Ходынка

— Это заплатки из московского дома графа Шувалова!

Капитан Львович зашелся сардоническим смехом. Бердяев подождал, а потом спросил:

— Что тут смешного? У графа пожар случился — Бердяев многозначительно пошумел коробком спичек. — Из дома гарнитур времен Людовика выбросили на помойку. С обивкой вместе. Вот и заплаточки от неё.

Деланно глупую рожу мужика на мгновение оживили испуг и мысль, но тут же она стала еще глупее.

— Я-то… Я-то думал, он графа обокрал! — давился смехом Львович. — Последние штаны… Ха-ха-ха!

— Не извольте забываться! — крикнул Бердяев. — Я понимаю, что вы с вечера на ногах, что устали… Но всему же есть мера… Право же.

Капитан Львович судорожно вздохнул, икнул и сказал:

— Не хотите ли вы сказать, что и дом графа тоже он поджег?

Подполковник Бердяев принялся бегать между стен трибуны. Всё ускоряя ход, он сбегал туда и сюда несколько раз, и вдруг бросился к мужичонке, занес кулак над его лысиной:

— А ну, гунявый, рассказывай! Всё как есть рассказывай, не тот тут и смерть тебе!

Мужик зажмурился, но не издал ни звука.

— Я, пожалуй, пойду — вздохнул Львович. — Извольте только дать расписку, что приняли от меня арестанта.

— Никаких расписок! — донесся из темноты низкий, хорошо поставленный голос. — А лишних попрошу удалиться! Вы свободны, господин капитан.

— С кем имею честь? — спросил Львович гулкую темноту.

Шаги в темноте становились всё громче — как если бы оттуда выходила статуя Командора. Наконец в свете лампы возник незнакомый Львовичу господин — высокий и статный, с залысинами на высоком лбу, без шляпы, но в отменном сюртуке от Шармера. И душа Бердяева ушла в пятки. Он почти не знал Командора, не знал его имени и должности. Он только видел, как тот сидел на банкете у московского генерал-губернатора — великого князя Сергия Александровича, и шептал ему что-то в ухо, запросто положив при этом руку на спинку великокняжеского стула.

— Николай Сергеич, распорядитесь! — бросил он Бердяеву, глядя Львовичу в глаза.

— Капитан, прошу вас, уйдите! — прошептал Бердяев. — Завтра пришлю вам вестового с распиской. Но сейчас прошу: уходите, уходите!

Капитан пожал плечами и вышел, на мгновение пустив в дверь гул толпы.

Но вот внутри опять стало тихо.

Командор обошел стул с мужиком, оглядел пленника с головы до ног, затем вопросительно взглянул на Бердяева.

— Пойман при попытке очернить начальство и возмутить толпу против государя — доложил Бердяев.

— Да? — снова поглядел Командор на мужика. — Ну что ж, пусть расскажет, как всё было.

Бердяев пнул мужика ногой:

— Слыхал, что барин говорит?

Мужик в ответ лишь щелкнул зубами и дерзко взглянул на Бердяева рыжими, с искоркой, глазами.

— Отлично — произнес Командор. — Инструмент готов?

Бердяев свирепо взглянул на вестового. Тот беспомощно развел руками.

Вдруг Бердяева осенило. Он бросился в телефонную комнату, чем-то там звякнул и вынес телефонный аппарат с болтавшимися изолированными проволоками. Глаза подполковника победно светились.

— О, матушка-провинция! — поморщился Командор. — Вы бы еще испанский сапог принесли!

— Прикажете?

— Большая деревня, как и было сказано — вздохнул Командор. — Ну что ж, попробуйте свой телефон для начала.

Глаза мужика беспокойно забегали.

— Что, Робеспьер? Несладко? — крикнул Бердяев. Он сунул аппарат в руки вестовому и приказал: — Крути!

Вестовой, сбив шапку на затылок, принялся крутить ручку. Бердяев поднес концы провода к уху мужика. Комната на мгновение озарилась вспышкой синеватого света. Вскрикнул вестовой. Запахло озоном.

— Ха-ха-ха — наконец-то подал голос мужик.

— Ну вот вы и убедились… — равнодушно произнес Командор. — Нет, батенька, эти способы лучше забудьте.

— Так не прикажете ль сапожок? — хрипло спросил Бердяев. — А может, щипчики? Особые, на угольках-с?

— Как вы скучны, право. Здесь гомеопатические дозы нужны. Разве не видно? Чем вы всю жизнь занимались, не понимаю…

— Какие, пардон, дозы? — переспросил Бердяев.

— Ну вот хотя бы… — поднял Командор глаза к потолку. Мгновение он подумал, а затем щелкнул пальцами: — Что, позвольте, у вас в кармане лежит?

— Платок — запустил Бердяев руку в карман кителя.

— А в платке что?

Бердяев покраснел и опустил глаза.

— Давайте, давайте — протянул руку Командор. — Тоже мне загадка: мужик на землю бросает, барин в карман кладет.

Бердяев протянул Командору сложенный вчетверо белый хлопчатый платок в синюю клетку, который он перед тем торопливо разгладил на колене.

— Ну вот, у великого князя такой же, а вы боялись. А в платке у нас что? — брезгливо отвернул Командор верхний слой ткани.

Внутри оказался стебелек с тремя цветками ландыша.

— Вы на верном пути, дружище, — похвалил Командор. — Говно с духами — оружие будущего. Окропи полицейского „Фиалкой“ номер пять — и он один толпу смутьянов разгонит. Посмотрите-ка на клиента.

Бердяев перевел взгляд на мужика. Того и впрямь как будто подменили. И куда только делся наглый взгляд рыжих, с искоркой глаз! Монументальной осанки тоже как не бывало — мужик съежился, насколько ему позволяли путы, а пальцы его рук, связанных за спиной, шевелились отчаянно, как лапки упавшего на спину жука. Доски под стулом скрипели.

— Запомните, подполковник, а еще лучше передайте заместителю помоложе: подручные средства — самые надежные. Булыжник там, бутылка… Средства специальные нынче дороги — горячо шептал Командор. Он явно входил в раж, шалел. — „Крейцерову сонату“ читали? Рекомендую. Для нашего брата — кладезь знаний. Гляньте: эк его перекосило! Эх, граммофончик бы сейчас, да Бетховена пластиночку…

Командор сделал паузу. Вдруг он бросился к мужику, наклонился и прокричал ему в лицо:

— Аппассионата!!!

— А-а-а-а!!! — взвыл мужик. — О, п'гоклятый!

— Ха-ха-ха! — разразился Командор. — Попал!

Он повернулся и Бердяеву и, не разгибаясь, заговорил как в горячечном бреду, выплевывая слова:

— Тут главное — верную точку найти! Я отроком с инфлюэнцей лежал, а гувернантка мне „Крейцерову сонату“ читала! О, как наслаждалась она моим возбуждением! О, муки плоти! Вот! Вот он, Дюрандаль! Пищаль моя заговоренная! Всё по Бонапарту: выбери время, найди слабейшее место, ударь в него со всех сил! Бей, бей, бей!