Холодный гранит (Пабы, церкви, дождь)

— Я восхищен, — сказал Логан, и Миллер улыбнулся. — И все слова без ошибок.

— Неблагодарный ублюдок!

— Ну ладно. И все-таки зачем ты пришел?

Миллер устроился поудобнее, поднял кружку с кофе, но так, чтобы не закапать чудесный новый костюм.

— Ты прекрасно знаешь зачем, — ответил он. — Я хочу написать репортаж, основанный на фактах, которые я получу от тебя, изнутри. Я хочу сенсацию. Вот это все, — он кивнул на фотографию на первой странице, — долго не продержится. Сегодня, завтра, и все. Ребенок вернулся в семью живым и здоровым, и во всем виноват его отец. Домашняя история. А где кровь рекой и дымящиеся внутренности, чтобы идиоты читали и ужасались? Если ребенок мертв, это будут вспоминать неделями. А если как сегодня, никто через пару дней не вспомнит.

— Немного цинично, — заметил Логан.

Миллер пожал плечами:

— Можно сказать, что это моя точка зрения.

— И из-за этого твои коллеги тебя не любят?

— Ну да… — Миллер даже не дрогнул, просто сунул в рот кусок намокшего в кофе круассана. — Никто не любит хитрожопых умников, особенно когда сам на их фоне бледно выглядит. — Он сделал паузу и произнес с притворным абердинским акцентом: — В нашей команде так не играют! У нас так дела не делаются! Будете так делать — пойдете вон! — Фыркнул. — Да, я им не нравлюсь, но они печатают все, что я написал, не так ли? С тех пор как я сюда приехал, мои репортажи были на первой полосе чаще, чем материалы этих старых козлов за всю их гребаную жизнь!

Логан усмехнулся. Он явно задел за живое Миллера.

— Итак… — Миллер засунул в рот последний кусок круассана и отряхнул крошки с пальцев. — Ты расскажешь, как на самом деле разыскал мальчишку, или нет?

— Да никогда! Меня уже навестила служба собственной безопасности и очень серьезно пытала, кто это слил тебе информацию о том, что мы нашли тело Дэвида Рида. И обещали подвесить меня за задницу, если я буду кому-нибудь разглашать информацию без официального разрешения.

— То есть как ты вчера сделал? — невинно спросил Миллер.

Логан просто взглянул на него.

— О'кей, о'кей, — сказал репортер, сметая со стола крошки. — Намек понял. Услуга за услугу, хорошо?

— И еще ты мне скажешь, кто твой информатор.

Миллер покачал головой:

— Нет, этого никогда не случится. И ты это знаешь. — Он спрятал молоко и масло в холодильник. — А как вы распорядились информацией, которую я сообщил тебе в ресторане?

— Э-э… Мы по ней работаем. — Логан солгал. Это тот чертов труп в морском порту! Без коленных чашечек! После того как инспектор Инш измордовал его за то, что он разговаривал с прессой без разрешения, он больше не спрашивал его о том, как идет расследование. Инш все время был занят или в плохом настроении.

— Ладно, иди тогда, поговори со своим инспектором, а я расскажу тебе, что я знаю о последнем месте нахождения Джорджа Стефенсона. Ну что, честно? — Он достал из бумажника свежеотпечатанную визитную карточку и положил ее на стол. — Можешь звонить мне до половины третьего. Как на самом деле герой полицейский разыскал пропавшего мальчика— эта тема завтра еще будет оставаться горячей. А послезавтра можно уже не беспокоиться. Звони, если что-нибудь узнаешь.

16

Снова ложиться спать было уже поздно, поэтому Логан принял душ и не спеша пошел в управление. Улица напоминала лист стекла: муниципальный совет, как всегда, проделал значительную работу, так что улицы и тротуары не были посыпаны песком. Хорошо хоть дождь прекратился. Облака над головой приобретали серовато-фиолетовый оттенок, и до восхода солнца оставалось еще примерно два часа.

Когда он подошел к зданию штаб-квартиры, не встретил у входа ни одного работника прессы и телевидения — армия СМИ снялась с якоря, оставив после себя кучу смятых сигаретных окурков, валявшихся в сточной канаве, как замороженные черви.

Логан вошел в вестибюль и направился к лифту, на полпути услышал, как Большой Гари дружелюбно прокричал:

— Доброе утро, Лазарь!

— Доброе утро, Гари, — отозвался Логан, которому совсем не хотелось снова обмениваться дружескими любезностями.

— Иди сюда, — позвал его Гари, после того как убедился, что его никто не слышит. — Представляешь, инспектор Стил трахнула очередную чужую жену. Опять!

Логан остановился, хотя ему этого не хотелось.

— И чья она на этот раз?

— Энди Томпсона, из бухгалтерии.

Логан покачал головой:

— Ух ты. Это слишком круто.

Большой Гари удивленно вскинул брови:

— Ты так думаешь? И мне всегда хотелось с ней позабавиться.

Начинавший лысеть мужчина с густыми усами выглянул из-за зеркальной перегородки, которая отделяла зону приема посетителей от небольшой комнатки для персонала, и внимательно посмотрел на Логана.

— Сержант, — сказал не очень приветливо Эрик, или просто Эрик Шоу, который был второй половинкой Большого Гари, — зайди сюда на минуту, пожалуйста.

Заинтригованный Логан пошел за ним в комнатку, отгороженную зеркальным стеклом. Она служила складом для ящиков с файлами, компьютеров и картонных коробок с разным барахлом, которые были составлены вдоль стен; остальное пространство занимал громадный деревянный офисный стол для переговоров, заставленный поддонами для бумаги и заваленный папками. У Логана появилось чувство, что должно случиться что-то неприятное.

— В чем дело, Эрик? — спросил он, устраиваясь, как инспектор Инш, на краю стола.

— Данкан Николсон, — сказал дежурный сержант, сложив руки на груди. — Вот в чем дело.

Логан непонимающе пожал плечами, и Эрик с шумным вздохом произнес:

— Ты сказал, чтобы два полисмена доставили его на допрос?..

Логан покачал головой.

— Это он нашел мертвого ребенка около реки!

— А… этот!

— Да, этот. Он сидит в «обезьяннике» с утра понедельника. — Эрик взглянул на часы. — Сорок три часа! Или предъявляй ему обвинение, или выпускай!

Логан закрыл глаза и тихо выругался. Об этом задержанном он совсем забыл.

— Сорок три часа? — повторил он. И прибавил: — Мы имеем право только на шесть!

— Сорок три часа.

Эрик снова скрестил руки на груди и дал Логану время покипеть на медленном огне. День начинался с большой проблемы.

— Я выпустил его в понедельник вечером, — наконец сказал Эрик, когда решил, что Логан уже достаточно настрадался. — Мы и не могли держать его дольше. Мы и так его передержали дольше, чем было нужно.