Хочу замуж!

Впрочем, если уж быть совсем объективной, моя подруга — не стрекоза, а гораздо хуже. Она — жаворонок по своим биологическим часам. Нет, даже не жаворонок. Нюрка — какой-то неведомый учёным мутант. Ложится поздно, а встаёт рано. Причём в пространстве ориентируется нормально, и соображает не хуже какого-нибудь нобелевского лауреата.

В чём наше с Нюркой принципиальное различие: я просыпаюсь обычно ближе к обеду. До этого времени на рабочем месте присутствует только моё тело. А вот мозг постепенно: со вкусом, с толком, с расстановкой настраивается на работу.

Но Нюрку, увы, не переделаешь. Хуже всего, что после наших посиделок она не только, как обычно, встаёт рано, но ещё приходит и будит меня спозаранку, что, конечно, неправильно. Но ей, стрекозе неотстрелянной, не терпится обсудить подробности минувшего вечера (или ночи?), ведь без курьёзов и приключений ни одна наша посиделка не обходится. Ни одна! К моему большому сожалению.

Правда, посиделки у нас случаются не так часто, как вы, наверное, могли подумать. Мы с моей подружкой отмечаем лишь большие праздники, вот только отрываемся на полную катушку. Как, например, вчера. Когда в начале вечера мы с Виктором отмечали годовщину со дня нашей встречи (грех не отметить!), а потом с Нюркой — День защитников Отечества (мы что, наших мужчин не уважаем?).

В итоге получилось два праздника в один день. И как тут, скажите, не оторваться?

— Держи, подруга! — едва переступив порог, Нюрка протянула мне свой портфель.

Это была добротная и очень универсальная вещь. Из натуральной кожи, с кодовым замочком. Когда-то этот коричневый портфель выглядел очень и очень солидно, да вот только Нюрка — широкая душа — использовала портфель везде, где только возможно.

Ходила с ним на работу, даром что в этой вместительной сумке свободно помещались и тетради, и учебники, и прочие учительские причиндалы. Обязательно брала его с собой, собираясь совершить небольшое турне по окрестным магазинам. Ведь моя подруга, за отсутствием в наше время авосек, принципиально не пользовалась пакетами, так как считала их дешёвыми пережитками презираемого ею капитализма. Вот и носила продукты, лекарства, вещи в своём поистине незаменимом портфеле.

— Что он у тебя сегодня такой тяжёлый? — я невольно поморщилась, когда нюркин портфель бесцеремонно потянул мою, всё ещё пребывавшую в сладкой неге сна руку, вниз.

— Картина называется: Друг спас друга. Пошли!

Не дожидаясь приглашения, Нюрка прошла в комнату и плюхнулась в кресло. Я поплелась за ней следом. Моя шустрая подруга уже успела включить телевизор и достать из портфеля несколько бутылок пива.

— Сейчас будем лечиться, — Нюрка с довольным видом подмигнула.

— Нет, только не пиво! — при виде бутылок мне стало немного дурно. — Я бы не отказалась сейчас, скажем, от кефирчика. Будь другом, Нюр, посмотри, пожалуйста, есть ли он в холодильнике?

— Ну, какой человек, будучи в здравом уме и трезвой памяти, станет пить кефир с похмелья? — всплеснула руками эмоциональная подруга. — На Руси-матушке всегда придерживались золотого правила: Клин клином вышибают. Как можно не доверять народной мудрости?

— Давай, Нюр, мы эту мудрость отложим до следующего раза? Будут ещё на нашей улице другие праздники, а сейчас мне очень хочется кефира.

Но Нюрка в ответ вдруг закричала:

— Смотри, Ась, нас по телеку показывают!

Я повернулась к телевизору и обомлела. У меня совершенно вылетели из головы события минувшего вечера. А тут в утренних новостях показывают целый сюжет, посвящённый курьерской фирме «Быстрее ветра».

Сначала всё было очень чинно. Выступил директор фирмы, потом менеджеры, затем показали их филиал, расположенный в другом городе. Сплошь — солидные люди на фоне красивых, современных офисов и вполне приличной оргтехники. Ну всё прямо, как на Западе! Глаза отдыхают, душа поёт. Так и хочется через такую серьёзную курьерскую компанию отправить кому-нибудь письмецо, или посылочку. Ведь, посмотрите, какое обслуживание! Не захочешь, да почувствуешь любовь и уважение к собственной скромной персоне.

А потом показали знакомую картину. Двухкомнатная квартира в обычном панельном доме. Вокруг — такая же обычная обстановка. Захламленная старой мебелью прихожая (Зачем выбрасывать? Мы же — не итальянцы, которые под Новый год с виду приличные столы, стулья, диваны прямо из окон на улицу выбрасывают. Я это видела собственными глазами, по телевизору. А мне моя старая мебель может ещё пригодиться). На стенах — местами отклеившиеся обои в полоску (Лет десять тому назад они, между прочим, были в моде!). На полу — местами залатанный линолеум, выкрашенный под паркет (А он до сих пор ещё в моде!). В общем, всё, как у всех — честных, добросовестных тружеников нашей необъятной родины.

Наверное, для того, чтоб поднять своим зрителям настроение после увиденных ими кадров, камера начинает демонстрировать стол. На нём — остатки праздничного пиршества и пустые хрустальные бокалы.

Ну, что за непорядок?! Камера в полном недоумении начинает искать бутылки. И находит! Под столом. Их туда спрятала вчера вечером Нюрка. На всякий случай. В тот момент, когда раздался самый первый звонок в мою бедную дверь, на которую минувшей ночью пришлись большие физические нагрузки.

Потом Нюрке надоело бутылки из-под вина прятать. Сколько можно? И, вообще, вино, если что, — не водка. Но целеустремлённая камера об этом не ведала. Она обрадовалась своей находке и старалась показать её со всех сторон. Чтобы, в свою очередь, порадовать зрителей. Ведь, как приятно увидеть единомышленников!

Хотя вчера, небось, вся страна пребывала в таком же состоянии. Но по телевизору почему-то показали нас с Нюркой. А единомышленников-то по России было море! Обидно, да?

А потом дошла очередь и до них, этих самых единомышленников. То бишь до меня и Нюрки.

Две не совсем трезвые женщины в турецких халатах яркой расцветки (Ещё до появления телевизионщиков моя энергичная подруга случайно облила меня водой. Мне пришлось сменить праздничное платье. И если бы не этот досадный случай, то без сомнения, я смотрелась бы на экране гораздо лучше. А Нюрка из дому пришла после моего звонка в халате. В итоге, мы обе выглядели по-домашнему) в компании бродячих артистов водят весёлый хоровод под соответствующую песенку. Круто!

Но это оказались ещё цветочки. Ягодки ждали зрителя впереди! Ну, сами знаете, десерт принято подавать в конце ужина, а вот теледесерт — под занавес сюжета.

Камера постаралась и показала меня крупным планом. Близорукие телезрители (А таких людей в стране немало) могли подумать, будто бы они стали свидетелями настоящего чуда. Появившееся на экране большое яркое пятно (Розовый халат, понятия не имею, почему, почти слился по цвету с моим лицом) умело говорить человеческим языком!

А при наличии определённой фантазии это пятно можно было даже принять за представителя внеземной цивилизации, причём настолько разумного, что он (или, оно) даже изъяснялось по-русски. Правда, немного в своей речи запиналось, но, сами понимаете, что с них взять, с этих инопланетян?

Потом камера ушла в сторону. Я было вздохнула с облегчением, но оказалось, что моя радость — несколько преждевременная. Таким же крупным планом оператор показал вытянувшуюся физиономию журналиста, когда на его вопрос, в каком именно музее я работаю, я честно ответила, что не помню.

Ну, с кем не бывает? Да, случается, люди по пьяни даже собственное имя забывают! А этот телевизионщик смотрел на меня таким взглядом, как будто я с луны нечаянно свалилась, да ещё и на его головушку вдобавок приземлилась! Наверное, он какое-нибудь училище закончил, а не факультет журналистики.