Homo Divisus

– Хочешь еще чего-нибудь?
– спросил голос.

– Нет, благодарю.

– Может быть, таблетку приятного сна?

– Нет. Я не вижу снов, - сказал Корн и тут же подумал, что, наверно, снова вел себя не так, как надо, объясняя что-то автомату, но тот ничего не ответил. Молоко было холодным. Послышались шаги в прихожей, и вошла Лен.

– Здесь все для тебя, - сказала она и поставила рядом с креслом большую коробку из тонкого светлого пластика. Прости, что так долго, я встретила в апровизаторе Гей. Мы не виделись уже, пожалуй, месяца два. Ты с ней познакомишься.

Корн подумал, что в общем-то не видит повода встречаться с Гей, но ничего не ответил.

– Не скучал без меня?
– спросила Лен.

– Нет. Я разговаривал с Комой.

– Комой? То, что ты у меня, может знать только Опекун, Лен смотрела на него так, как тогда, в кабинете врача. Было тихо, и он снова услышал звук пролетавшего стратора. Потом Лен улыбнулась.

– Знаешь, Стеф, все как-то странно. Ты и вся эта история. Впрочем, этого следовало ожидать.

Он не ответил. Подумал, что действительно все складывается немного странно, но это были его заботы.

– Как рука?
– спросила Лен.

– В порядке.

– Спальня наверху. Пойдем, я провожу, - она взяла коробку с его вещами, и они по лестнице поднялись на второй этаж. Ступени были обычные. "Как в двадцатом веке", - подумал Корн.

– Здесь, - сказала Лен.

Они вошли. Стены разгорелись, и он увидел настоящую кровать. Сел и почувствовал, как слегка прогнулся матрац.

– Ванная рядом, - сказала Лен.
– Я буду внизу. Мне еще надо кое-что сделать.

Она вышла.

Он распаковал коробку и вынул пижаму. Она была немного коротковата, но это его не смутило. Прошел в ванную и встал под душ. Кранов не было. Он постоял в нерешительности, потом четко произнес:

– Душ!

Вода залила ему глаза и нос. Она была слишком теплой.

– Холоднее, - сказал он и почувствовал изменение температуры. Потом, когда искал полотенце, услышал неясный хрипловатый голос, ничем не похожий на голос автомата, с которым разговаривал раньше.

– Воздух или полотенце?

Он заколебался на мгновение.

– Воздух.

Послышался шум скрытого вентилятора, и Корн почувствовал на коже дуновение, напоминавшее ветер пустыни. Выйдя из ванной, он решил наведаться к Лен, чтобы пожелать ей спокойной ночи и таким образом окончательно закончить вечер. Тихо спустился по ступеням и услышал голос Лен:

– ... это ничего не объясняет. Информацию ты должен добыть. Я сделала все, что мне полагалось. Привезла его к себе...

Корн остановился.

– Интересно, как?
– говорил мужчина с экрана.
– Все, что я знал, я тебе сообщил. В конце концов, с ним разговаривала ты, а не я.

– Да, но он не из разговорчивых.

– К тем, кто произносит о себе длинные речи, мы не посылаем наших лучших репортеров.

– Ну, хорошо. Постараюсь что-нибудь узнать.

– Ты должна быть готова завтра утром.

– Значит, до утра.

– До утра, - повторил мужчина и выключился.

Корн спустился вниз и подошел к Лен.

– Действительно, в нашей встрече есть что-то от видео. Полная режиссура.

– Ты слышал...
– Лен еще стояла перед экраном.

– Слышал. Раньше я, возможно, оделся бы и ушел, но сейчас скажу тебе только "спокойной ночи".

– И больше ничего?

– Ничего.

Она подошла к нему так близко, что ей пришлось поднять голову, чтобы видеть его глаза.

– Стеф, ты на меня не обижаешься?

– Нет. Следовало догадаться.

– О чем?

– О том, что в вашем упорядоченном мире такие встречи не происходят случайно. Только я не понимаю, зачем ты прикидывалась, будто ничего обо мне не знаешь.

– Но я действительно не знаю. Мне сказали, что ты ушел из института и направился к автостраде. Ты - новый манипулянт. Вот и все.

– Хорошо сработано.

– Стеф, но теперь это не имеет значения.

– Что?

– Мое интервью с тобой. Можешь не говорить ни слова. Хорошо, что ты здесь, Стеф.

Она неожиданно поцеловала его. Аромат ее кожи не был ему неприятен. Он мягко отстранил ее, так мягко, как только мог.

– Ты правда не обижаешься на меня, Стеф?

– Нет. Что ты еще хочешь знать?

– Ничего.

– Лен, - сказал Корн, - ты прирожденный репортер. Пользуешься соответствующими методами в соответствующий момент.

– Сейчас я не репортер. Понимаешь, не репортер. Наплевать мне на всю эту историю. Важно лишь то, что ты здесь.

– Ты милая девочка, Лен, - он повернулся и подошел к черному квадрату окна.

– Стеф...

Он взглянул на нее.

– Стеф, ты мне не простишь?

– Перестань, Лен.

– ... знаю, не простишь...

Корн смотрел в окно и видел бегущие огоньки далеко на автостраде.

– Спокойной ночи, Лен, - сказал он.
– Завтра я расскажу тебе все, что знаю, но, уверяю тебя, я и сам знаю очень немного.

Он поднялся на несколько ступенек.

– Стеф, я приду к тебе...

– Не надо, - сказал Корн и пошел в комнату.

Он лежал в темноте и размышлял, придет ли Лен. Потом понял, что не придет, и заснул.

Встал он рано, когда Лен еще спала. По пустой улице двигался маленький пузатый автомат, собиравший мусор. Корн оделся и тихо, стараясь не скрипеть ступеньками, спустился к визофону. Набрал на клавиатуре номер знара, который ему вчера сообщила Кома, и немного подождал. Экран разгорелся, и на нем появилось лицо пожилого человека.

– Здравствуй, незнакомец, - сказал он.
– Откуда тебе известно, что в моем возрасте встают рано?

– Я Корн, Стеф Корн. Мне дали твой знар...
– он хотел назвать имя Комы, но раздумал.

– А, так ты тот самый путешественник во времени, - старое лицо, почти маска, покрылось сотнями мельчайших морщинок. Я жду тебя.

– Тебе известно обо мне?

– Известно.

– Но ты... ты человек?

– Ну, знаешь, юноша! Подозревать Нота Фузия в том, что он фантом! За последние сто лет такого со мной еще не случалось, - раздался какой-то странный звук. Это смеялся старик.
– Мне сказали, что ты сейчай в Лебоке. Я живу в Иробо. Полчаса сублетом. От остановки сублета дорожка к домику на холме. Дом старый, такой же старый, как и я, так что найдешь без труда. Впрочем, здесь не так уж много домов, и любой скажет, где найти старого Нота. Так когда прилетишь?