Хочу Вас... профессор!

Витя вдруг обхватывает мой твердый сосок, перекатывает между пальцев и тянет за него к себе. Мне не больно, но этот собственнический бесцеремонный жест вышибает воздух из легких.

– Я же сказала, не двигайся, – не выдерживаю говорю первая.

– А я разве двигаюсь? – слышу в его голосе смешинки.

Ему, что весело?!

– Ты отвлекаешь меня, – как можно строже произношу. – Ещё одно движение…

Замираю.

Его пальцы по-прежнему тисками сжимают мой сосок, периодически слегка выкручивая, отчего мое дыхание рвется, а глаза округляются. Крошечная, до боли острая ласка.

– Слушаю, – как ни в чём не бывало, шепчет он.

Вот гад.

– Ещё одно движение и … Кирилла и Серёжи не будет.

– Кого? – ловлю на себе непонимающий взгляд.

– Наших будущих детей, – спокойно отвечаю и сильно сжимаю его член. – Не забывайте, что у меня в руках, Виктор Николаевич.

***

Он неприлично выругивается про себя и оставляет в покое болезненно чувствительную грудь.

Зато давление на затылке возрастает, приближая меня к объекту исследования.

Мои губы всего в миллиметре от его набухшей головки…

Так спокойно, Аня.

Ты сможешь.

Сглатываю и приоткрываю рот.

Уже ни о чём не думаю, сердце колотится на разрыв, в ушах шумит.

Провожу языком по набухшей головке языком и беру в рот.

Совсем чуть-чуть, но хватка на моих волосах усиливается, а Витя протяжно вздыхает, напрочь растеряв своё шуточное настроение.

Улыбка трогает мои губы. Я на верном пути.

Медленно очерчиваю языком вдоль основания и до вершины, помогаю себе рукой.

Затылком ощущаю на себе пристальный взгляд Вити, отчего низ живота простреливает новой волной возбуждения.

Не выдерживаю, поднимаю голову.

Витя смотрит на меня. Его черти голодные, серьёзные, испытывающие жажду. Они требуют, чтобы я ее утолила. Я подчиняюсь, и им это нравится.

Глядя ему в глаза, беру глубже.

– Чёрт, Анюта…

Еще мгновение, и, клянусь, он просто сожрет меня живьем.

Внутри все трепещет. Передо мной один из самых умных и сильных мужчин, которых я когда-либо видела. И я хочу подарить ему разрядку и удовольствие, быть ему полезной. Нужной.

Пробегаюсь поцелуями по твёрдому стволу, слегка прикусываю. Продолжаю свои манипуляции, всё происходящее как в дурмане, а сама я действую на инстинктах, позабыв о всех техниках, прочитанных мною в интернете.

Витя не выдерживает, сам вгоняет свой член в рот. Так глубоко, что от неожиданности на глазах подступают слёзы.

Картинка расплывается. Нас охватывает безумие, подчиняя моменту и удушающей похоти.

Витя задаёт темп, управляет мной, насаживая на себя.

Я помогаю себе рукой, не переставая облизывать головку и ощущаю, что его возбуждение растёт с каждой секундой.

– Стой… – его голос звучит предупреждающе.

Кусаю губы, сама часто дышу, в унисон с ним, отрываюсь на миг, глядя на него.

Ладонь Вити накрывает мою, сжимает сильно, делает несколько резких движений. Выглядит он при этом завораживающе.

Я проваливаюсь в его ставшие синими омуты и не сразу замечаю, что он кончает, делая при этом глубокий рваный вдох, затем медленный выдох.

Рычит что-то невнятное.

Я наклоняюсь к нему и облизываю головку, а затем жадно прохожусь по всей длине.

– Анют, ты… я… – он тянет слова, словно опьянел.

Смотрит на меня долго. Очень долго.

– Ну, – прищуриваюсь, вкрадчиво спрашиваю, – я справилась?

И пока, он переваривает мною сказанное, беру его ладонь, выпрямляю пальцы, внимательно вглядываясь.

– Хм… И всё-таки, теория была верна… – задумчиво произношу. – У тебя безымянный палец почти такого же размера, как и указательный.

– Что?

– Интересно, так у всех, – киваю на его орган. – Или только у тебя, надо бы…

Вскрикиваю, когда Витя резко и без предупреждения забрасывает меня на своё плечо.

– Эй, ты чего?! – деланно возмущаюсь. – Ты в курсе, что вот такой вот испуг провоцирует приступ пароксизмальной тахикардии? А? То есть, снижается величина сердечного выброса, далее уменьшается коронарное кровоснабжения, а затем вообще происходит ишемия сердечной мышцы! Та-дам! Стенокардия или инфаркт миокарда! Хочешь, чтобы мы остались без Кирилла и Серёжи?

– Анюта, ей богу, помолчи!

– А ещё, я читала…

Он вдруг хлопнул меня по попе, выбив на время воздух из лёгких.

– Так-то лучше, – удовлетворенно прошептал, поглаживая больное место.

Я всхлипнула.

– Анюта, Анюта… Воспитанием бы твоим заняться. Глядишь и перестанешь нарываться на неприятности.

– То, что я много читаю, совсем не значит…

Витя крепко сжал многострадальную попу, не дав мне высказаться до конца.

– Пожалуй, – хрипло начал, – займёмся твоим воспитанием прямо сейчас.

Я заливисто рассмеялась, не предполагая тогда, что уже вечером, поступит тревожный звонок...

***

После того, как Витя всеми путями доказывал свою правоту по отношению к моей осведомленности во всех кхм, областях.

Мы переместились в зал, где на ворсистом ковре, у камина, наслаждались обществом друг друга.

Хотя поначалу, я была жутко обижена, да и вообще, не хотела спускаться вниз.

А всё из-за того, что кое-кто переусердствовал в своём стремлении воспитать «неугомонную» девчонку.

Теперь моя пятая точка горит синим пламенем и требует возмездия.

Однако… после череды уговариваний, а на деле же одного пронзительного взгляда на мою скромную персону, я смилостивилась и посеменила за своим карателем.

И вот сейчас, я лежу на Вите, совершенно без одежды, впрочем, она только мешает.

Кожа к коже. Лицо к лицу. Глаза в глаза.

Незабываемые ощущения.

Он аккуратно поглаживает очаг боли, а я в ответ перебираю пальцами его влажные после душа волосы.

В голову начинают просачиваться те самые мысли, которые терзали меня весь месяц.

Хотя… не только они.

Например, что теперь будет?

Быстро ли я его простила, сдаваясь под натиском эмоций?

Ведь его симпатия может исчезнуть через месяц другой…