единственной любимой, от которой мужик не станет бегать в нервной горячке — кто еще остался несчастный, не охваченный его любовью. Когда рожу хоть пару детишек, обязательно пошлю ему фотку, чтобы видел — такие и у нас могли бы быть. Но ты не думай, у меня уже все давно перегорело, я не назло ему замуж выхожу, не с досады. Это вполне обдуманный поступок. Статистика свидетельствует, что самый прочный брак — по расчету.
— Да, Сашенька, вот так живешь рядом с человеком лет шесть, а оказывается, совсем его не знаешь. А у человека этого такой глубинный мир, куда никому доступа нет, пока он сам не захочет открыться…
— Юрка, хоть и жулик ты, и потаскун, каких мало, а все равно мой друг, и все равно у нас с тобой есть свое прошлое. Я ценю это и помнить буду.
— Не рви мне душу, а то я сейчас заплачу. Такие слова говорят, когда навеки прощаются. А мы же с тобой будем еще встречаться, ты же к родителям приезжать станешь. Может, и я в Италию приеду. Встретимся в каком-нибудь баре, поболтаем, даже если ты притащишь с собой свою дюжину кудрявеньких, я не возражаю. Хоть посмотрю, какие дети получаются у моих любимых женщин. Даже если эти дети не мои. Ну ладно, давай спать расходиться, скоро вставать уже надо. У меня в одиннадцать кастинг. Не забудь, что в четырнадцать ноль-ноль у нас свидание.
Они одновременно положили трубки. И оба думали об одном — о той любви, которая бывает раз в жизни.
Глава 15 О капусте, которая не овощ
— Юрка, а признайся, много ты уже капусты нарубил за мой счет и других девочек? — прижала его к стенке Саша, когда они сидели в ее машине и делили деньги, только что полученные в банке.
— Не парься, девочка, все равно я не признаюсь. Не хочу забивать твою чудную головку скучными цифрами. Деньги текут тоненькими ручейками…
— …которые вливаются в полноводную реку и регулярно пополняют твой нехилый счет, — продолжила за него Саша.
— Ну ты ведь тоже теперь не бедствуешь. На приданое, наверное, уже скопила? Когда твой кучерявый пожалует?
— Оформляет визу. Надеется успеть сразу после католического Рождества. А то к ним опять родня понаедет, у них традиция — Рождество в фамильном замке встречать.
— А тебя почему не пригласили?
— А у меня традиция — Новый год с родителями отмечать. Эх и подарки я им в этом году приготовила! А Леонардо, кстати, к Новому году приедет. Так что, дружок, ты в это время, пожалуйста, не проявляйся.
— А если новые поступления привалят?
— Юр, я же просила, найди мне замену. Все равно без меня получать не сможешь.
— Найти-то я нашел, только может статься, какой-нибудь запоздалый объявится. Если ты еще будешь в Москве, уж пожалуйста, выбери для меня минуточку. А если нет — что ж, деньги вернутся хозяину. А жаль. Знаешь, сколько на эту тему есть народных высказываний?
— Знаю: съесть-то он съест, да кто ж ему даст. Это из анекдота.
— А еще: и покажет, и помажет, а покушать не дает. Или: видит око, да зуб неймет. Все-таки в русском фольклоре столько трагизма.