Homo Divisus

– Стеф, скажи, что это не имеет значения, - продолжал канючить Ват.

Мужчина в белом взглянул на Корна.

– Для меня это не имеет значения, - сказал Корн. Мужчина повернулся к Лен.

– Он еще очень молод, - сказала Лен.
– Обычно это спокойный парень.

– Ваше дело, - мужчина пожал плечами.
– А ты выматывайся отсюда!
– бросил он Вату.
– И постарайся больше здесь не появляться.

– Да, конечно, я пойду...
– Ват направился к двери.

Девочка перестала плакать.

– Ишь, распустились, - ворчал мужчина с ребенком.

– Времени свободного много.

– Садись, Стеф, - позвала Лен.
– Обед стынет. Спасибо, Клео.

Мужчина в белом костюме улыбнулся.

– Ну, у тебя ударчик, - сказал он.
– Думаю, он свое получил.

У Корна болела рука. Он сел напротив Лен, и та пододвинула ему тарелку.

– Ты не сказал, что сидишь на диете. Я принесла кашу-размазню.

– Я на диете?

– На твой знар бифштекс не дали. Могу уступить кусочек своего. Хочешь?

– Ты не наешься.

– Возьму побольше десерта. И проверь, что там с твоей диетой. Ты не знал?

– Нет.

Корн съел кусочек бифштекса, потом, поморщившись, принялся за кашу. Голод давал о себе знать.

– Видно, Опекун считает, что ты болен.

– Я? Ошибка.

– Нет, я проверила.

– И, думаешь, это надолго?

– Зайди в контрольный пункт здоровья, может, пора сменить запись.

– Зайду. Иначе всю жизнь придется сидеть на размазне! Знаешь, я возьму твой знар и получу приличный бифштекс.

– Не шути, Стеф. Так даже шутить нельзя.

По ее тону было видно, что она сказала это совершенно серьезно.

– Однако твой друг Ват как-то изловчился.

– Он глуп и легкомыслен. Да ты и сам видел, как он при этом трусил.

– Какое уж тут удовольствие отвечать за избиение спокойного человека.

– Ему это не впервой. А боялся он, что контроль обнаружит второй знар. Если б не это, я бы ему не простила. Ему не помешало бы несколько часов поработать в городе с уборочными автоматами на стрижке газонов. Впрочем, Ват утверждает, что любит такие занятия. Свежий воздух и физическая нагрузка. А то, что на него водят смотреть школьные экскурсии, ему безразлично.

– А второй знар - дело серьезное?

– Не прикидывайся, Стеф. Я пошла за десертом. Тебе что-нибудь принести?

Он кивнул и проводил ее взглядом. У нее была ладная фигурка. "В ее движениях есть что-то юношеское, как у Кары", отметил он, а потом решил думать о чем-нибудь другом. К тому же болела рука.

– Тебе компот, - сказала Лен. Себе она взяла большую вазочку с мороженым.

– Тоже знар?

– Да. Мороженое тебе может повредить.

– И кто это только придумал?

– Не знаю, кто прописал тебе такое меню, но Опекун подает точно в соответствии с записью.

– Опекун? Я как раз его ищу.

– Серьезно? Если не шутишь, я отвезу тебя в Лебок на подстанцию.

Корн допил компот и отставил стакан. Мир явно изменился сильнее, чем он предполагал.

– О чем задумался?
– спросила Лен.

– О мире вообще, - ответил Корн, не погрешив против истины, и только потом сообразил, что Лен не любит таких ответов, а она была отличной девушкой и, собственно, не было причин отвечать ей так.

– Поедем?

– Да. Обед несколько разочаровал меня. Раньше я едал и повкуснее.

– Раньше ты не был на диете, - улыбнулась она.

– Это уж точно.

– Ты помнишь те времена? Притворяешься... Почему ты все время пытаешься быть каким-то особенным?

– Я? И вовсе не пытаюсь. Знаешь, Лен, подозреваю, что я действительно особенный.

Они вышли из зала и сели в автомобиль. Садясь, Корн оперся рукой о дверцу и снова почувствовал боль.

– Похоже, я повредил руку, мило беседуя с твоим парнем.

– Только не моим, Стеф, не моим. Мне до него нет дела. Возможно, ему что-то почудилось, только-то и всего.

– Ясно, что тебе до него нет дела, но руку я себе разбил, и теперь она, кажется, начинает опухать.

– Покажи.

Она взяла его руку и легонько сжала.

– Перестань, больно.

Она внимательно смотрела на его ладонь.

– У тебя два больших шрама. Что случилось?

– Авария.

– Давно?

– О, да.

– А рука у тебя действительно опухает. В Лебоке заедем в пункт контроля здоровья. Надо показаться врачу.

– Может, пройдет само.

– Это по пути.

Она вывела машину на середину шоссе. Дорога бежала сквозь холмы в обрамлении каменных обочин. Потом выехали в степь. Лен молчала, но он видел, как время от времени она посматривает на него.

– Кажется, мы снизили скорость, - заметил он.

– Да. Здесь заповедник молочных коров. Автомат сбросил скорость. У дороги есть какое-то охранение, но коров целые стада и они, несмотря на защиту, иногда забредают на шоссе.

– Их так много?

– Неконтролируемый генетический резерв. Размножаются отлично. В засуху страторы сбрасывают им дополнительное сено, а водоснабжение работает с двойной нагрузкой.

Корн осмотрелся вокруг, но коров не увидел. Степь была зеленой, как всегда весной. Потом по широкой дуге они обогнули поселок с красными домиками и башенками антенн над ними, миновали высокий виадук над речной долиной и въехали в буш. Автомобиль набрал скорость. У следующего поселка Лен свернула на узкую боковую дорогу. Автоматика здесь, видимо, не действовала, желтый огонек погас, и Лен управляла машиной сама. Они въехали в поселок и остановились у многоэтажного дома.

– Я подожду тебя. Это быстро, - сказала Лен.

– Не знаю, стоит ли идти.

– Но у тебя же болит рука.

– Пройдет.

Лен внимательно посмотрела на него.

– Хорошо. Пойдем вместе, - она открыла дверцу машины.

Они вошли в здание и отыскали кабинет дежурного врача. У врача было морщинистое лицо и темная, видимо, не бритая с утра щетина.

– Входите, - сказал он, отхлебывая кофе. На большом экране перед ним двигались пластичные фигуры в объемном изображении.