Холодная кровь

Когда прохладные пальцы скользнули вниз по животу, я лишь прогнулась, крепко стискивая стройные бока бедрами. И застонала в поцелуй, стоило только ему коснуться половых губ. Алекс пробормотал что-то, я уловила характерные нотки немецкого, разочарованно застонала, отпуская его от себя.

Первой мыслью было — у него же клыки! Второй мысли уже не было. Бесстыдно раздвинув ноги, я откинула голову, восхищенно выдыхая. Нагло запустила пальцы ему в волосы, нечаянно сжимая от острого всплеска наслаждения, подаренного раздвоенным языком. Живот сам собой поджимался от каждого прикосновения, выдавливая тихие томные стоны. От удовольствия тянуло все мышцы, и я, жмурясь до красных пятен перед глазами, сосредотачивалась на таких прекрасных ощущениях, что кружилась голова. Я бы с радостью растянула свои чувства на вечность, если бы не подкравшийся незамеченным оргазм, фейерверком разлетевшийся в голове, за звоном в ушах я с трудом расслышала собственный протяжный стон.

Я ощущала, что Алекс растянулся рядом, обнял меня, и прижалась к нему, мелко дрожа и с трудом делая каждый вдох.

Он лежал рядом, жмурясь, как довольный кот, и лениво кончиками пальцев поглаживал тот самый длинный узкий шрам от одного конца до другого.

— Ты заслуживаешь самого лучшего, — чуть хрипло пробормотал блондин, придвигаясь поближе и прижимая всю теплую ладонь к моему бедру, — ты замечательная.

— Ага, и похитит меня кто-нибудь, чтобы повлиять на тебя, интерполицай, — запустив пальцы в его встрепанные волосы, я прижалась лбом к его груди.

— Вряд ли, — расслабленно усмехнулся он, — а ты хочешь быть похищенной?

Вечные подколы Матвея тут же всплыли в памяти вместе с унизительными словами родителей о том, что это я спровоцировала насильника, я этого хотела и я виновата, с их уговорами не подавать заявление, со всеми скандалами, из-за которых я на четвертом курсе ушла жить в оставленную бабушкой квартиру, как выживала, подрабатывая, где придется, и сдавая одну комнату. Я не хотела этого! Я не хотела!

— Я не хотела… — всхлипнула я, крепко вцепляясь в широкие плечи.

— Прости, — обеими руками обняв меня, Алекс зарылся носом мне в волосы, — прости, я все испортил… Расскажи мне все, от начала и до конца, чтобы я больше никогда не напоминал тебе нечаянно то, что ты стараешься забыть.

Подняв на него затуманенный от слез взгляд, я решила, что уж ему-то могу довериться. Он не будет насмехаться и обвинять меня, я уверена.

========== Часть 5 ==========

Я проснулась очень рано, не было еще даже пяти, а на работу аж в девять надо. Спать уже не хотелось, как и вставать, потому что герр ариец тихонько сопел за спиной, прижимая меня к животу, как игрушку, и уткнувшись носом мне в затылок. Я пошевелилась, устраиваясь удобнее, Алекс вздрогнул и явно проснулся.

— Почему не спишь? — нависнув надо мной, он ласково мазнул губами по моей скуле.

Пожав плечами, я откинула голову, подставляясь под ласковые касания губ. Прохладные руки скользнули по телу, огладили бедра, чуть сжали ягодицы. Прерывисто вздохнув, я запустила пальцы в светлые волосы. Они тоже мягкие, как я и думала, шелковистые, густые…

Устроившись между моих податливо разведенных ног, мужчина аккуратно собрал мои длинные волосы в пучок и, приподняв мою голову, переложил их на подушку, чтобы не мешались. Умиленно поджав губы, я прикусила нижнюю, чтобы не улыбаться глупо и счастливо. В одном только этом жесте столько нежелания хоть случайно причинить мне боль, что опять захотелось расплакаться. Он точно сделает меня законченной плаксой…

И надо ведь хоть как-то отблагодарить его, правда?

— Погоди, стой, — отстранив его от себя, я наткнулась на строгий взгляд.

— Мне не нравится, когда ты меня отталкиваешь, — нахмурился Алекс.

— Прости… — неловко пробормотала я, пристыженно убирая от него руки.

— Что ты хотела сказать? — уже мягче спросил он, одной рукой перекладывая мои ладони обратно себе на плечи.

— Ты, ну… Не хочешь… Ну, нормально? — зачем я это делаю?

Сама себе рою могилу, дура тупая…

— Ты хочешь? — прикусив губу, я отвела взгляд. Вздохнув, блондин поцеловал меня под ухом, прошептав: — Я заканчиваю вместе с тобой, меня все устраивает.

— Не “заканчиваю”, а “кончаю”, — на автомате поправила я и смущенно улыбнулась.

— В любом случае, я слишком капризный, чтобы добровольно делать то, что мне не нравится, ясно? И тебе советую такой стать.

Усмехнувшись, я потянулась за поцелуем. Я всегда буду делать что-то ради кого-то, такой уж склад характера. Но делать что угодно для такого мужчины — совсем не… Ладно, кое-что все же будет трудно. Очень. Но я справлюсь.

Легонько сжав мое бедро, он сполз чуть ниже, уделяя внимание моей груди. Насчет клыков я уже не волновалась, зная, что быть укушенной мне не грозит, поэтому просто расслабилась, нагло получая удовольствие.

— Ты мне нравишься, — вдруг хрипло проворчал немец, с нажимом проводя ладонями по моим бокам, — и внешне, что, в целом, не удивительно, и характер твой поганенький мне тоже нравится.

Нет-нет, что может быть глупее, чем покраснеть от такого подросткового комплимента, когда уже так много между нами было? Но я все же покраснела, смущение и какая-то непонятная гордость смешались с возбуждением в странный коктейль, и в ответ только получилось невнятно что-то выстонать.

В ужасе распахнув глаза, я изо всех сил уперлась в крепкие плечи. Оттолкнуть тяжелого предателя не получилось, но я буквально выехала из-под него на спине, больно приложившись темечком об изголовье. Он ведь обещал!

— Тише, тише, что ты? — хрипло и встревоженно спросил Алекс, осторожно целуя оказавшийся как раз под его головой живот. — Я напугал тебя? — дрожа, я напряженно следила за скользящей по моему бедру ладонью. Чего теперь стоят все его слова? Он обещал, знал, что я боюсь! — Майн готт, Мария, это был только палец, — догадавшись, облегченно улыбнулся засранец. Да черта с два, у него не бывает никогда такой температуры рук, ко мне точно прикоснулась головка! — клянусь тебе, иначе и быть не могло.

Отклонившись в бок, он продемонстрировал застегнутые джинсы, даже ремень затянут. С подозрением осмотрев молнию и пуговицу, я глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Застегнуть все он не мог, его руки касались меня. Значит, правда показалось.

Страх все не отпускал, колотилось где-то в горле сердце, но я все же не стала отталкивать, когда Алекс стянул меня пониже и прижал к себе, что-то совсем тихо шепча, кажется, на немецком. Стараясь дышать поглубже, я уткнулась лбом ему в плечо. Нужно доверять. Доверять. Потому что ему можно. Он меня не предаст, какой бы иррациональной эта уверенность ни была. Преданные не предают.

Понадобилось несколько минут, но я все же взяла себя в руки. Даже глухо извинилась, в ответ получив лишь фырканье и тяжелый вздох.

— Ты всегда такой? — шмыгнула носом я, обнимая его стройную талию. — Ну, ласковый.

— Почти, — негромко усмехнулся Алекс, — у меня очень чувствительные ладони, так что прикасаться к чему-то теплому, гладкому и мягкому мне безумно приятно, — в подтверждение своих слов он провел кончиками пальцев вдоль моего позвоночника, — а еще я люблю обниматься и перешептываться, но только не когда у меня плохое настроение. Когда у меня плохое настроение, я вообще терпеть не могу любые прикосновения. Но это бывает редко.