Хомут да любовь
Шрифт:
Девушка все же рассмеялась.
– Таких комплиментов я еще не слышала!
– Ну так как? Вы согласны? – наседала Ксения.
«Марьина! Что ты делаешь? – отчетливо слышала она в голове голос Аленки. – Ты собственноручно копаешь себе могилу! Соболь был почти твой! Немедленно скажи, что ты пошутила!»
– Лина, соглашайтесь быстро, а то... а то меня покидает созданный образ, – заторопилась Ксения.
– А откуда вы знаете мое имя? – насторожилась девушка.
– Я потому что давно за вами наблюдаю, все не знаю, как подойти, познакомиться... стесняюсь потому что... – несла откровенную чушь Ксюша, нисколько не смутившись. –
– Ну-у... зря вы так... зачем же стесняться? – замялась Лина. – А вы как меня рисовать будете?
– В одежде, – быстро успокоила Ксения. – У меня совершенно нормальная ориентация.
– Пишите телефон, – снова фыркнула от смеха Лина и продиктовала номер. – Я со следующей недели смогу найти время.
– Ой, спасибо, – выдохнула Ксюша. – Вы... Я! Я только что совершила подвиг!
– Ну уж прямо и подвиг! – по-доброму улыбнулась девушка и махнула кому-то рукой. – Звоните, я буду ждать!
– Пока! – в ответ улыбнулась Ксения и проследила, как Лина подбежала к двум подругам. – Ну, Соболь, сегодня я сама себе наступила на горло... Вот дура-то...
Она его увидела сразу и стала пробираться на свое место.
– И где тебя носит, солнце мое? – ворчал он, упрямо пялясь на пустую сцену. – Я уже думал, ты придешь с мороженым или с попкорном.
– Я с семечками хотела, – в тон ему ответила Ксения и тоже уставилась на сцену. – Кого будем смотреть?
– А кто его знает...
Было явно видно, что настроение Соболя на нуле. Еще бы! Он уже в который раз сталкивался с прекрасной незнакомкой, и снова ему так и не удалось к ней подойти. Да и как подойдешь, если на руке висит «сестрица»!
Соболь злился. Второй раз в жизни он не мог справиться с собой. Первый раз был давно, еще в детстве. Он прыгал с трамплина, с пятнадцати метров. Прыжок вышел неудачным, он упал. До сих пор помнит – стрелы лыж, ощущение полета... и боль. Боль потом прошла, он встал на ноги и снова вернулся на трамплин, но страх остался. Крепкий и устойчивый, будто стена, через которую не пройти, не пробиться. Он боролся, пытался переломить себя, раздолбить эту чертову стену, и ему это почти удалось. Снова пошел на десять метров, взял двадцать, но вот трамплин в пятнадцать метров так и не смог взять.
Конечно, сейчас с Линой было совсем другое, но... Снова стена! Стоило ему ее увидеть и... будто немело все внутри, ноги не слушались, и... и не было сил сделать этот единственный шаг навстречу! Оттого и злился. И, может быть, сегодня он бы отважился. Пусть усмехнется, пусть отвернется, пусть делает все, что хочет, но он подойдет! И подошел бы, если бы не эта художница, господи ты боже мой! И от этого он злился еще больше.
– Это что – у нас весь концерт будет эта опера надрываться? – шептала ему на ухо ничего не подозревающая Ксения.
– Не весь, – сквозь зубы цедил Соболь. – Но все равно, надо делать вид, что тебе очень нравится. Видишь же – как старается тетка!
Огромная оперная певица и в самом деле старалась вовсю. Отсюда, с ближних рядов, было хорошо видно, как прилежно она растягивала маленький ротик, как высоко ходила ее могучая грудь и даже как тряслись каштановые локоны.
– Это сколько ж надо силы, чтоб вот так голосить каждый вечер... – пожалела артистку Ксения. – Бедняжка, так мучиться...
Соболь только упрямо молчал и сопел с каждой минутой все угрюмее. Ну
не любил он оперу! Не понимал! Терпел – да! Приходилось. Но вот любить это непонятное пение так и не научился. И без того вечер не удался, так еще эта ария! Будто пенопластом по стеклу! Он держался, сидел и теперь терпеливо ждал, когда на смену тяжелой классике выпорхнет кто-нибудь более знакомый, близкий, веселый... А ария никак не могла кончиться. Уже и терпеливая Ксения заерзала в кресле.– Ксения, ты учти, – процедил сквозь зубы Соболь. – Здесь тебе не деревенский клуб. Надо сделать вид, что ты без ума от этой тетки. Так что – сиди и млей! И хватит ерзать!
Ксения испуганно моргнула и притихла. Зато когда номер кончился и тучная певица переломилась в прощальном поклоне, отвечая на аплодисменты, Ксения вдруг яростно захлопала в ладоши, подскочила и заорала во все легкие:
– Браво-о!!! Би-ис!!! Би-и-ис!!!
От ее криков ошалел даже аккомпаниатор, а грузная артистка, пунцово зарумянившись, открыла рот и вдруг начала по новой!
– Т-ты! Знаешь, ты кто после этого?! – свирепо повернулся к Ксении Соболь и зашипел в самое лицо: – Ты нарочно, что ли?! Издеваешься, да?!
– Ну ты же сам сказал... – слабо пискнула та.
– Так ведь не до такой же степени!
Ксения сжалась в клубок в своем кресле и замерла. Так и просидела не шелохнувшись все первое отделение.
– Ну все! Хватит! – дернул ее за руку Соболь, лишь только объявили антракт. – С тобой тут позорища не оберешься. Домой! Еще моли бога, чтобы остальные тебя на флаги не порвали! Это ж надо, так людей мучить!
– А второе отделение? – слабо упиралась девушка. – Там будет Киркоров, я слышала...
– Дома! В телевизоре! – пылал гневом Соболь и волок «сестрицу» в машину. – Бис ей, видишь ли! И так никакой личной жизни! В кои-то веки вырвался на концерт, а она!
Он раздраженно завел машину, даже не глядя в сторону провинившейся домработницы.
– И нечего орать! – вдруг отчетливо рявкнула та. – У меня тоже личной жизни нет! Я ж на тебя не кидаюсь!
– Что-о? – удивленно обернулся к ней Соболь. – Личной жизни у нее не-е-ет! Какая тебе личная жизнь? Тебе пробиваться и пробиваться! О личной жизни она заговорила! Я, что ли, буду за тебя карьеру делать?! Ты мне даже и не говори ничего! Все амуры ей подавай!..Чтобы я даже не слышал!!
– А я и не о себе! Я о тебе забочусь! – вякала Ксения, отвернувшись к окну.
– Вот уж увольте! О себе я как-нибудь сам!
– Много ты сам позаботился! Столько времени ходишь возле этой Лины, а подойти боишься. А я вот подошла!
– К кому это ты подошла? – поразился Эдвард и даже машину заглушил. – А ну! Говори давай, к кому это ты там подходила? Говори быстро, а то пешком пойдешь!
Ксения надулась, поковыряла пальцем чехол и произнесла:
– «К кому», «к кому»... к Лине твоей... подошла и сказала, что хочу ее нарисовать...
– А она?
– Она дала мне свой телефон и обещала, что со следующей недели сможет позировать.
– Обалдеть! – откинулся на спинку сиденья Соболь и вдруг расхохотался. – Нет, ты чего – серьезно? Вот так подошла и сказала?
– Ну а чего такого-то? – вздернула брови Ксения. – Это ж если любишь, то всего боишься, а если нет, то легко. Ну подумаешь, отказала бы... Да с чего бы она отказала? Нормальная девчонка!
– Нет, серьезно? И она придет? – не мог поверить Соболь. – А ты ее не спутала?