ХомоПоинт

– Что с лабораторией будем делать, - спросил Колодин.

– Консервация, - резко вмешался Травкин, только консервация, чувствую, что она нам ещё очень понадобиться.

– Посмотрим, что там происходит, если будет возможность, то сохраним, если не будет, уничтожим. Функция самоликвидации заложена в алгоритме охраны объекта, при запуске протоколов сработает автоматически. Все протоколы в комнате охраны, но здесь есть одно но.

– Какое ещё «но»?
– переспросил Колодин.

– При ликвидации детонируют и реакторы, взрыв будет ядерный, достаточно мощный, чтобы превратить степь в выжженную пустую.

– Вот и отлично!
– хмыкнул Крокодил, - представьте, сколько тварей сожжём, главное самим удрать подальше.

– Ликвидация - это самый крайний случай!
– отрезал Травкин.

– Собственно задача ясна. Заходим, убиваем всех на пути. Проникаем в лабораторию, забираем учёного и уходим. Делов то, - хмыкнул Колодин.

– Именно так, - строго подтвердил президент, - если всё всем понятно, то с наступлением темноты выходим на позиции и в двадцать три ноль-ноль начинаем. А сейчас, обедать, отдыхать, проверить оружие, готовиться. У меня всё. Вопросы есть у кого-нибудь или предложения, может быть?

Никто не ответил, все молчком отрицательно помотали головами.

– Тогда пойдёмте обедать. Пахнет вкусно.

– Ага, а то уже кишка кишке бьёт по башке, - сострил Крокодил.

На остроту улыбнулся только его товарищ Андрей Колодин, да и то только для того, чтобы поддержать.

У небольшого костра суетилась привлекательная Тамара и пара казаков. Каша с тушёнкой, из казачьих запасов, была уже готова, над костром повис второй котелок с чистой водой, для приготовления чая.

Часть 2

Прибрежное. Усадьба Митника

Егор Мельников услышал, как за забором остановилась машина, и перестал тарахтеть дизель.

Через пару минут в калитку зашёл довольный Парфён.

– Нашёл что ли?
– спросил Егор.

– А то, - довольно улыбнулся танкист, - «Паджерик». Старенький, но машина что надо и бак полный. Даже взламывать не пришлось, ключи в замке были. «Чека» не нужна. Дизелёк, полный привод. То, что надо! А новые машины без «Чеки» (Чип Контролер) всё равно не завести.

– Хорошо.

Егор хлопнул товарища по плечу.

– Шама где?

– Окуривает новую машину, сейчас будет. А вы как?

– Нормально, собрались почти. Полковнику жалко такую усадьбу бросать, говорит, хоть немного как царь пожил, - улыбнулся Егор.

– Серых много встретили?

– Ни одного, как сквозь землю провалились. Прикинь, - Парфён снова расплылся в улыбке.

– Чего ты лыбишься? Это не очень хорошо. Раз здесь нет, значит где-то много. Не нарваться бы.

– Не дрейфь, прорвёмся, - успокоил товарища Парфён.

В калитке появился Шама.

– Всех злых духов разогнал? – смеясь, приветствовал Парфён.

– Нет, ты остался, - строго ответил шаман.

Танкист на секунду перестал улыбаться, сделался серьёзным, но потом задорно расхохотался.

Маленькая девочка теперь ни на шаг не отходила от Тони, даже позабыв, что рядом есть дед. Антонина такой дружбе только радовалась. После всех кошмаров, которые пришлось пережить, вдруг появился ребёнок, да ещё такая милаха, просто бальзам на душу.

Девочка звала её тётя Тоня, рассказывала о своих родителях, о деле, о прошлой жизни. Чаще стала улыбаться.

Василий Иванович целиком был погружен в сборы, и был весьма доволен тем, что внучка не мешалась и не болталась под ногами.

Сумки с провиантом распределили по машинам. Парфён уселся за руль старого «Паджеро», к нему присоединились полковник. Егор, Антонина и Ася решили ехать с Шамой в «Луноходе». Всё свободное внутреннее пространство обеих машин было забито под завязку консервами, крупами и парой канистр с горючим.

– Сколько нам ехать?
– осведомился полковник.

– До Новороссийска к вечеру доберёмся, если без происшествий. В город не полезем, там может быть опасно. Отсидимся ночь в пригороде, дальше по обстоятельствам, - ответил Егор.

– Ну, что? Погнали, - задорно спросил Парфён и, высунувшись в открытое окно, крикнул Шаме:

– Не отставай!

– Не гони!
– крикнул тот в ответ, высунув голову из «ЛУАЗа».

Машины тронулись.

«Прибрежное» быстро промчалось за окнами. Полковник тяжело вздохнул. Солнце раскаляло асфальт свободной дороги. Горячий ветер вырвался в открытые окна, создавая иллюзию некой свежести.

Егор занял пассажирское сидение впереди и был отчасти штурманом, от части наблюдающим обстановки вокруг.

Антонина на заднем сидении играла с девочкой в игру, «Кто успеет поймать пальчик в раскрытой ладошке».

– Мама, папа, жаба... Цап!
– на слове «цап» Тоня резко повышала голос. В очередной раз, специально не поймав детский пальчик. Ася после каждой удачи заливисто смеялась и сразу требовала:

– Давай ещё! Давай ещё!

Антонина послушно раскрывала ладошку, и как только указательный пальчик ребёнка прикасался к ладошке, медленно начинала:

– Мама. Папа…

Впереди показалась гористая местность. Степь оставалась позади. Деревьев вдоль дороги становилось всё больше, воздух стал немного прохладнее. Сухой треск степных кузнечиков и стрекоз сменялся шумом цикад. Егор прикрыл глаза и представил, что всё происходящие сейчас всего лишь дурной сон. Воспоминания отправили его прямиком в детство. Тогда он маленький мальчик ни о чём не задумывался. Ему хотелось быть путешественником во времени и изучать повадки динозавров. Мама и папа всегда рядом, они любят и берегут его, а бабушка с дедушкой беспощадно балуют, не смотря на упрёки родителей. Воспоминания текли, как спокойная река, цепляясь одним событием за другое, вытаскивая из памяти солнечные картины беззаботного детства, под заразительный смех Аси

Шама затормозил так резко, что не пристегнись Егор ремнем безопасности, его лоб не избежал бы возможности проверить, насколько прочное лобовое стекло машины.

Пассажиры сзади не были так предусмотрительны, потому слетели с задних сидений, практически влипнув в спинки передних. Хорошо, что Тоня успела среагировать и ухватила девочку рукой, чтобы та сильно не ударилась.

– Шама!
– рыкнула Антонина, вложив свой гнев в имя.

– А что Шама? – виновато отозвался водитель, - это вон.