Холостяки умирают одинокими
Шрифт:
– А что же дальше, за стенами кафетерия? Они выходят вместе?
– Нет. Первой выходит женщина. Через некоторое время уходит мужчина. Но они продолжают прикидываться посторонними, которые случайно завязали мимолетный разговор.
– Ее манера строить глазки во время разговора не выглядит ни случайной, ни мимолетной, – заметил я.
– Согласна… Вероятно, это одна из причин, почему я обратила на них внимание. Я заметила, как она строит ему глазки, а потом встала как ни в чем не бывало и ушла, оставив мужчину за столиком. Я удивилась. А через
Несколько секунд я изучал Мэйби, потом сказал:
– Теперь о том, как вы задумали произвести на меня впечатление…
– Ну, Дональд… Зачем, по-вашему, я согласилась пообедать вместе?
– Затем, что была голодна.
– Нет, потому, что я видела вас раньше и вы произвели на меня впечатление.
– Когда это вы меня встречали?
– В «Шашлыках у Мастерса» на Седьмой улице. Вы обедали с весьма внушительной женщиной, она пыталась командовать и все время выходила из себя. Она слишком стара, чтоб быть вашей… Дональд, что вы в ней нашли?!
– Вы имели счастье лицезреть Берту Кул, моего делового сподвижника.
– Ах вот оно что!
– Именно так!
– Она вас любит!
– Что вы! Ненавидит.
– Она вас не ненавидит, Дональд. Вы ей импонируете, она вас уважает и в глубине души даже побаивается.
– Быть может, – согласился я равнодушно.
Мэйби придирчиво разглядывала меня.
– Раз я вам помогла, не поможете ли и вы мне?
– Чем?
– Подыскать новую работу.
– Что плохого в нынешней?
– Управляющий.
– Почему просто не попросить о переводе?
– Боюсь.
– Чего?
– Ну, это причинит ему ужасную боль… Ну, не знаю. Боюсь, он будет препятствовать моему переходу. Он… Я его боюсь.
– Он на самом деле влюблен в вас?
– Влюблен. На какой-то безумный пуританский лад.
– Хорошо, – сказал я. – Буду иметь вас в виду. Но назад в контору не повезу. Меня ждут кое-какие делишки.
– Пройдусь пешком. Разъезжая с вами так близко от работы, я сильно рискую. Если бы он увидал нас вместе… Ну, это обидело бы его. А мне не хотелось бы его обижать.
– Послушайте, Мэйби, – сказал я. – Исключим раз и навсегда сценические эффекты. Неужто всю свою жизнь вы будете подстраивать под возможные обиды управляющего?
– Нет. Как раз по этой причине я и хочу куда-нибудь перейти.
– Назовите свою фамилию.
– Хайнс.
– И объясните, почему вы так жеманничали, когда я задавал вопросы?
– Хотела заинтриговать вас, Дональд. Хотела познакомиться… Волновалась из-за той дамы, с которой вас видела. Не была уверена, что стоит…
– А сейчас уверена?
– Вы нравитесь мне, Дональд. Едва вы заговорили, голова у меня пошла кругом. Небось и сами заметили. А управляющий – так уж точно. Не зря ведь разъярился. – Она посмотрела на часы: – Мне надо вернуться на работу минута в минуту.
– Времени еще вполне достаточно, чтоб ответить на кое-какие вопросы. Я так
и не уяснил себе, честную ли вы ведете игру.– Честную, Дональд. Клянусь, честную. О чем вы хотите спросить?
– Вопросы простые. Не захочется отвечать – не надо. Но если будете – только правду.
– Буду говорить правду, Дональд. Клянусь.
Глядя ей прямо в глаза, я внезапно спросил:
– Ваш управляющий, о котором столько разговоров, он приставал к вам?
Ресницы ее дрогнули, глаза ушли в сторону, потом опять поглядели прямо в мои.
– Да.
– Вплоть до нижних этажей?
– Да.
– Потому его и боитесь?
– Да.
– Совсем другой разговор, – заключил я.
– О, Дональд, зачем надо принуждать меня к таким признаниям? Так нечестно. Вам не следовало выуживать… Если его жена узнает…
– Раз мы договорились стать друзьями, вы должны соблюдать правила игры.
– Дональд, я… Что-то в вас есть такое… Вы меня пугаете.
– Прекрасно!
– Что тут прекрасного?
– Будете говорить правду.
– Я была абсолютно правдива. Боже мой, вы подкрались прямо как змея…
Дама, соседствовавшая с приметным господином, завершила трапезу, поднялась, не удостоив его взглядом, и направилась к кассе.
– А сейчас, Мэйби, я вас покину, – сказал я, отодвигая свой стул, погладил ее по плечу и скатился по лестнице вниз.
Касса находилась вне поля зрения Бернис. До этого рубежа я добежал, когда интересующая меня дама брала сдачу.
Оплатив свой чек, я очутился на улице как раз вовремя, чтобы заметить, что она повернула налево и пересекла мостовую.
Я следовал за нею в тридцати – сорока футах, не заботясь, знает она об этом или нет.
Походка у нее была что надо. С плавным покачиванием и без суетливого вихляния. Словно улица была не улицей, а плавательным бассейном, и она ритмично рассекала телом воду.
Вскоре нас обогнала машина. Это был «олдсмобил», а за рулем – мужчина, сидевший рядом с дамой в кафетерии.
Он не подал виду, что видит ее, и она не посмотрела ему вслед. В моем сознании автоматически отпечатался номер: ИВИ-114.
Дама прошла еще два квартала до автобусной остановки. Мы сели в автобус вместе. И так же вместе вышли в Верхнем городе, близ какого-то офиса.
На данном этапе игра в кошки-мышки не имела смысла. Она могла меня запомнить. И все-таки, когда она вошла в лифт, я тоже вошел.
Она оглядела меня, я ответил тем же. Она сказала лифтеру: «Седьмой», а когда я, точно эхо, повторил: «Седьмой», скромно отвела глаза, как и подобает женщине, которую незнакомый мужчина в лифте окидывает хищным взглядом.
На седьмом этаже она вышла и устремилась вдоль бесконечного коридора. Я – за ней. Она не могла не слышать моих шагов за спиной, не могла не понимать, что я ее преследую. Но даже не обернулась.
На двухстворчатой двери значилось: «Герберт Джейсон Даулинг». А чуть ниже – «Компания Даулинга» с перечислением ее функций и услуг.