Холодок
Шрифт:
– «Поосторожнее! – мысленно крикнул я. – Мало ли что!»
– «Холодок, - было мне ответом, – смотри, тут, кажется, город… был…»
Я поплыл быстрее и вскоре поравнялся с Антошкой. Друг был прав – в углублении дна, огромной то ли природной, то ли искусственно вырытой котловине мы углядели развалины самого настоящего города. Много-много маленьких домиков из розового камня, украшенных кораллами и ракушками, несколько домов… нет, настоящих дворцов, облицованных золотистым и зеленовато-белым камнем, большой белый дворец… нет, скорее, храм в самом центре. И всё заброшенное, наполовину затянутое придонным илом, заполонённое вездесущими водорослями.
Мы спустились ниже, к самим домикам, стали заглядывать в окна. Кое-где сохранилось что-то вроде мебели, на стенах дворцов и храма можно было разглядеть
Мы поплыли дальше, а когда оказались на площади, перед входом в храм, нашим глазам предстала жуткая картина. Вся площадь… вся, сплошь, белела останками – белые косточки были везде – они лежали у входа, теснились у подножия огромной статуи, изображавшей сидящего на камне с поджатыми ногами… возможно, бога в странном головном уборе с ожерельем, сверкающим драгоценными камнями на шее. Слепые глаза статуи безразлично смотрели в никуда, губы ласково улыбались, а внизу белели груды останков вперемешку с украшениями, какими-то странными предметами непонятного мне предназначения, маленькими сундучками, горшками, округлыми посудинами совсем уж странного вида… Словно все жители города, прихватив самое ценное, что было в их домах, кинулись к своему богу в тщетной надежде, что он спасёт, защитит… Не защитил… Но что же здесь произошло?
Бело-синий от переживаний Антошка вцепился мне в плечо. Он вертел головой, словно пытаясь понять, что это за кошмар, и я удивился, что сейчас мой друг был взволнован куда сильнее, чем вчера, когда мы попали сюда. Но эта мысль мелькнула и пропала, друг был настолько взволнован, что в мыслях у него проносились сплошные неясные образы, полные горя и отчаяния. Антошку срочно нужно было уводить отсюда, что я и сделал, попросту потянув его за собой. Он и не сопротивлялся. Похоже, зрелище давнего побоища привело его в настоящий шок.
Я тащил Антошку за собой до тех пор, пока впереди не показалась плотная стена из кораллов – тоже удивительной красоты. Я вспомнил всё, что знал о коралловых островах нашего мира, и стал медленно всплывать на поверхность, продолжая тащить Антошку за собой. Наконец моя голова показалась над водой, и я понял, что не ошибся. Нам встретился очередной остров, только сложенный из кораллов – самый настоящий атолл. Островок был невелик, но на нём, в отличие от предыдущего, что-то росло – несколько деревьев с шоколадного цвета стволами и фиолетовой листвой, сильно напоминавших по форме перевёрнутые метёлки для пыли. Листва забавно торчала пучком, а окружали эти местные подобия пальм островки травы – тоже самого разного цвета – фиолетового, синего, пурпурного.
Антошка наконец-то стал приходить в себя и слабо затрепыхался:
– Холодок… Я в порядке…
– Давай на берег выберемся, - предложил я.
Антошка вяло кивнул, и очень скоро мы уже растянулись на местной травке – кстати, вполне мягкой и приятной. Валялись там и плоды местных «пальм» - снежно-белые и овальные, размером примерно с голову ребёнка. Некоторые из них были расколоты и явно кем-то поедены.
– Как ты думаешь, нам их можно? – поинтересовался я.
– Думаю, можно, - ответил Антошка, - вон, какие-то местные зверюшки их ели, значит, они не ядовитые.
Ага, кажется Антоха начал успокаиваться. И я спросил:
– Почему тебя так расстроило это зрелище? Я не спорю, оно ужасное, но это явно было давно.
– Понимаешь, - вздохнул Антоха, - мне вдруг показалось, что мы с тобой единственные разумные существа во всём мире. А все остальные погибли… Так жутко стало. Что-то у меня нервы совсем ни к чёрту.
Я кивнул. Бывает. Меня это зрелище тоже ужаснуло. Но мы-то живы. И нам нужно поискать тех, кто владеет информацией об этом мире.
Решив так, я нашёл подходящий камушек и тюкнул по «ореху». Плод распался на две половинки и показал вполне аппетитную, маслянисто-жёлтую сердцевину. Пахло… вкусно, и я решился попробовать. И не пожалел. Вкус плода напоминал ананас, киви и клубнику с лёгким привкусом
крема с торта одновременно.Я протянул вторую половинку «ореха» Антошке и убедился, что переживания не отбили у него аппетита. Некоторое время мы сосредоточенно выскребали из твёрдой скорлупы обалденно вкусную маслянистую мякоть, а потом… потом моё внимание отвлекло какое-то движение в море. Я всмотрелся, отложил «орех» и толкнул Антошку:
– Гляди, ты так переживал, что мы последние в этом мире. Так вот, похоже, что нет.
*Петля Нестерова – одна из самых сложных фигур высшего пилотажа, названная так по фамилии лётчика, который выполнил её впервые. Из-за сложности и опасности называется также «мёртвой петлёй»
========== Глава 3. Разочарование ==========
Я всмотрелся, отложил «орех» и толкнул Антошку:
– Гляди, ты так переживал, что мы последние в этом мире. Так вот, похоже, что нет.
Антошка тоже отложил в сторону свою половинку «ореха» и стал внимательно вглядываться в море. Действительно, в волнах мы сумели разглядеть полтора десятка головок с длинными волосами самых разных оттенков – от тёмно-зелёного до пурпурного. И, судя по нежно-голубому цвету кожи, это были наши с Антошкой новоявленные соплеменники. Плывущие всё приближались, быстро рассекая изумрудные волны, и вскоре мы расслышали странные звуки, похожие на птичий щебет – похоже, синенькие так общались. Антошка помахал им рукой, а они увидели нас, щебет усилился, стал выше тональностью, и пловцы стали приближаться к островку ещё быстрее.
А когда они выбрались на берег, мы с Антошкой слегка обалдели. Неведомые пловцы оказались пловчихами, то есть, девчонками. Одежды на них, как и на нас, не было никакой, нижнюю часть тела покрывала перламутровая чешуя того же оттенка, что и волосы на голове. Глаза у красавиц – действительно, красавиц, фигурки у девчонок были такие, что мисс Мира урыдалась бы от зависти, черты лица правильные, даже чуть-чуть видневшиеся из ртов белоснежные клычки их не портили, - так вот, глаза у красавиц тоже были золотистого цвета, как и у нас с Антошкой, с вертикальными зрачками. То есть, выглядели девушки необычно, но весьма привлекательно, на мой взгляд, каждой из них было лет по восемнадцать-двадцать, то есть, казались они вполне взрослыми, но… но вот их поведение больше походило на поведение несмышлёных детей. Они некоторое время рассматривали нас с Антошкой, некоторые подходили и обнюхивали, пытаясь лизнуть в щёку или в плечо, но… Никакого контакта не получилось. Девушки вели себя вполне дружелюбно, однако, разглядев нас, они утратили к нам всякий интерес, стали гоняться друг за другом по песку, подбирали и ловко вскрывали когтями белые «орехи», лакомясь их содержимым, при этом пачкались совсем как маленькие дети. Неужели это действительно дети, только выглядящие взрослыми?
Признаюсь честно, при взгляде на некоторые выдающиеся подробности их анатомии я сначала почувствовал, как чешуйки в паху начинают раздвигаться сами собой. От конфуза я удрал в лагуну, и только прохладная вода немного привела меня в себя. Чуть позже ко мне присоединился и Антошка. Но когда мы присмотрелись к поведению морских девушек, всякое нескромное желание как отрезало. Да, они красивые, да, по меркам нашего мира они выглядят вполне взрослыми… Но ведь это всё равно, что хотеть ребёнка. Так что возбуждение спало само собой, мы вновь вылезли на берег и продолжили свои наблюдения. Девушки нас совершенно не стеснялись, порой то протягивали половинки уже расколотых плодов, то пытались вовлечь в свои догонялки. Антошка несколько раз пытался объяснить что-то жестами, но его движения вызывали только смех. Морские девушки не просто не понимали его, они, похоже, были неспособны к какой-то серьёзной мыслительной деятельности и находились на уровне развития двух-трёхлетних малышей. Я даже попытался вступить с ними в мысленный контакт, но это тоже было бесполезно. Мне удалось уловить неясные мыслеобразы в сознании нескольких девушек – тепло… играть… пища… отзвуки каких-то неясных, но неоформленных в сознании опасностей… И всё. Похоже, обитательницы моря были неразумны. Или минимально разумны. Но как же так?