Ход коня

Винсент попытался вспомнить хоть что-то толковое из того, что говорил семейный терапевт. Трудно ожидать помощи от специалиста, когда считаешь себя лучшим специалистом, чем он. Хотя Винсент старался держаться скромно.

Давно шла речь о том, что ему самому имеет смысл обратиться к терапевту. Чтобы проработать случившееся с его матерью. Воспоминания, которые он подавлял вот уже сорок лет. Но Винсент не мог позволить кому-то другому копаться в этом. Словно где-то внутри неусыпный сторож охранял потайной уголок его души от внешнего вторжения.

Винсенту хотелось, чтобы терапия оказалась тем волшебным средством, которое вернет их с Марией друг другу. И он снова будет понимать жену, что когда-то как будто ему удавалось. А Мария перестанет ревновать его всякий раз, когда Винсент уезжает в другой город. Что сейчас невероятно осложняет жизнь им обоим, поскольку профессия мастера менталиста предполагает гастроли. И супруги действительно старались, особенно Мария.

То, что предположил терапевт, лежало на поверхности: причина ревности в низкой самооценке. Возможно, сыграли роль обстоятельства, при которых Мария и Винсент сошлись. Когда он оставил первую жену Ульрику ради ее младшей сестры Марии.

Винсент понимал, что не все так просто. Было в Марии что-то еще, чего ни она, ни терапевт не могли уловить. Что-то, что пробуждало в ней агрессию, стоило Винсенту только направить свое внимание на что-то другое, кроме дома и семьи. Чисто инстинктивно, так что винить в этом Марию было бы несправедливо. Этот же инстинкт заставлял ее сейчас смотреть на него как на инопланетянина.

А Винсенту, как и много раз до того, хотелось знать, чего она от него добивается.

Поначалу было легко. Тогда любовь заставляла их пренебречь всем, что не было ею. Винсент до сих пор помнил, как они заканчивали фразы друг друга, как могли общаться одними взглядами. Но потом он как будто стал забывать ее язык. Вопреки логике, с годами супруги все хуже понимали друг друга. Винсент не хотел этого, сопротивлялся. Но, как ни старался, ключик к Марии был утрачен.

Сейчас она, очевидно, ждала, что он скажет. И все-таки было крохотное жемчужное зернышко в куче того, что наговорил терапевт. Он посоветовал Винсенту проявлять участие всякий раз, когда Мария расстроена или возмущена. Даже если она не права. Так Мария будет чувствовать себя с ним в большей безопасности. Что, в свою очередь, должно помочь ей более конструктивно выражать свои эмоции, прежде чем они перейдут в агрессию или гнев. Конечно, на деле никогда не бывает так гладко, как в теории. Но попытаться стоило.

– Ты злишься, дорогая, – начал Винсент, стараясь сохранять участливый и спокойный тон. – Но гнев вреден для твоего тела. Ты, конечно, сама заметила, как напряглись твои суставы и мышцы. При этом кровообращение замедляется. То есть нарушается естественный баланс нервной, сердечно-сосудистой и гормональной систем. Кроме того, увеличивается кровяное давление, вместе с частотой сердечных сокращений и уровнем тестостерона. В результате организм в избытке вырабатывает желчь, которая попадает в те его участки, где ее не должно быть.

Мария подняла бровь. Кажется, рекомендация терапевта действительно сработала.

– Когда ты злишься, – продолжал Винсент, – активность твоего мозга меняется. Особенно в височной и лобной долях. Вывод: злиться небезопасно. Ты можешь общаться с Ребеккой более конструктивно?

Он замолчал и осторожно улыбнулся. Мария в недоумении уставилась на него. Затем скривила губы, как будто съела лимон, развернулась на каблуках и вышла.

* * *

Со слезами счастья в глазах Юлия переступила порог отделения полиции в Кунгсхольмене. Могла ли она раньше думать, что будет так сильно тосковать по этому довольно уродливому зданию?

День ее триумфа выдался жарким. Система вентиляции вовремя вышла из строя, дав коллегам возможность в полной мере прочувствовать, что такое пекло. Обмахиваясь листком бумаги, Юлия открыла дверь в конференц-зал. Для коллег – обычный четверг. А для нее – возвращение в потерянный рай. По крайней мере, пока она не объявила им, зачем они здесь.

– Юлия! – приветствовал ее бородатый мужчина, в котором она не сразу узнала Педера.

– Это борода отца семейства, а не какая-нибудь хипстерская бородка, – самодовольно объяснил Педер, поймав ее вопросительный взгляд.

– Это хипстерская бородка, как ни крути, – проворчал Рубен, переступивший порог зала следом за Юлией. – Нам еще повезло, что сегодня такая жара. Иначе пришлось бы лицезреть тебя в той маленькой шапочке, которую ты носил всю весну, не снимая.

Похоже, с коллегами всё как обычно. Мина и Кристер, во всяком случае, выглядели довольными при ее появлении. Если Юлия, конечно, правильно истолковала их реакцию.

– Мои запоздалые поздравления, – пробормотал Кристер.

Золотистый ретривер Боссе тяжело дышал. Он устроился на полу, в том самом месте, где Юлия оставила его несколько месяцев назад. На этот раз Боссе не нашел в себе силы даже поздороваться как следует. Ограничился тем, что отрывисто гавкнул и устремил на Юлию счастливый взгляд.

– Да, поздравляю! – подхватила Мина и с ужасом уставилась на пиджак Юлии.

Та тоже посмотрела на то место на левом плече и громко выругалась:

– Черт подери! В доме ни одной тряпки без рвоты…

Она сорвала с себя пиджак и собиралась было повесить его на спинку стула, но остановилась, еще раз оглянувшись на Мину, и направилась к вешалке у двери.

– Пока это каша, проблема решается в два счета, – заметил Педер с понимающей улыбкой. – Подожди, вот пойдут бананы и бефстроганов в банках… «Ваниш» – единственное, что против них работает. И лучше порошок, чем те розовые баночки. Замачиваешь в «Ванише», а потом стираешь при девяноста градусах. Лучше с отбеливателем, так что поначалу придется носить только белое.

– Буду иметь в виду. – Юлия подняла руку в оборонительном жесте. – И тебе доброго утра, Педер.

Ей было достаточно забот с шестимесячным Харри, чтобы не озадачиваться заранее проблемами предстоящих возрастных этапов.

Юлия поспешила сменить тему:

– Как приятно вернуться и снова видеть вас всех! Разумеется, я следила за вашей работой, пока меня здесь не было. И не чувствовала ничего, кроме гордости. Прежде всего, за тебя, Мина. – Мина замещала Юлию на посту руководителя группы. – Но теперь я с вами. Не то чтобы отдохнувшая и полная сил, но везде не успеешь.

Юлия нерешительно рассмеялась. У нее была мысль рассказать о небольшом семейном недоразумении, вынудившим ее в конце концов сегодня и не днем позже переступить порог отделения полиции. И как это недоразумение дало Юлии понять окончательно, что «равностность» их с мужем отношений – иллюзия, державшаяся только благодаря ребенку.

Его аргументы слово в слово повторяли то, что рассказывали ее подруги. Что женщина биологически лучше приспособлена к уходу за ребенком. Что Торкелю совершенно невозможно оставить работу, потому что в этом случае все рухнет. Компания обанкротится. Шведский ВВП полетит в тартарары. Катастрофа немедленно распространится по всему миру, и наступит конец света.