Хомо Аструм

Если бы мы могли изучать людей так, как я изучаю обитателей этого шара, мы подготовили бы все записи процесса воспроизводства, чтобы определить, является ли он главной функцией жизни или важнее примитивные функции людей, создавших собственную цивилизацию. (Что-то белое запенилось в уголках его рта.) Я думаю, созревание — это когда дети уходят от родителей. А родители беспокоятся... Мы хотим, чтобы нас оставили в покое! Вот что я скажу! Вот что я объявлю им!..

Мальчик остановился. Его язык блестел от пены. Крошечные капельки блестели на губах. Он словно хотел убедить меня в своей правоте. Похоже, с головой у него было не все в порядке.

— Думаю, этот камень просто игрушка... — спокойно объяснил ему я. — Если ты останешься один, то всегда можешь посмотреть в глубь камня, и одиночество как рукой снимет. — Мне даже показалось, что он прямо сейчас последует моему совету. Вот он был в ярости, а теперь лицо его неожиданно приобрело глупое выражение, словно у двухгодовалого малыша. Боже, как в этот миг он походил на Энтони!

— Я говорил не об этом.

Он скрестил руку на груди. Казалось, он о чем-то сосредоточенно думает.

— Ан... ты неглупый мальчик. Ты слишком самоуверен, но мне кажется, ты понимаешь, что я имею в виду. Ты ведь золотистый...

Все мои обиды на Ратлита испарились. Да и на Алегру. До сих пор не могу выразить словами то, что творилось тогда в моей душе, Ан смотрел на меня, переваривая мои слова. Он выглядел несчастным, брошенным ребенком.

— Сколько ты провел времени в одиночестве?

Он посмотрел на меня. Руки оставались сложены на груди.

— То, что я золотистый, выяснилось, когда мне исполнилось семь лет.

— Так давно?

— Да. — Он повернулся, и мы пошли дальше. — Я очень рано созрел в половом смысле.

— О! — Я кивнул. — Тогда ты был вдвое моложе. Каково это, маленький брат, быть золотистым?

Ан опустил руки, пожал плечами.

— Меня разлучили с семьей. Специальные классы. Программы тренинга. В этом плане я — псих.

— Удивительно. Глядя на тебя, не скажешь...

А как же тогда Ратлит? Как же Алегра?

— Я знаю, как выгляжу со стороны. Мы знали, что мы — психи, и это помогло нам пройти через психологический прессинг, когда корабль потерпел аварию на расстоянии двадцати тысяч световых лет от нашей планеты. Все так и было.

Поэтому последние несколько лет в нас, золотистых, искусственно развивали психологическую нестабильность. Она у нас глубоко в подсознании, так, чтобы мы не отличались от обычных людей в повседневной жизни. Люди правительства подвергали точно такой же обработке тех, чья гормональная система была близка к системе золотистых. Так они пытались создать побольше золотистых.

Я засмеялся, и тут мне в голову пришла поразительная мысль.

— Но объясни, почему ты ищешь работу именно здесь? Ты ведь мог бы договориться с каким-нибудь золотистым и отправиться в иные галактики или поискать работу на одной из межгалактических трасс.

— Я побывал в другой галактике. Меня рассчитали и высадили с корабля месяца два назад. Множество Пересадочных Станций лежит между нами и той галактикой. Я собираюсь блуждать меж звезд, настраивая автоматическое оборудование, возможно, даже стать управляющим одной из Станций. Думаю, мне стоит обучиться какому-то ремеслу, прежде чем отправляться в межгалактические дали.

— Стоит, — кивнул я. — Но чтобы работать, как я, ты должен узнать чертову уйму всего о внутренностях звездных двигателей. Неужели ты не понимаешь, что такому невозможно научиться за пару месяцев? А автоматическое оборудование! У меня такого и вовсе нет... Может, госпожа Полоски даст тебе работу, но я не уверен, что ты согласишься.

— Я и раньше работал с двигателями, — скромно потупившись, сказал Ан.

— Да? Так где же тебя учили? — удивился я. Не слишком сложный вопрос, но он требовал ответа. Возможно, я почувствовал бы себя лучше, если бы мальчишка не смог ответить ничего вразумительного. Так или иначе, я был много опытнее и умнее его.

— Обучение происходило тем же путем, что и изменение психики.

— Ты слишком развит для своих лет, как я погляжу.

Дорогое Лунное Училище! Ладно, может, и впрямь методы обучения изменились и стали более эффективными.

— Пойми, — продолжал я объяснять Ану, — в твоем возрасте я только начал изучать двигатели. Там ведь сотни и сотни различных узлов...

— Вы хотите сказать, что эти пропитанные маслом организмы из металла очень чувствительные? Да! Но я никогда не запускал свои руки в...

Я нахмурился.

— Послушай, когда я был моложе тебя, я мог... — И тут я остановился. — Конечно, с автоматическим оборудованием тебе не пришлось бы делать это вручную. Но на самом деле нужно уметь все чинить собственными руками.

— Вот поэтому я и ищу работу. — Мальчишка снова стал теребить свою цепочку. — Мой сводный муж Санди много говорил со мной, поэтому я и попросил его похлопотать и, если возможно, пристроить меня на работу. Он сказал, что сможет помочь мне.

— Рад, что он так и сделал. Но в моем ангаре обслуживают только небольшие корабли. Тут грязная работа. Мне и моему помощнику нужно все делать вручную. У госпожи Полоски ангар много больше. Она выполняет как вне-, так и внутригалактические заказы. Так что многому научишься. Найдешь госпожу Полоски, скажешь, что тебя послал я, расскажешь, что умеешь делать и почему оказался тут. Если она тебя не прогонит, ты сможешь чему-нибудь научиться.

— Спасибо.

Мы свернули в боковой коридор. Впереди появился ангар Полоски. Раздался громоподобный звук, и из отверстия-люка в крыше ангара поднялся звездный корабль.

— Стоит мне только потерять веру в молодое поколение, один из вас приходит и я снова начинаю во что-то верить, — сказал я золотистому. — Хоть ты и психованный парень, честное слово, ты много лучше тех золотистых, что постарше.

Ан понимающе посмотрел на меня.

— Мне кажется, ты мало путешествовал... — продолжал я. — Не удивлюсь, что, если завтра ты умрешь, твое тело попадет к какому-нибудь врачу-исследователю. А он решит расколоть твою голову, чтобы взглянуть, что там внутри... Я пытаюсь помочь тебе вести себя как цивилизованный человек. Ты очень заносчив, но разве такой малыш, как ты, может видеть реальную картину вселенной?

— Разве не этого вы ожидаете от нас?! — взвился Ан, белые капельки снова заблестели на его губах. — Что бы вы стали делать, если бы подобно нам попали в западню?

— Как? — удивленно переспросил я. — Вы в западне?

— А вы разве не знаете?

Плечи мальчика содрогнулись.

— Психотехник, который сделал из меня золотистого, сам не был психом! Что общество потом потребовало от меня?

Чтобы я с остальными принес оружие со звезд! Но мы не участвуем в ваших проклятых войнах! Вы не принимаете нас в свое общество, в свои семьи, объявляя, что мы слишком ценные и не можем жить по вашим законам. Вы отказали нам в нашем наследстве...