Холод
Шрифт:
Пришлось мокрому Якобу вытаскивать меня на бережок и укладывать на теплом песочке.
Так что пришел я в себя через пару минут не только мокрым, но еще и вывалявшимся в песке, что хорошего настроения мне не добавило. Как и тот факт, что мои собственные туфли стремительными лодочками унеслись следом за полотенцами.
Алиция попыталась было протестовать, когда я встал на ноги, но махнула рукой - сколько не сиди, а зажигалка только у меня в кармане.
Якоба догнал уже у самого леска, метрах в трехстах от берега.
Этот не хороший человек, этот... Профессор, прости меня господи,
– Это - будет гореть?
– Якоб указал пальцем на свисающую к самой земле голую ветку, без единого листка.
– Оно - сухое?
– Сейчас проверим...
– С этими словами, я уцепился за ветку обеими руками и потянул ее вниз. Через пару секунд ко мне присоединился Якоб и громкий треск вознаградил нас, возвещая, что ветку мы сломали.
Вместе с деревом.
От падения которого, мы порскнули в разные стороны не хуже стайки воробьев, от велосипедиста.
Минут через пятнадцать, мы благополучно вытащили сухое деревце на берег реки, наломали веток, которые поддались нашим слабым ручкам, ножкам, объединенной массушке тушек и запалили костер.
Алиция, как самая сухая из нас, заботливо рассадила нас вокруг пылающего огня и принялась заниматься излюбленным женским занятием - качать головой, пока мужчина занят.
Переглянувшись с Якобом понял - меня ждет то же самое.
Лет через десять брака...
– Мужчины! Пока вы сохнете, я пройдусь по бережку.
– Алиции надоело качать головой и она принялась за второе любимое женское дело - злить мужчину, когда он занят.
Едва Алиция скрылась за поворотом, мы с Якобом, почесав затылки, облачились во влажную одежду и пошли ее догонять.
Мой мир пока еще очень спокойный и неторопливый. Он еще только начал приходить в себя от той чистки, что устроили ему сапфиры, сперва в реках, а потом взявшись и за воздух, вытягивая из него пыль, тяжелые металлы и черт знает еще что.
Радиационный фон уменьшился втрое - проверено мной лично. И воду стало можно пить. Глядишь, через годиков эдак с десять, в речках заплескается серебристая рыбка. Или - золотая, может быть?
Алицию мы догнали, когда она, разувшись, влезла в воду уже по колено и стояла рядом с густо-синим камнем, высотой ей по шею.
– Любопытна, хуже кошки...
– Улыбнулся Якоб, любуясь фигуркой своей супруги, с закатанными джинсами.
– Страшно любопытно, состоит из двух слов: "страшно" и "любопытно".
– Усмехнулся, усаживаясь на песок.
– Что, Алиция, не в курсе, что любопытство сгубило кошку?
– В курсе.
– Алиция развернулась и побрела к берегу.
– Только я еще и помню, что ты рассказывал о десятке, друз сапфиров. А здесь, насколько я вижу, больше полусотни!
Усевшись на песочек рядом с мужем, Алиция натянула сухие носки и кроссовки.
– Сайд. Они что...
– Нет, Якоб.
– Успокоил я ученого.
– Кристаллы не разумны - пока. Но... Вы все еще хотите заполучить себе образец, для экспериментов?
Якоб быстро закивал головой.
– Вверх по течению, в воде, стоит кристалл
с длинными, десяти сантиметровыми отростками.– Начал объяснять я.
– Сейчас мы, не торопясь, пойдем к нему. По пути, подумайте, что именно Вы хотите сделать с образцом. Потом, подойдите к кристаллу и просто попросите...
– Так просто?!
– Якоб даже запнулся, от удивления.
– Просто - попросить?
– Да.
– Я грустно скривился.
– Так просто.
Через два десятка минут мы стояли напротив Небесно-голубого кристалла, похожего на миниатюрный дубок - такой же основательный и такой же раскидистый. У его основания, омываемого речной водой, можно было до сих пор рассмотреть черные остатки, что некогда травили воду.
– А мне - можно?
– Алиция качнула головой в сторону камня.
Я сделал приглашающий жест рукой и отвернулся, уставившись на лесок, что играл зеленой листвой под порывами ветерка.
Все очень просто - только надо попросить.
А камень, просветит тебя насквозь, вывернет наизнанку и сам решит, получишь ты зародыш или нет. Стоишь ты того или можно дать тебе пинка.
Любуясь игрой листьев, теней и световых пятен, в который раз пожалел, что рисовать мне не дано - пейзажи моего измерения, моей планеты, даже и в "грязные" времена были уникальными. Пусть и преобладал свинцовый оттенок у неба, коричневый у листвы и зеленоватый у воды.
А электроника здесь не работала.
Я даже нашел старенький пленочный фотоаппарат, "ФЭД", но не смог дать ему ума - "выдержка", "экспозиция" и куча других, страшных слов сгубила метры и метры пленки, подарив мне, всего пять удачных кадров.
А сегодня я его не взял.
– Спасибо, Сайд.
– Услышал я голос Алиции и, не оборачиваясь, махнул рукой в сторону леса, приглашая встать рядом и полюбоваться.
– Ты и свой, так же, пронес?
– Женщина встала рядом со мной и замерла в восхищении: хитрый лес, словно дождавшись женского внимания, распушил свои листья, пропустил через них луч светила и выпустил его на волю каскадом самых ярких и чистых красок.
Каждый лист, каждая веточка, подсвеченные и спрятавшиеся в тени, все они создавали сумасшедшую по красоте картину, от которой захватывало дух.
Вся картина длится считанные секунды. За время своих посещений, я поймал такое, всего один раз - сегодня. И фотоаппарат остался дома!
Непруха!
– Бесподобно...
– Якоб замер позади жены, обнимая ее за плечи и прижимая к себе.
– Сайд... Это - невообразимо...
Взгляд Алиции, брошенный на мужа и перехваченный мной, отображал такую гамму чувств и эмоций, от обожания и до боготворения, что я даже испугался.
Еще сильнее я испугался, когда заметил в руках Якоба отросток кристалла. Ярко-синий, бесконечный, как наше, земное небо. Отросток сантиметров на пять короче и светлее тоном, крутила в руках Алиция.
– Вот, - помялся Якоб.
– Выпросил...
Если учитывать, что кристалл отзывался на призыв одаренного, то...
– Алиция...
– Хрипло прокаркал я, закончив сканировать Якоба.
– Вы психи... Оба!
Уже два года эта семейная пара проводит эксперимент, за который их просто побьют камнями.