Хорошая примета

Дверь пятьсот пятого номера открылась.

— Чувствуйте себя, как дома, — указал мне Тихомир рукой.

Каждый раз один и тот же номер. Вот интересно, а если бы он занят был, в другой гостинице бы бронировал? Или просто «пятый» бы его устроил?

— А это что? — увидела я черный чехол на вешалке.

— Костюм. Мы сегодня при параде, — по пижонски сказал Тиша и тряхнул головой.

В голове образы моих забитых шмотьем полок суматошно начали сменять друг друга. В костюме? Да у меня ни одного вечернего платья нет! Точно придется в сарафане идти… На все случаи жизни.

Я скинула валенки и плюхнулась в кресло.

— Ты куда? — уставилась я на парня, который потащил чехол в ванную комнату, где с полотенцем-то еле развернешься. — Хочешь, я выйду. Извини, не подумала, — подскочила я.

Стесняется! Вроде бы мужик, что такого, сам меня уже всю облапал, а тут аж щеки загорелись.

Тихомир нахмурился и глянул на меня:

— Сиди уже, — рыкнул он и кинул чехол на кровать.

Да чего он злой такой? Неужели почувствовал, что я первый период за Лучей болела?..

Парень стянул кофту и уселся на кровать, принимаясь за носки.

Наготой меня до инфаркта не доведешь, все же трехкомнатная квартира не пятиэтажный особняк, и ванная там одна, за которую мы в мои тринадцать с Даном и Третьяком чуть не дрались, вытаскивая друг друга за волосы прям из душа. Тихомир в спорте с детства, крепкий и жилистый, совсем не богатырь, но в запасе у него еще лет пять до расцвета, может и наберется с десяток другой килограммов, хотя и сейчас стесняться нечего. Пусть и ребра немного торчат.

И куда, интересно, наша самоуверенность подевалась?

— Могу я узнать, что тебя так смешит? — спросил он, когда остался в одном белье.

— Ты, — вякнула я.

— Очень интересно, — ворчал Тиша, натягивая брюки.

Ремень звякнул. И кто ему костюм сюда привез? Мама?

— Давай, помогу, — схватила я галстук с кровати.

Уж это я умею! Очень хозяйственная, сдержанная и спокойная, образцовая жена будет, а пока завидная невеста. Петелька… Это наверх… Сразу бы так, а не истерики устраивать. Успокоительных что ли попить? Глядишь, начнем разговаривать нормально, а то эти “сверху-снизу”, а толку. Жена, она ж не только целоваться с ней!

Тихомир фыркнул, сунул руки в карманы брюк и отвернулся. И чем он так недоволен? Было бы что-то явное, уже бы огрызался во всю, а тут ведь язык чешется, а молчит. Чуйка у него все же не волшебная, мысли он читать не умеет, а значит дело не в матче, половину которого я занималась не пойми чем, тогда в чем?

И ведь не облизывается даже. Раньше только возможность появится, так сразу, а тут в гостиничном номере, я в считанных сантиментрах, а он нос воротит. Неужели обиделся, что я целоваться не лезу? Что он тут полуголый разгуливает, а у меня даже не ёкнуло? Сижу смеюсь. Потому что я только и думаю, как бы прожить с ним долгую и счастливую и в моей голове для того чтобы целоваться, у нас еще сто лет впереди, а сейчас главное сделать так, чтобы эта жизнь состоялась! Любовь, это же не только…

Я потупилась. Для меня это “не только”, а для него вдруг важно? Я же знаю, что ему малейшую возможность дай, сразу лезет, и вроде бы не отказывалась никогда, а теперь он ни в такси, ни даже сейчас, и не думал ко мне приставать, а только дулся и сопел. Сомневаться в моей любви начал из-за этой ерунды?!

Вроде бы и не гоже оно, руки самой распускать, хотя с другой стороны кто такое сказал?..

— Мила, — шепнул волк. — Задушишь.

Я потянула его еще сильнее вниз и улыбнулась. И почему он замер и стоит?.. Наверняка же чувствует, что поцеловать его хочу. Неужели ждет теперь, пока настаивать начну? Если так подумать, инициативу я только один раз проявила, как раз перед тем, как с простудой слечь. И все?.. Я бы на его месте уже точно себе там напридумывала. Хотя он же всегда чувствует, что мне нравится. Так и что? Выделывается?

Конечно, он же у нас сегодня победитель!

Я отпустила галстук, завела руки Тише за спину и крепко обняла:

— Поздравляю.

— Спасибо, — стукнул он мне подбородком по макушке, но даже не подумал руки из карманов достать.

Я задрала голову, привстала на носки и облизала его от воротника до уха:

— Мы очень опаздываем?..

Тихомир засопел и схватил меня за плечи:

— А нам куда-то надо?

Картина со стены с грохотом повалилась на пол, когда меня впечатали туда со всего маху. И быстро же он сдался!

— Рубашку помнем, — шепнула я.

Сарафан поползл к бедру.

— У меня есть пиджак, а ты переоденешься.

Ремень зацепился за шитье, Тиша выдернул его и бросил на пол. Наша любовь совсем разная, и если считывает он признания в моих стонах, так и пускай они наконец-то прожгут в нем дыру. Сам своим фырканьем напросился, и пусть только попробует лишнего взять…

Я подлетела и сцепила ноги у него за спиной. Нам было бы очень удобно целоваться на лестницах из-за разницы в росте, но мы выработали свою методику, из-за которой теперь возбуждались с пол укуса, и когда-нибудь точно доиграемся.

Языки сплелись, но только я оторвалась чтобы вдохнуть, Тиша сразу отпустил одну руку и придавил меня за лоб к стене. Зубы впились в шею, и я быстро почувствовала разницу, когда в такой позе между нами пара джинс, или когда только брюки и не самые теплые колготки. Целоваться стало сложнее. Тихомир ритмично наваливался, и начал тереться ушами о мои губы.

— Не жадничай… — схватила я его за волосы и потянула выше, чтобы это рычащее сопение коснулось и моих ушей, но Тиша только дернул головой и усмехнулся.

Мы все равно что занимались любовью через одежду, стонали и пытались разорвать друг друга на части, чтобы наконец-то добраться до сути окутанной ароматами яблок и земляники, но только приближались к этой границе, как хват ослабевал. Нам не было страшно, просто мы были сыты нашей трепетной любовью и хотели растянуть это сладостное предвкушение на подольше. Нет таких примет, которые бы запрещали влюбленным людям спать до свадьбы, но есть мгновения, которые ты никогда не вернешь. Его дрожащие руки, которые бояться совершить неловкое движение, мое дыхание и хаотичные стоны, чаще похожие на всхлипы, рано или поздно все это изменится, мы будем знать все друг о друге, изобретать новые тактики и стратегии в этой игре, а пока наше время только настает, и нам хотелось взять от этого “первого периода” все.

Тихомир поставил меня на пол, крепко обнял, зарылся носом в волосы и старался не двигаться. С каждым разом все напористее становится, чем только ускоряет наши игры. Сегодня еще и победой заведенный… Если бы не ресторан, у меня бы уже все запреты истлели, повезло же с выдержкой! Никак родители мозги промыли, этому не самому завидному жениху, чтоб потом не краснеть.

— Забыл тебе рассказать, — шепнул Тиша. — Три дня назад нам на завтрак подали йогурт с земляникой, а я не смог съесть ни одной ягоды.