Хорнблауэр и «Атропа»

Сент-Винсент стоял под портиком.

– Доброе утро, Хорнблауэр, – сказал он.

– Доброе утро, милорд.

– Затишья все равно не дождешься, – сказал Сент-Винсент, глядя на дождь и прикидывая на глаз расстояние до экипажа. – Идемте.

Он мужественно заковылял вперед, Хорнблауэр и Брейсгедл за ним. Они были без плащей – Хорнблауэр оставил свой в Адмиралтействе. Им пришлось ждать, пока Сент-Винсент заберется в экипаж. Потом влез Хорнблауэр, Брейсгедл втиснулся последним и сел на откидное переднее сиденье. Экипаж загромыхал по мостовой, дрожание окованных железом колес сливалось с бившим Хорнблауэра ознобом.

– Глупости, конечно, ездить от Адмиралтейства до Сент-Джеймского дворца в экипаже, – ворчал Сент-Винсент. – Я по три мили проходил по шканцам на «Орионе».

Хорнблауэр снова шмыгнул носом. Он не мог даже поздравить себя с тем, что из-за вызванных болезнью мучений не испытывает обычного своего волнения, – он так отупел, что утратил способность к самоанализу.

– Вчера я прочел ваш рапорт, Хорнблауэр, – продолжал Сент-Винсент. – Удовлетворительно.

– Спасибо, милорд. – Хорнблауэр собрал все силы. – Хорошо прошли вчера похороны в соборе Святого Павла?

– Неплохо.

Экипаж громыхал по дворцовой аллее.

– Приехали, – объявил Сент-Винсент. – Я думаю, обратно вы поедете со мной, Хорнблауэр? Я не собираюсь задерживаться надолго. Девять часов утра, а я не сделал и трети дневной работы.

– Спасибо, милорд.

Дверца экипажа открылась, Брейсгедл выскочил, чтобы помочь выбраться адмиралу. У Хорнблауэра забилось сердце. Повсюду виднелись красные, синие и золотые мундиры, пудреные парики. Один из париков – темные глаза его обладателя резко контрастировали с белизной убора – отделился от прочих и подошел к Сент-Винсенту. Мундир на обладателе парика был черный с серебром, рукоять шпаги вспыхивала мириадами граней.

– Доброе утро, милорд.

– Доброе утро, Каттерик. Это мой протеже, капитан Горацио Хорнблауэр.

Каттерик окинул Хорнблауэра быстрым взглядом, схватывая все подробности – сюртук, панталоны, чулки, шпагу, – но лицо его не изменилось. Можно подумать, ему не в диковинку проводить к королю потрепанных флотских офицеров.

– Как я понял, капитан, вас представляет его сиятельство. Пройдите вместе с ним в приемный покой.

Хорнблауэр кивнул. Он гадал про себя, какой смысл Сент-Винсент вкладывает в слово «протеже». Шляпу Хорнблауэр держал в руке и сейчас торопливо сунул ее под мышку, следуя примеру остальных.

– Идите за мной, – сказал Сент-Винсент.

Вверх по ступеням, внизу караул, наверху еще один черный с золотом мундир, опять краткий обмен фразами. Лакеи в пудреных париках толпились у дверей. Прибывающих объявлял хорошо поставленный голос, сдержанный, но отчетливый.

– Адмирал досточтимый граф Сент-Винсент. Капитан Горацио Хорнблауэр. Лейтенант Энтони Брейсгедл.

Приемный покой пестрел яркими красками. Здесь были представлены все мыслимые мундиры. Пехотинцы в красном, легкие кавалеристы в мундирах всех цветов радуги, обшитых тесьмой, галуном и мехом, в плащах, сабли едва не волокутся по полу, тяжелые кавалеристы в высоких ботфортах, иностранцы в белых и зеленых мундирах. Грузный Сент-Винсент плыл среди них, словно боевой корабль среди яхт. Король сидел на стуле с низкой спинкой, похожем на трон, в маленьком парике, перевязанном сзади лентой, и до удивления походил на свои портреты. За ним полукругом стояли люди в орденских лентах со звездами. Ленты были синие, красные, зеленые, через левое плечо и через правое – это кавалеры орденов Подвязки, Бани, Св. Патрика – великие люди страны. Сент-Винсент с трудом склонился в низком поклоне.

– Рад вас видеть, милорд, рад вас видеть, – сказал король. – С понедельника не было ни минуты свободной. Рад, что все прошло хорошо.

– Спасибо, сир. Позвольте представить вам офицера, отвечавшего за водную процессию.

– Пожалуйста.

Король посмотрел на Хорнблауэра. Глаза у него были голубые, навыкате, но добрые.

– Капитан Горацио Хорнблауэр, – сказал Сент-Винсент.

Хорнблауэр попытался изобразить поклон, какой ему десять лет назад показывал французский учитель танцев, – левая нога вперед, правая рука прижата к сердцу. Он не знал, как низко надо кланяться и как долго оставаться в согнутом положении. Наконец он выпрямился, чувствуя себя так, словно вынырнул из-под воды.

– Какого корабля, сэр? Какого корабля? – спросил король.

– «Атропа», двадцать два, ваше величество.

Лежа без сна всю предыдущую ночь, Хорнблауэр продумывал, о чем его могут спросить. Этот вопрос он предвидел и потому ответил почти без колебаний.

– Где она сейчас?

– В Дептфорде, ваше величество.

– Но вы скоро выходите в море?

– Э… – этого Хорнблауэр не знал, но за него ответил Сент-Винсент.

– Очень скоро, сир, – сказал он.

– Ясно, – протянул король, – ясно. Он поднял руку и, прежде чем произнести следующую фразу, потер лоб, демонстрируя безмерную усталость.

– Мой внучатый племянник, – сказал он. – Князь Эрнест – я не говорил вам о нем, милорд?

– Говорили, сир, – ответил Сент-Винсент.

– Как вы полагаете, капитан Хорнблауэр подойдет для того, что я задумал?

– Да, сир. Вполне.

– Выслуга меньше трех лет, – задумчиво сказал король, разглядывая эполет у Хорнблауэра на плече. – Впрочем, ладно. Хармонд!

– Ваше величество!

Из полукруга выскользнул человек с лентой и при звезде.

– Представьте капитана Хорнблауэра его княжеской светлости.

– Да, ваше величество.

Голубые глаза короля ласково улыбались.

– Спасибо, капитан, – сказал король. – Исполняйте свой долг, как вы его исполняли, и ваша совесть всегда будет чиста.

– Да, ваше величество, – сказал Хорнблауэр.

Конец ознакомительного фрагмента.