Холод

Охотничьи экспедиции на другую сторону материка по добыче эликсира из тварей были успешны. Прилетали на самолётах. Собирали маленькие двухместные вертолёты и с них выслеживали тварей. Они дышали воздухом. Обычно после ранения в переднюю часть тела вылезали на берег, где их добивали. Вырезали железу, и всё. Их здесь, как и других животных, кишмя кишит. Видели издалека хозяев здешних мест. Смесь бульдога с кашалотом.

Как мне потом шаман сказал:

— Вы, шеф — экстрасенс. Приключения на свою пятую точку чувствуете, когда вокруг ещё ни ветерка.

Что есть, то есть, я не отказываюсь. На самотёк стараюсь ничего не пускать. Тут вот метеорологи, они же, как их там, которые за льдами смотрят, они же и тектоническую деятельность пасут. Вот они отметили повышение температуры, причём повсеместное. И выходило у них, что у нас осталось месяца три. А потом как? В общем, плохо будет. Мы последнее время обратно на Землю максимальное количество людей отправляли. Всех больных и убогих. Обратно хапали всё, что могли, и всё на острова. В последний месяц уже так обнаглели, два супертанкера-миллионщика стырили. Это в дополнение к тому, что покупали. Начало потряхивать, этого здесь отродясь не было. Эвакуация, сложно и хлопотно. Как быстро человек барахлом обрастает. Тут ещё немцам сообщили, типа они как? У нас места и на них хватит. Спросили координаты и сколько чего можно брать. Координаты сообщили, насчёт количества — а сколько смогут. Если те же горы куда пропадут, мы будем живы только до последнего болтика из своих запасов. Теоретически, если население не будет бурно расти, продержимся лет пятьдесят. А практически — бог его знает.

Эвакуация — это пожар во время наводнения сами знаете где. Экспрессии добавляет всё нарастающая дрожь того, что у нас является землёй. Кто испытал землетрясение, на всю оставшуюся жизнь теряет уверенность в незыблемости главного, что нас держит в жизни, незыблемости тверди. Уже никогда не приходит спокойствие и уверенность. Но это всё рефлексии.

Сколько всего полезного и нужного у тех же японцев. Одно литейное производство очень много весит в прямом смысле, и оставлять мучительно жалко. Однако компромисс между зелёным земноводным и здравым смыслом на удивление быстро устаканивается, когда в пяти километрах вдруг начинает извергаться вулкан. Советские школьники, они это на уроках химии наблюдали в миниатюре. В жизни это просто грандиозное зрелище, напрочь отбивающее у наблюдателя комплекс величия человеческой расы. Именно тогда осознаёшь, что человек — такое мелкое и не каёмочное существо, существование которого — просто некое недоразумение и стечение обстоятельств. Но очень упорная и упрямая козявка.

Первый визит к немцам. Летели вдвоём с американцем. До этого общение было либо по рации или сквозь прицел. Тоже проблема. Были мысли оставить их на произвол судьбы. Но тут сыграло: разборки между нами — это одно, а то, что всё же соседи — это другое. Как когда пожар в дачном посёлке с вёдрами — сбегаются все. И, кстати, всё, что мы им поставляли по их спискам, забирали с неизменным «данке шон».

Сели на площади перед кирхой. Встречали небольшой толпой. Всё по-русски, нет смысла морочить людям головы.

— Здравствуйте!

В ответ на русском.

— Здравствуйте!

Приучили. А то «доброе утро» — это не о чем.

— Так, первый вопрос. Ваш лимит на эвакуацию на Землю — двадцать человек. Трёх заберём сейчас. Дальше. Координаты точки выгрузки на припае вам известны. Максимальный вес места сто тонн. У нас там типа плавучего крана. Снимем, поставим и вывезем. У вас северная часть посёлка. В принципе, всё функционирует. Посадочная полоса в порядке?

— Да.

— Через час сядут два транспортника. Заберут специалистов. Пятьдесят человек. Они всё ваше примут и нам помогут.

— Мы можем выделить человек двести.

— Хорошо, в четыре рейса перевезём. И ещё одно. Всех собак вывезем на отдельно стоящий остров. Это тридцать километров. У нас там местные будут. В принципе, без особой необходимости пересекаться не будите. Посёлок с этим расчётом и строился. Условия очень суровые. Минус пятьдесят. Постоянный ветер. Лёд толщиной до ста метров.

— Понятно, у нас, как и у вас, нет выбора!

— Объём грузов?

— Порядка тридцати тысяч тонн продукты. Сто двадцать всё остальное. У нас есть производство гриба. Мы его скармливаем свиньям. Их у нас почти две тысячи.

— Это что за гриб?

— Вывели, растёт на любой органике, вода и свет.

— Так, всё что нужно, ваши в курсе?

— Да!

— Вот и славненько. У нас на всё про всё полтора месяца. Максимум два.

— У нас три сильных шамана, они могут оказать помощь, как в отправке, так и во всём остальном.

Так-так-так, сказал пулемётчик. Три шамана, это ещё два человека туда. Одна гора в две недели обратно. То есть четыре-пять изъятий. А это, если подойти с фантазией, очень много. Может та грань, за которой, конечно, вопрос выживания не стоит, но вот жить можно по-разному. Но это как пулемёт в руки дать.

— Я посоветуюсь со своими.

— Хорошо.

Да ничего хорошего, такое чувство как будто что-то не учёл или просто не подумал.

Тут у нас накануне расширенным составам сшибка была, кого брать, кого оставить. Этот посёлок, в принципе, коммунальная квартира. В одной части немытые, в прямом смысле, викинги. В другой — негры со своим культом вуду. Англосаксы с неизбывным высокомерием. До сих пор не устаканившиеся японские рабы. Местные, воняющие рыбой. Ну и фашистов нам для полного счастья только не хватало. Всего набирается за пятьдесят тысяч. Я Марину с Николаем отвёл в сторону и предложил уйти первыми. Но кто первый в очереди с гранатой под танк? Отказались.

Однако на общем собрании поселения поставил вопрос на голосование. Причём не просто берём или оставляем. А что будем делать, если пойдут косяки? В смысле, если массовые расстрелы спасут ситуацию, кто будет стрелять? Мне не нужны здесь пацифисты, которые будут сидеть в сторонке и гордится, какие они правильные и хорошие. Либо мы одни сидим и торчим, либо все под нашим чутким прицелом. Ибо, как показал опыт, сын ошибок трудных, спасибо в таких случаях бывает в очень извращённой форме. Никаких соглашений, никаких проявлений слабости. Чуть что — гасим и всё. Для облегчения этого в сектора, где предполагаем селить, так сказать, чужих, делаем закладки. Нажал на кнопку и всё. Никакой беготни, никакой стрельбы. Пух!!!

К викингам, интересно, у них своих, доморощенных процентов тридцать, однако бомжуют все. Во время визита, поставил два условия. Кто переселяется, тот будет мыться хотя бы один раз в день в душе. И первого, кто насчёт дуэли, я пристрелю лично. И так пока желающие не кончатся. По любому поводу. Все разборки через меня.

С неграми проще, те сразу забожились: мы-де так для поддержания традиций. Ничего сложного. Всё очень просто. Наказание — или голым на улицу или расстрел. Право выбора — это святое. У нас демократия.

Кстати, когда минус пятьдесят и ветер, выход из помещения имеет все признаки выхода в безвоздушное пространство в космосе. Так же тщательно проверяется отсутствие всяческих лазеек для холода. Получить обморожение проще пареной репы. Особую прелесть составляет то, что при глубоком дыхании запросто обмораживаются лёгкие. Всё это подкрадывается незаметно и обнаруживается, когда уже делать что-либо поздно. Любая работа и даже просто движение становится проблемой. Приходиться продумывать всё до мелочей заранее. Инструмент из обычного металла становится хрупким, как стекло. Посёлок строили из модулей. По принципу пчелиных сот. Элементы собирали в утеплённых ангарах и вытаскивали наружу через тепловые шлюзы. По-простому тамбуры. На Земле огромный опыт выживания при этих температурах. Нельзя сказать, что ничего сложного, наоборот, всё приходилось выполнять скрупулёзно и тщательно.