Ходок-7. Захват

— Отныне, ты — не Эрлихх. Нарекаю тебя — Жнец, — указала пальцем на все еще валявшегося ниц змееюдюда донельзя умасленная Гюрза. Зачем она сделала это, и сама не знала. Просто, так захотелось. Между тем, поступок имел последствия. Золотистый огонёк слетел с ладони и впитался в распростертого аспида.

— Вы дали подчиненному имя. Потрачено 1000 единиц генокода. Для поименованных пробужденных открыта дополнительная характеристика — лояльность.

— Ахахах! — счастливо рассмеялась Ан. Ведь она заполучила дополнительный контроль за «паствой». А траты не беда, заработает еще.

Сверкнув очима, Гюрза обернулась к раздражившим ее мужланам.

— Ты будешь Пшик, — ткнула она в вэйха, а потом и на отщепенца, — А ты Шепелявый. На секунду в ней взыграло детство. Девушке показалось забавным назвать «повелителя плазмы» Пшиком, а вечно гугнявишего змеелюда Шепелявым.

— А…сссс….
– сокрушенно прошипел Ехр.

— Эмммм… — покраснел от стыда Хайлинь.

— Надо же работает! — подумала про себя Ан. Изначально десяти процентная лояльность этих двух понизилась вдвое. На их фоне бывший старикан являлся образцом послушания. Его показатель достиг 70 %.

На радостях, Гюрза захотела присвоить прозвища и Ксении с Хайнань. Однако праздник закончился, запасы показали дно. Осталось всего 565 единиц.

— А вы, должны заслужить имена. Старайтесь, что не были, как у них, — выкрутилась Ан и распорядилась, — Слезай со своего плота. Полетишь с нами. У нас много дел. Атака не за горами.

Бывший Эрлихх, а ныне целый Жнец, послушно выполнил приказ. Стальная птица понесла его в крепость древних. Впервые за многие годы, старый аспид был по настоящему счастлив. Исполнение его мечты приближалось.

Глава 10. Попаданцы.

Уж если ты попал, то и звать тебя попаданец.

Юмор Ухвата Клеванского;

В темном подземелье раздавались разгневанные голоса. Впрочем, если прислушаться, можно было различить, что за показной злостью прячется страх. Посреди заваленного различным хламом подземного грота ругался чернявый и массивный, как горный троль, отрок. За его спиной отсвечивал долговязый дылда. Вторя громиле, длинный вставлял язвительные комментарии. А ополчились же они на худосочного и тщедушного юношу, чью чрезмерно большую голову венчала ранняя плешь, а виски седина.

— Слышишь ты, Осипов* недоделанный! Давай, врубай свою шарманку и возвращай нас назад, кому сказано! — наступал на задохлика Ухват Клеванский*. Чей пудовый кулак так и жаждал познакомиться с черепушкой опростоволосившегося изобретателя. Однако молодой боярин сдерживал себя. Он боялся, что котелок горе-ученого не выдержит, — Степа, может пырнешь засранца шилом? Авось, думалка заработает чётче?

— Ха-Ха! — рассмеялся вечной хмельной Маринин. Он и сейчас присосался к фляжке с коньяком. Их в фамильном пространственном артефакте было запасено не мало.

Наконец-то, никто не контролировал забулдыгу. После вызволения Велграда от напасти выяснилось, что родня парней окочурилась под корень. Недавно оба вступили в наследство. И пускай фамильные резиденции были разрушены, на счетах в имперском банке остались круглые суммы.

В общем, закончили закадычные друзья Университет с размахом. А получив диплом, спонсировали прожект башковитого одногруппника, который поклялся, что по препарированному змеелюду откроет портал на планету ящеров. Да не абы куда, а туда, где золото есть.

— Мой магический сектант отыщет плюмбум и выступит в качестве якоря. Также я задам безопасные характеристики. Обязательное отсутсвие живых организмов, например, — изрёк тогда непонятную корешам фразу членоголовый. Позже Степка выяснил, что так именовался драгоценный металл в какой-то гребаной древней таблице.

— Милый, не кипятись! — легла на мощное плечо женская, но тоже увесистая ладошка.

— Дак, он — обманщик. Божился, что все будет чики-пики! А что теперь? Застряли не пойми где и насколько… — выпустил пар из лёгких Ухват.

Следует заметить, что парней в их нелепом вояже сопровождали две девушки. Одна такая же приземистая и крепкая, как Клеванский. Вторая длинная и худая, как щепка. Красавицами подруг назвать было сложно. Однако у парней на них имелись грандиозные планы. Ещё бы, грозная толстушка приходилась крестницей самому императору, а худосочная грымза являлась приемной дочерью главнокомандующего армией, Килия Неугомонного.

Раньше, мозгом дружбанов всегда выступал Велиор. Однако Старицкий стал нелюдимым после увечья и запропал куда-то. Бразды правления гоп- компанией взял, как ни странно, Степка Маринин. Именно он и убедил товарища, что в данном путешествии они убьют даже не двух, а трёх зайцев. Прославятся, разбогатеют и поразят невест. А то обычные окраинные бояре не чета столь родовитым молодухам.

Резон в рискованном мероприятии для Маши Роговой и Настасьи Шариковой также наличествовал. Во — первых, девушки хотели доказать родным, что их ухажерыне лыком шиты. А во-вторых, им надоело быть на последних ролях, захотелось блеснуть.

Головой никто из молодежи особо не подумал. Все четверо острым умом не отличались. Единственный разумный человек, гений- изобретатель, Стендаль Вихров перечить нахрапу не посмел. Да и как тут, если тебя телепают за шкирку и требуют или возвернуть деньги, или продемонстрировать результат.

Юный учёный был беден, как церковная мышь, к тому же простолюдин. Он и учился- то в Университете по специальному императорскому гранту. А затем старые завистники — профессора затюкали перспективного лаборанта. Кафедру магоинженерии Стендаль закончил с волчьим билетом. Ни один уважающий себя род не заинтересовался его начинаниями. Несмотря на спешку, Вихров был уверен, что вылазка пройдёт хорошо. Он филигранно настроил сектант и задал безопасные параметры, но, как на зло, вмешался случай.

— Да, не виноват я! Этот мир почему-то закрыли. Верховная сообщила, что инфополе бушует… — втянул тыковку в куцые плечики Стендаль.

— Виноват не виноват, а ни одно из условий не выполнил. Золота- с гулькин нос. Иди сам его выковыривай из трехметровых громадин. Домой тоже дороги нет, — ехидно отметила Настасья. О сучьем нраве Шариковой ходили легенды. Девка была ядовитей подколодной змеюки. Здравомыслящие кавалеры избегали ее, как чумы, и лишь постоянно под градусом Степан покусился. На пьяные очи он просто не замечал стервозности наречённой, — Котик, кастрируй ботаника. Так и так, на его жалкие причандалы никто не позарится. Будет ему урок, как не подставлять благородных.