Холодный огонь
Шрифт:
Эта гадина нависала над ним, огромная, размером с дом, и Натан видел в глубине дымки ее глаза. Она смотрела на него, долго, пронизывающе–холодно, пока не подалась назад. Тяжело дыша сквозь зубы, комиссар шагнул вперед. На стволе «Морриган» поблескивал символ, нанесенный Лонгсдейлом — защита от холода, сказал консультант — и в барабане было еще две пули.
— Обернись, — чуть слышно прошелестело над озером. Натан услышал слабое потрескивание. Утбурд рывком сгустился в плотную фигуру, втянув в себя ледяную пыль, и тут–то комиссар наконец узрел консультанта. Он неслышно шел по льду, прикрыв глаза и протянув руку куда–то вбок. Его
Слова застыли на губах Натана: на бледном лице Лонгсдейла светились ярко–голубые глаза. Утбурд зашипел, и консультант щелкнул пальцами. Ледовая дробь рванула вверх и прошила тело твари насквозь.
Судя по ее дикому воплю, это было больно. Бреннон чуть не навернулся от неожиданности. Утбурда скрутило в штопор, но обрадоваться комиссар не успел — из штопора вырвалось нечто вроде черной шипастой ветки, проткнуло грудь Лонгсдейла насквозь и впилось в лед.
Натан обмер. Глаза консультанта расширились, он слабо вздохнул, но дыхание не превратилось в пар. Лонгсдейл не сводил взора с утбурда.
— Не поможет, — нечетко шепнул консультант — по его подбородку потекла струйка крови, очень темной, почти черной.
— Лонгсдейл! — комиссар наконец очнулся и кинулся на помощь, но дворецкий схватил его за руку и выкрутил с неожиданной силой.
— Не лезь! — горячо выдохнул он в ухо комиссару. — Замри!
Пес потрусил к хозяину.
— Иди ко мне, — негромко позвал Лонгсдейл. — Иди ко мне, Ульв.
Пес встал рядом, и консультант зарылся рукой в густую шерсть. Прямо в огонь. Утбурд яростно зашипел. Лонгсдейл положил ладонь на черную ветвь и сжал. Сверху раздался пронзительный визг.
— Какого хрена… — зашипел комиссар.
— Не мешай!
Бреннон врезал дворецкому локтем под ребра, скинул захват и швырнул об лед. Рейден перекатился и упруго вскочил на ноги. Пес гулко зарычал. Из–под ладони Лонгсдейла по шипастой ветви поползло горячее красноватое свечение. Натан видел такое в кузнице отца — когда металл начинал пламенеть изнутри.
— Иди ко мне, Ульв, — повторил Лонгйдейл. — Пойдем домой.
Утбурд заскрежетал, а потом взвыл. Это был длинный, надрывный вопль, полный бесконечного отчаяния, ярости и невыносимой тоски, от которого у Натан волосы встали дыбом, а душу чуть не вышибло из тела. Он слушал вой живого существа, расстающегося с жизнью сейчас, в это мгновение, в эту секунду, когда ее вырывают из тела, и как сильно за нее не цепляйся — она уйдет. Она вытекает по капле, и ты чувствуешь каждый миг — и ледяную воду, разрывающую легкие…
Бреннон выронил револьвер. Серая заверть таяла у него над головой, и в вое все отчетливей слышался пронзительный детский плач. Он становился громче и громче, пока наконец вой полностью не растаял в нем. Наверху, на том конце стремительно тающей ледяной ветви, остался лишь бледный силуэт младенца.
— Иди ко мне, — мягко позвал Лонгсдейл. — Мы пойдем домой.
Прозрачная тень новорожденного скользнула в подставленные руки консультанта, и он бережно прижал ее к груди.
— Иди домой, — шепнул он, укачивая ее. — Иди домой.
Плач затих, сменился слабым посапыванием. Лонгсдейл опустился на колено над полыньей во льду.
— Уходи, — сказал он. — Спи спокойно, — и опустил тень в озерные
воды.У Бреннона вырвался сдавленный стон. Теперь он знал — узнал сейчас, что превращает человека в нежить. Он ощутил каждое из последних мгновений человеческой жизни утбурда, и теперь он знал… теперь–то он знал…
— Сочувствуете ей? — спросил Рейден. — Жалеете бедную девушку, мда? Все еще?
— Господи… — прошептал комиссар. Лонгсдейл тихо вскрикнул и ничком повалился на лед.
— Живо! — рявкнул Натан, срывая пальто. — Кладите его сюда! Втроем мы дотащим!
Рейден подхватил хозяина и без малейшего усилия перетащил на пальто. Темный кровяной след, который остался на льду, Натану сильно не понравился.
— Ему надо в больницу! Ближайшая — святого Павла…
— Ни в какую больницу ему не надо! — крикнул Рейден довольно высоким голосом, стащил сюртук и набросил на тело. — Ему нужно в дом, срочно!
— И что вы там с ним будете делать?! Ему необходим хирург!
— Как это вы объясните хирургу?
Бреннон уставился на консультанта. Кровь из сквозной раны почему–то перестала течь, и комиссар увидел, как внутри срастаются легкие.
— Твою ж мать! — просипел он, едва не разжав руки; к тому же его затошнило.
— Домой! — прошипел Рейден. — Ему нужно домой!
— Л-ладно, — немного заикаясь, сказал Натан. — А ну взяли!
Тащить пришлось за рукава. Пес пятился задом, вцепившись зубами в воротник пальто, поэтому за направлением следил комиссар. Обрыв справа переходил в пологий берег; туда они и направлялись. Заодно Натан задумался, что бы делал дворецкий, окажись он тут сейчас один на один с псом и телом.
— Часто у вас такое?
— Бывает, — буркнул парень.
— Надень мой шарф, — щедро предложил комиссар, поскольку консультант был увесист, и Бреннон уже взмок, а Рейден остался без сюртука.
— Мне не холодно, — отвечал дворецкий, и Натан заткнулся. В самом деле, нашел, кому предложить. Этот тип наверняка никогда не мерзнет. На берегу заметался свет фонарей, а вскоре комиссар разобрал и голоса. Бреннон с особым облегчением различил голос Бройда, уверенно раздающего приказы.
— Что он, черт подери, сделал? — спросил комиссар, смахивая пот: без могучей тягловой силы в лице пса, им пришлось бы несладко.
— Убил утбурда, — ответил дворецкий.
— Насовсем?
— А вы что, будете скучать?
— Не хочу, чтобы он вылез из озера на поиски мамы лет через сто, как проспится.
Рейден хмыкнул.
— Этот не вылезет. Правильно убитая нежить не поднимается.
— А ее можно убить неправильно?
— Верный способ — только один. Вернуть нежить в тот миг, когда она последний раз была человеком. Когда она умерла.
Натан замолк. Голос вернулся к нему только около берега, когда навстречу к ним бежали полицейские с носилками.
— А нечисть?
— А нечисть, — отвечал Рейден, с наслаждением выпрямляясь, — убить нельзя.
Миссис ван Аллен все еще находилась в департаменте, но уже вместе со своим старшим сыном Виктором. Он встретил комиссара встревоженным взглядом, не выпуская руки матери.
— Все в порядке, — сказал Бреннон и с благодарностью принял от дежурного огромную чашку чаю. — Гм, это что–то новое?
— Матушкин травяной сбор, — отозвался юный ван Аллен. Валентина подошла ближе к комиссару и прошептала: