ХОЛОД МАЛИОГОНТА

* * *

Дом, к которому они подъехали, был Александру смутно знаком. Роскошная тень прошлого, один из пьедесталов сменяющих друг друга властителей. Именно здесь обитали одно время сотрудники «Интуриста», но потом что-то приключилось и чиновникам спешно пришлось эвакуироваться в здание поскромнее. Причину столь внезапного переезда Александр уяснил только сейчас. Старинную усадьбу облюбовал для себя Лесник, и никакой «Интурист» не в силах был противостоять ему. Кесарю – кесарево, и в качестве этого самого кесаря Лесник претендовал на соответствующие рангу условия.

Машина остановилась. Пара воробьев, возмущенно чирикая, выпорхнула из-под колес и унеслась ввысь. Выбравшись наружу, Александр осмотрелся и не без удовольствия попытался представить себя в роли хозяина этого чудного места. Огромный, увитый тропками парк, пруд с карасями, заросли черемухи и рябины. Лепота, одним словом! И уж он бы нашел роскошному этому пространству достойное применение! Теннис, волейбол, рыбалка, утренний бег трусцой с непременным купанием! Что же еще?… Он перевел взгляд на усадьбу. Пожалуй, несколько великовата, но со временем можно привыкнуть. Толстые колбаски колонн поддерживали треуголку крыши, окна напоминали средних размеров ворота, а уютная башенка наверху сразу наводила на мысль о звездных дождях, о телескопах, о спутниках и огненных кометах. Да!.. Он вполне мог бы здесь жить. И жить, как это ни странно, припеваючи!..

Разрушая хрустальную мечту, из окна башни выглянул молодец с карабином. Как следует рассмотрев подъехавших, что-то бормотнул в портативную рацию и юркнул обратно.

– Мда… – Александр рассеянно похлопал себя по карманам. Кошелек, расческа, мятые абонементы и ключи от квартиры. Классический карманный набор, никаких излишеств. Его и грабить-то скучно… Со всей возможной приветливостью он обратился к белобрысому увальню. – А ты, паренек, здоровый! Сразу видно, что кашу в детстве дохлебывал до конца. Тебе никто не говорил, что ты похож на Кадудаля?

– Меня зовут Маципура, – суховато отреагировал увалень. Чуть подумав, добавил. – А карманов вам лучше бы не касаться. Ребята здесь нервные, могут неправильно понять.

– Ага, вон, значит, как… – Александр украдкой покосился на башенку. «Нервные» ребята, должно быть, прятались в незримой тени. – Так куда мне идти? К гаражу, в лес или в ваш великолепный замок?

– Пройдите в дом, – Маципура вежливо кивнул в сторону парадного входа.

* * *

Внешне Лесник вполне соответствовал кличке. Он и впрямь походил на лесника. Кряжистый, неторопливый, с лицом простоватого мужлана, он мог ввести в заблуждение кого угодно. Этого человека следовало знать лично, чтобы поверить в недюжинный ум и организаторские способности. Феномен заслуживал пристального изучения, и Александр почувствовал первый искренний интерес к делу. Фразы, срывающиеся с губ Лесника, никак не вязались с его обликом, но и облик накладывал на сказанное особый отпечаток. Что же в действительности доминировало, оставалось для окружающих полнейшей загадкой.

– Присаживайтесь, – Лесник указал на кресло. – На меня не обращайте внимания. Я всегда прохаживаюсь, когда что-нибудь обдумываю или рассказываю…

В дверь вежливо постучали, на пороге появился человек в кимоно с букетом странных цветов в руке. Раскосые глаза с вопросом глянули на хозяина, но тот покачал головой.

– Не сегодня, Лао. Займись другими комнатами…

Чуть помешкав, человек в кимоно выскользнул из комнаты, оставив после себя запах цветов и чего-то еще неуловимо знойного, сухого, напоминающего о пустынных равнинах, морщинистых ящерах и верблюжьих караванах.

Только теперь Александр заметил покоившуюся на столе вазу с увядшими стебельками растений. Были здесь и цветы, и веточки деревьев и какие-то забавные корешки. Справа, на резном комоде, возвышалась еще одна ваза, более просторная и красивая, но с тем же усохшим набором. Заметив любопытство гостя, Лесник нехотя пояснил:

– Лао считает себя мастером по сложению экибаны. Верит в нее исступленно, чего не сказать обо мне. К тому же в последнее время из-за приступов астмы… – Он, не договорив, махнул рукой. – Словом, мне сейчас не до запахов.

– По-моему, этот Лао в большой обиде на вас.

– Знаю. Но давайте займемся тем, для чего я вас сюда пригласил.

– Пригласили?

Тяжелым шагом Лесник подошел к окну, медленно заложил руки за спину.

– Хорошо, поставим все точки над «и». Так сказать, для обоюдной ясности. Я предложил вашему полковнику сделку, и он на нее пошел. Никто вас не принуждал, это своего рода коммерция: я – вам, вы – мне. Скажу больше: я готов оказать вашему ведомству и иные услуги, лишь бы помощь оказалась обоюдной и действенной.

– И вас не пугает возможное осуждение коллег? Все-таки сделка с законом в вашей среде не поощряется.

– Меня это не пугает. Тем более, что в подробности сделки посвящены немногие.

– И тем не менее!..

Лесник обернулся.

– И тем не менее я начал уже сомневаться в целесообразности своего поступка.

– Я успел вас разочаровать?

– Дело не в этом. О вас я знаю, пожалуй, все. Или почти все. Вы вполне меня устраиваете… – Окольцевав комнату, Лесник задержался у стола. – Возможно, вы слышали, на следователей у нас тоже заведена своя картотека. И поверьте мне, там есть бездна интересных деталей: кто чего стоит и кого следует опасаться особо. Словом, графы профессионального уровня, самые различные слабости и, конечно же, мера подкупаемости.

– И что там прописано обо мне?

– Неважно. Скажу только, что ленинградское дело успело создать вам своеобразную рекламу. И рекламу довольно отталкивающую. Вы умеете работать и не берете откупного.

– Тогда что вас смутило?

– Ваша некомпетентность.

– Вот как? Что-то не очень пойму…

– Дело, которое еще вчера я собирался вам предложить, внезапно усложнилось. Ленинградская заваруха – лучшая из всех возможных рекомендаций, но, увы, мой нынешний ребус, скорее всего, вам не по зубам.

– Кажется, начинаю догадываться. У вас завелся некий Азеф, которого надо вычислить. Но если это так…

– Это не так, – Лесник нервно усмехнулся. – Со своими азефами я бы без труда справился сам.

– Вы влезли в политику?

Губы Лесника повторно покривились. Александр испытал смутное раздражение.

– Думаю, вы понимаете, что требовать от меня слишком многого – бессмысленно. Я действительно некоторым образом в опале, но из этого ничего не следует. Присяга остается присягой, и я…

– Бросьте! – Лесник поморщился. – Какая, к черту, присяга! Кто о ней говорит?… Знаменитый Талейран присягал на верность тринадцать раз! Возможно, потому и сумел дотянуть до восьмидесяти четырех лет. Кроме того, присяга здесь ни причем. В этом деле требуется размах и сила, коими вы не располагаете.

– А вы?

– И я тоже.

– Странно. Я-то считал, в нашем городе вам все по плечу.

Глаза Лесника мрачновато блеснули.

– В том-то и загвоздка, – хрипло пробормотал он, – что этот город нам уже не принадлежит.