Ходящий по улицам

Медленно двинулся вперёд, выставив перед собой гарпун.

Грязная, измученная и избитая девушка, валявшаяся на полу, вдруг начала улыбаться. Вначале совсем чуть-чуть, натянув уголки губ, но уже через мгновение, на её лице были видны обнажившиеся зубы, заляпанные собственной кровью. Раздался смех, напугавший Рыжего и Богиню.

— Что ты смеешься? Совсем рехнулась, дура? — Богиня хотела к ней нагнуться, попытаться заткнуть, но шум возни, пролетевший сквозь коридор, одёрнул её.

Взгляды обратились к дверному проёму, где из тьмы медленно выплыла голова Уса. Его взгляд стал совсем мутным. Глаза пытались зацепиться хоть за какой-нибудь предмет, но не могли: то бегали из стороны в сторону, то описывали круг. Он крутил головой, словно не понимал где находиться. Тонкие пальцы схватились за стену, пытаясь удержать тело.

— Ребята… — все, что он смог выдавить из себя.

— Ну что там? — взволнованно спросил Рыжий. — Где твоё ружьё?

Только когда Ус шагнул в комнату, все увидели гарпун, торчавший из его спины.

Солнце ласкало воду, наполняя комнату светом, а солнечные зайчики, раскиданные по комнате наконечником гарпуна, торчавшим из груди мужчины, щипали глаза и заставляли с прищуром лицезреть происходящее.

Пошатываясь, Ус подошёл к пластиковому стулу. Опёрся кровавой пятернёй о белую спинку. Затем тяжело водрузился в него, с трудом хватаясь за подлокотник. Гарпун упёрся в заляпанную кровью спинку стула, не давая мужчине сесть ровно. Он хотел заорать от боли, но сил хватило только на стон. Горячая кровь сорвалась с губ, затекла на подбородок и начала капать на пол, растекаясь кляксой в грязи.

Давно Ус не видел столь стремительного заката. Последние три года, солнце играючи касалось горизонта, словно растягивает удовольствие перед сном. А тут так быстро. С каждым вздохом на улице становилось всё темней и темней. Темнее и темнее. Лёгкое наполнялось кровью — дышать становилось трудней. Силы покидали тело. Начало холодать.

Комната наполнилась пронзительным женским криком, распугав всю рыбу вокруг. Богиня кинулась к канистре, стоявшей у стены, открутила крышку и занесла над собой.

— Ты не получишь ничего, тварь! — процедила она сквозь зубы, обращаясь к человеку вышедшему из тьмы вслед за Усом.

Глава 10

В трёхкомнатной квартире, на четвертом этаже, люди последний раз были года три назад. Там жила обычная семья: мама, папа, сын и дочь. Ели, пили, спали и мечтали. Жили дружно: не ругались. Планы строили на каждый день, думали: как дальше жить. По вечерам собирались вокруг телевизора, ужинали, общались и смеялись — всё как всегда. И так каждый день. По кругу жизнь текла и с проторенной дорожки сходить не собиралась.

Но сопротивляться трёхсотметровой волне, несущейся со скоростью тысяча километров в час, бесполезно. Даже ваша судьба, узнав о надвигающемся “веселье”, просто помашет вам ручкой и отправит вас в свободное плаванье по квартире. Кого пузом упрёт в потолок, а кого и целиком в форточку пропихнёт.

Когда крики смолкнут, а ужас отпечатается кривой маской на обезображенных лицах, судьба молча покинет квартиру, но уходя — оставит дверь открытой, чтобы в пустующее жилище снова жизнь влилась.

Коварная “злодейка” объединила двух людей в единый порыв энергии, боли, злости и обиды. Столкнула лбами, и всё ради чего? Ради жизни! Тривиально? К сожалению, да! Хочется всё скинуть на тяжелые времена, но не выходит — они всегда такими были, есть и будут.

Армейский нож вырвался из тьмы. Пронзил мутную воду, пластиковую маску и был готово ужалить в глаз, но не хватило жалких миллиметров. Зрачок Славы сжался от увиденного блеска на острие металла, а мозг испытал колкое ощущение. Неприятное такое чувство, словно увидел иголку перед глазом: острую, длинную и очень тонкую.

Слава невольно моргнул и оцарапал нижнее веко — так близко смотрел нож. Если бы не его реакция, и не упрись он ногами в нечто прячущееся во тьме, — вражеский клинок выступал бы сейчас в роли венчика, взбалтывающего серое вещество, и тем самым превращая свою жертву в овощ.

Страха не было. Слава испугаться не успел, но успел вовремя ударить ногами и всадить свой нож во вражескую руку, державшую его за шею. Клинок врага отпрянул назад во тьму, а через образовавшуюся прорезь в Славиной маске, потекла ручьём вода пропитанная кровью.

Короткая передышка подарила мысли. Левая ладонь нащупала верёвочку на запястье.

Перехватив фонарь, Слава кинул пучок света перед собой. Тьма отступила, растворившись как пенопласт в ацетоне, но её дитя — чёрное тело окружённое пузырями воздуха — ринулось вперед, не обращая внимания на ослепительный свет. Разгоняя мути крови, показалась круглая маска, а под ней — кричащие глаза от боли и гнева.

Нацелившись в висок нападающего, нож Славы начал описывать дугу, рассекая воду, как воздух. Движение было точным и быстрым, но мешало сопротивление воды. Организм требовал кислорода, но, не получая его, — наказывал своего владельца жгучими волнами боли. Секунды потеряны — удар предсказуем.

Мужчина подался вперёд. Рука с кровоточившей раной снова жадно впилась в Славину шею, блокируя удар ножа.

Отблеск вражеского лезвия сверкнул откуда-то снизу. Ладонь Славы выпустила фонарь, успев перехватить смертельный удар.

Потемнело.

Луч света смотрел в пол, не желая обращать внимания на две людские фигуры, сцепившиеся между собой.

Славина маска быстро наполнялась водой. С каждой секундой мутная пелена увеличивалась, а сгустки крови, просачивающиеся сквозь отверстие от ножа, только всё усугубляли. Глаза лихорадочно задёргались, стремясь нарисовать последнюю картину в голове, но краски портила жгучая вода. Маска стала врагом, и именно сейчас тот случай — когда стянуть её, практически, не возможно.

Славины пальцы разжались, отпуская нож в свободное плавание. Рука пошла вниз, пытаясь быстро обогнуть руку противника, но не успела. Тот догадался: выпустил Славину шею и впился своими пальцами в его запястье.

Силы были не равны. Ощущалось превосходство врага, но были видны и недостатки: враг дышал, а Слава — нет.

Безысходность пронеслось в Славиной голове, почувствовав, как обе его руки затряслись от бессилия и начали разъезжаться в стороны под гнётом вражеского напора. Приняв горизонтальное положение, убийца напирал изо всех сил, помогая себе ластами.

Вжавшись в стену, Слава замер. Глаза щипало. Покалывание в лёгких сменилось жжением. Мозг требовал сопротивляться, а адреналин всё время ему поддакивал; да, хорошая парочка, загнавшая его в угол.

Кислород…

Воздух…

Хотя бы один глоток!

Счёт шёл на секунды.

Противник замер, понимая, что Слава долго так не протянет — утонет. Отпустит руку — получит нож в сердце, а вторая рука явно никуда не денется; его пальцы держали её, как тиски. Розовые толстые губы начали растягиваться в подобие улыбки, но картину портил торчащий изо рта загубник, и шланг, уходящий за спину. О нём, кстати, помнил и Слава, впервые увидев лицо в круглой маске.