Хочу Вас... профессор!
Шрифт:
Почувствовать её вновь.
Вдохнуть одуряющий запах.
Но даже в мыслях ни разу не было, что она всё то время, когда я сходил с ума без неё.
Сына моего растила.
Свитер снимаю.
Не могу.
Жарко.
Душно.
И в глазах жжёт…
Глубоко затягиваюсь… а затем слышу осторожные шаги за спиной.
Не оборачиваюсь.
Она. Стоит. Она.
Мать моего ребёнка.
Моего сына.
– Кирилл уснул.
Она совсем близко. Рядом. Здесь. Рукой прикоснуться.
Да только…
– Стой здесь, – холодно произношу, выпуская дым в небо.
Тушу сигарету и поворачиваюсь.
Не смотрю на неё совсем и молча
Мне нужно идти к сыну.
К моему сыну.
***
Прохожу в комнату и целенаправленно иду к кроватке.
Там, где лежит сын.
Мой сын.
Спит.
Ощущения конечно не передать словами.
Наклоняюсь к нему, вглядываюсь в уже прорезавшиеся черты лица.
Черты лица, которые я каждый день вижу в своём отражении.
И это он даже глаза свои не открыл.
И не требуется.
Тут сразу видно…
МОЁ. МОЙ.
Шумно сглатываю.
Не знаю, что и делать.
Давно детей маленьких не видел.
Давно на руки их не брал.
Да кого я обманываю. С тех пор как повзрослел Алекс, не доводилось.
Ни разу.
А теперь…
Выпускаю эмоции так, как умею…
Всё как будто по-новому испытываю.
Заново.
Кровь хлынет в голову.
С каждой прошедшей секундой пульс учащается всё быстрей и быстрей.
Притрагиваюсь к кулачку сына указательным пальцем. Он тут же вздрагивает, хмурит брови и поджимает губы.
Усмехаюсь.
Не нравится ему.
В личное пространство вторгаюсь.
Сын начинает ворочаться и скидывает головной убор. Довольно улыбается, словно он ему всё это время мешал и принимается чавкать.
Этот звук сразу же отдаётся в ушах.
Теперь он лежит на боку, и я поддаюсь первобытному желанию…
Наклоняюсь сильнее, утыкаюсь носом в его маленькую шею и жадно вдыхаю этот запах…
Собственный. Детский. Молочный.
Бл*ть. Крышу срывает напрочь от этих ощущений.
Запредельные они.
Душу выворачивает наизнанку.
Заставляет кровь быстрее бежать по жилам, а сердце заходиться в лихорадочном биении...
– Я редко укладываю Кирилла в кроватку, – её голос врывается в моё затуманенное сознание. – Всё потому, что люблю прижимать его к себе по ночам. Знаю… это неправильно… Так нельзя. Надо его отучать. Но по-другому не могу… Я словно окунаюсь в прошлое, когда ты был со мной… Рядом. Мирно спал, а я подолгу могла смотреть на тебя. Просто так. Это меня успокаивало. Хотя порой мне казалось это чем-то нереальным. Ты казался мне недосягаемым. Всегда, Вить, – слышу всхлип. – И когда ты подарил мне надежду на то, что мы можем быть вместе, я была на седьмом небе от счастья. Вить, из-за этого я много глупостей совершала. Кричала, плакала, скандалы закатывала. Я знаю, что ты не мечтал о подобном. Я знаю, что ты хотел спокойной жизни, а со мной… такое вряд ли получится. Я не умею сдерживать эмоции. Я не умею быть терпеливой. Во мне этого нет ни грамма. Единственное, что я знала … Так это то, что буду любить тебя всегда. По-своему, да… Где-то неправильно, но любить… Люблю. С первого дня, как только увидела тебя у нас дома. Тогда это была симпатия, но она быстро переросла в нечто большее. Без моего ведома мои мысли то и дело возвращались к тебе… Всегда. Витя, я знаю, что ты не изменял мне и я очень сожалею, что сбежала тогда, не дав объяснится… Прости меня. Прости…Ты не представляешь, как мне жаль, Вить... Очень жаль...
Перевожу дыхание и разворачиваюсь к Анюте.
Она стоит, облокотившись плечом о косяк и вовсю плачет.
Слёзы растекаются по щекам.
Я
ещё раз кидаю взгляд на сына, проверяя спит ли он или нет и отхожу от него, делая первые шаги к ней.Встречаюсь с её глазами и долго смотрю…
Слишком долго.
Пытаюсь все свои чувства передать.
Не может она не понимать.
Вижу, что понимает.
Дрожит, но взгляд не уводит.
Закрываю за нами дверь и отойдя от неё чуть подальше, хрипло шепчу:
– Я никогда не видел свою мать потому, что она умерла при родах, – она вздрагивает, округляя глаза. – А мой отец ненавидел меня до самой смерти.
Сейчас я себе переламываю. Выговариваю то, что не говорил никому и никогда. Тяжело выворачивать душу, но по-другому не получится.
– Анют, я ни черта не знаю о любви... О том, как нужно правильно любить. У меня есть свои поверхностные суждения и внутренние ощущения. Я опираюсь на них. И я далёк от того идеала, который ты нарисовала себе в своём подростковом возрасте. Я тоже живой. Со своими недостатками, заморочками и поступаю не всегда мудро. Я виноват, что позволил произойти той ситуации. Виноват и это осознание убивало меня все грёбаные полтора года, проведённые без тебя, – а затем повторяю заново: – Я ни черта не знаю о той любви, которой ты мне говоришь… Потому, что в моём понимание «любви», ты … не имела права лишать меня сына. Не имела.
– И что… – она сглатывает, отходя на шаг. Обнимает себя руками и опускает голову, – ты заберёшь его у меня? Заберёшь Кирилла?
Молчу. Ничего не отвечаю.
Просто разворачиваюсь и ухожу...
На большее я, вероятно, попросту не способен.
И без того разбросало... На куски перед ней.
Глава 32. Аня
Минута… две…три…четыре…
Стою. Не двигаюсь, глядя на уходящий силуэт Вити.
Затем, когда он вовсе исчезает с поля моего зрения, отмираю.
Вздрагиваю, как от пощёчины.
Не знаю куда себя деть.
Его образ раз за разом всплывает в моей голове. Такой родной…
Любимый.
Меня всегда что-то останавливало открыться ему.
Хотя… кого я сейчас обманываю?
Не только ему.
Всем.
Я отчего то думала, что поступаю верно.
Что таким образом, я ограждаю дорогих мне людей от проблем, которые могут возникнут, узнай они об этом.
Это привычка выработалась не сразу… Нет.
Возможно с тех пор, как отец узнал о моей тайной любви к Вите.
Как поставил перед фактом мой отъезд в Лондон.
А возможно и раньше…
Я не знаю.
Я всегда боялась, что меня не поймут, что будут осуждать.
И чем больше проходило времени, тем сильнее укреплялась в голове эта мысль.
Я считала, что лучший способ уберечь их – это умолчать.
Скрыть. Утаить.
Но как же сильно я ошибалась.
Залог успеха в любых отношениях – это открытость. И открытость должна проявляться не только в возможности выговориться и поделиться проблемами, но и в отсутствии лжи.
Ложь… её было слишком много в наших отношениях.
Я не стала открываться Вите…
Говорить об отце… Тимуре.
О том, что происходило в моей жизни.
О том, что свалилось мне на голову.
О чёртовых проблемах, которые можно было бы решить, если бы я ему доверилась и всё рассказала.
Но я молчала…
А он в ответ, тоже мне ничего не рассказывал о себе.
Можно говорить сколько угодно, что я знаю о Вите многое, но на деле же…
Это тоже обман.
Слова Вити о своих родителях, тому подтверждение.