ХомоПоинт

– Есть НПЗ (нефти перерабатывающие заводы), - не согласился полковник, - там миллионы литров горючего.

– Ага, - хмыкнул Парфён, - а есть ещё те, кто эти заводы охранял, и среди них много военных, которые сейчас могут бродить по территории и с помощью чёртова гипноза убивать мародёров, раздирая непрошенных гостей когтями, как у кошки переростка.

– Вы военный и я военный, хоть и в отставке, но мы не стали убийцами гипнотизёрами. Возможно, многие солдаты и офицеры остались прежними.

– Ага, - снова хмыкнул Парфён, - в таком случае эти НПЗ уже под жёстким контролем, схлопотать пулю или заряд «ПТУРа» (Противо-Танковая Управляемая Ракета) малоприятная перспектива. Ещё не понятно кто сейчас на этих НПЗ главенствует. Сейчас конечно все мародёры, но есть плохие мародёры, а есть очень плохие.

– Согласен, - кивнул Егор, - нам пока везло, много всего брошенного. Но это не бесконечный запас. Первый шок прошёл, и люди начнут организовываться в группы, отряды, банды. Оружие есть у всех. Кстати и сюда могут нагрянуть вооружённые маргиналы, тогда будет не отбиться. Первый вариант не гордиться. Оставаться здесь опасно. Кавказ. Вариант хороший, мне нравиться, но слишком далеко. Я за побережье и жизнь на море.

– Или на островах, - улыбнулась Тоня.

Она протянула руки к девочке.

– Иди ко мне, милаха, я тебя заплету.

Девочка улыбнулась в ответ и шагнула к Антонине.

– Ты же моя радость.

Тоня обняла девчонку.

– У тебя есть расчёска?

– Да, сейчас принесу.

Ася кивнула головой и убежала к себе в комнату. Через минуту она принесла небольшую розовую щётку «массажку», для расчёсывания кукол.

– Вот.

Девочка протянула игрушечную расчёску Тоне.

Рощина чмокнула девочку в щёку и с удовольствием принялась за причёску.

– Надо уходить на море, - неожиданно заговорил Шама, - и чем скорее, тем лучше.

– О, - Парфён поднял указательный палец вверх, - а вот этому мнению я доверяю, - улыбнулся он.

– Согласен, - кивнул Егор.

– И мы за море, - улыбаясь, поддержала Тоня, не отрываясь от работы, - правда солнце?
– обратилась она к девочке.

Та только кивнула головой, не сбив процесс плетения косичек.

– Тогда решено, - согласился полковник с большинством, - собираемся и выдвигаемся к побережью.

– Надо транспорт ещё подыскать, в наш шикарный «ЛУАЗ» все не влезут, - Парфён не мог сдержать радости от перспективы найти хорошую машину, и не трястись больше в таратайке Шамы.

– Это не проблема, найдём, - согласился Егор, - брошенных машин полно.

– Я машину не брошу!
– резко заявил Шама.

– Да и не надо, - успокоил его Парфён, - выкинем из неё все седушки и загрузим под завязку. Как-никак полный привод, может и пригодиться.

– Вот и порешали, - закончил полковник, тогда сегодня отдыхайте, а завтра начнём сборы, подготовку и разработку маршрутов.

Располагайтесь, где сочтёте удобным. Генераторы сейчас запущу, будет свет, можно будет принять горячий душ.

– Фантастика!
– обрадовалась Тоня, услышав, о возможности принять горячую ванну.

– А я займусь пока обедом, Нам всем ещё будет над чем поразмыслить, - закончил старый полковник.

Глава 11

Часть 1

Краснодарский край. Не далеко от ВЧ Береговое 17

Все с интересом ждали гостей в приближающейся «Буханке».

Машина плавно сбросила ход и остановилась аккурат перед «БТРом». Первым вышел человек в военной форме с «РПК» наперевес. В ту же секунду башня на «бэтера» повернулась в сторону «УАЗа», и ствол пушки уставился на пулемётчика.

Крокодил примирительно опустил пулемёт и поднял вторую руку.

– Спокойно парни, нервы ещё пригодятся, - пулемётчик, натянуто улыбнулся.

Открылась водительская дверь, и появился Колодин. Он обошёл свою машину и открыл пассажирскую дверь. Когда из «Буханки» вышел президент лица у всех вытянулись в неподдельном изумлении.

– Господин президент! Леонид Леонидович!
– выпалил Травкин, - глазам не верю! Вы ли это?

– Да. Это я, - спокойно ответил президент, - профессор Травкин, если не ошибаюсь?

– Вы меня запомнили, - Максим Геннадиевич скромно улыбнулся.

– Сложно не запомнить научного бунтаря, который нёс антинаучную околесицу «с пеной у рта».

– Пена оказалась не такой уж околесицей, - шутливо заметил профессор.

– Увы, это так.

– Но что вы здесь делаете, господин президент? Как вы здесь? Что с остальным правительством? С министрами? Какая вообще обстановка в стране?
– Травкин засыпал президента вопросами.

– Давайте по порядку, - Леонид Леонидович поднял перед собой обе ладошки, чтобы прекратить лавину вопросов.

– Ситуация в стране, в данный момент, мне не известна, уверен, что она критическая. Скорее всего, государства, как собственно и других государств больше нет. Как нет и человечества в прежнем виде. Министерства, как и министров, тоже нет. Нет экономик, оборонных ведомств, производств. Нет ничего, кроме того что есть, а есть мы. Последний министр, с которым я общался, был министр обороны, к сожалению, он погиб в неравной схватке с монстрами на базе ВВС. Что с выжившими людьми? Собираем по крупицам. И здесь мы по вполне стратегическим делам. Надо захватить наш военный объект и спасти мир. Остаток мира, - поправил сам себя главком.

– Захватить?
– лицо Травкина немного вытянулись, - от кого захватить, он же наш?

– Был наш, но сейчас он под контролем монстров. Они до сих пор туда сходятся.

– Так вот куда так спешил ваш дружок, док, - вмешался Денис.

– Возможно.

– Какой дружок?
– не понял президент.

– Не дружок, а опытный экземпляр, подразумеваю, это то во что превратился профессор Митник. Полагаю, что он закрыл сам себя, для дальнейших исследований над новым видом существ на планете. Мы спасались в его усадьбе, там была оборудована его личная лаборатория.

– Лаборатория?
– переспросил Леонид Леонидович.

– Да, профессор Митник один из немногих, который поддержал мою теорию о «Эммах», разумных существ, которые переделали в итоге человеческий организм под себя. Но всё не так просто, переделать получилось не всё и не всех. Серые переделки лишились половых органов, гендерного различия. Самостоятельно они размножаться не смогут. Такова моя версия на данный момент.

– Вот как, - главком вздёрнул брови, - Как же они собираются размножаться? Им же конец, проживут, сколько смогут и вымрут, - он не скрывал оптимизма