Хорошее время

Однажды я поверю в любовь.

Притворюсь, что она существует.

Это звучит справедливо.

По-честному.

Справедливо, если мы оцениваем по колоколообразной кривой, где один из нас получает то, что хочет, а другой — нет. Подождите, это что за колоколообразная кривая? Нет, не думаю, что я вообще правильно использую этот термин.

Я бросаю на него последний взгляд, прежде чем встать с кровати. Он лежит на спине, одна рука у него на животе, а другая у меня на плече, потому что я прижалась к нему, как нуждающийся котенок. На безымянном пальце левой руки у него золотое кольцо, рука покоится на животе. Его идеально выточенном животе с шестью кубиками. У него тоже есть эта V-образная штука, ты знаешь, все эти мышцы живота, которые делают женщин глупыми? Они у него есть. И они ведут прямо к святому Граалю пенисов. Мое влагалище пульсирует от одного взгляда на это. Буквально. Пульсируя от отрицания, потому что все, что в него проникло прошлой ночью — это его язык и палец, так что мне нужно выбраться из этой постели прямо сейчас, пока я не сделала что-нибудь глупее, чем выйти за него замуж. Что-то вроде того, как разбудить его с требованием оседлать его член и испортить момент, когда он вспомнит, что прошлой ночью потерял свой вечно контролирующий разум, женившись на сумасшедшей девчонке.

Наслаждаюсь еще одним мгновением похотливого разглядывания. Просто есть ли что-нибудь сексуальнее обручального кольца на пальце очень сексуального мужчины? Например, посмотри на этого сексуального ублюдка, который решил трахать только одну женщину всю оставшуюся жизнь. Арр. Это только для меня? Это не может быть только для меня.

И видеть кольцо на мужчине, которое принадлежит тебе?

Совершенно новый уровень сексуальности.

Даже если это временно.

Может быть, я быстренько его сфотографирую. Простыня прикрывает его барахло, так что фотографировать его, пока он спит, не совсем аморально, верно? Не более сумасшедше, чем выйти за него замуж, когда он был пьян.

Или он женился на мне, пока я была пьяна?

Хмм?

Мы оба были пьяны, мы оба виноваты. Это даже не моя отговорка, это правда. Тем не менее, наша ситуация все еще бардак. Большой и горячий беспорядок. С этим я бы предпочла разобраться завтра, так что прямо сейчас мне нужно идти. Высвобождаюсь из его объятий и выскальзываю из кровати, бросая на ходу полный сожаления взгляд на Винса.

У него красивые губы. Я не думаю, что отдавала должное этим губам, потому что отвлеклась на его язык. Но его губы. Хмм. Полные, мягкие, хорошо засасывают.

Сосредоточься, Пэйтон.

Я нахожу свой телефон и замечаю, что у меня уже есть фотография Винса с обручальным кольцом. Я замечаю это, потому что сделала эту фотографию заставкой на своем телефоне.

По крайней мере, мое пьяное «я» и мое трезвое «я» согласны друг с другом.

Всегда чокнутая.

Разве было бы не здорово, если бы мое пьяное «я» было своего рода тайным гением, который делал бы сложные вещи, такие как разумные финансовые вложения, вместо простых вещей, таких как выбор хорошей фотографии Винса? Хотя пьяная Пэйтон выбрала хорошую фотографию, я должна отдать ей должное за это.

Моя лента битком набита селфи со вчерашнего вечера. На Фремонт-Стрит. В часовне. В постели. На некоторых изображен только Винс. Иногда он улыбается. Иногда становится задумчивым. Иногда понятия не имеет, что его фотографируют. Но на большинстве из них мы вместе. Улыбающиеся, смеющиеся, я корчу смешные рожи, в то время как Винс делает нормальное лицо.

Мы. Я тяжело выдыхаю. Мы — это не про нас, Пэйтон.

Глава 12

Собрав свою одежду, разбросанную по всему гостиничному номеру, я тихо одеваюсь, а затем ухожу, на кончиках пальцев болтаются туфли «трахни меня», а под мышкой у меня плюшевая акула, пока добираюсь до коридора и осторожно закрываю за собой дверь номера, надевая туфли на каблуках. Винс выиграл для меня «акулу» прошлой ночью в игровых автоматах, и у меня большие планы спать с ней до сорока лет.

Я мысленно благодарю Иисуса за то, что он сделал сегодняшний день воскресеньем, потому что могу совершить «прогулку позора» по отелю — тому же отелю, в котором работаю, — встречая при этом как можно меньше своих коллег.

Прошлой ночью я оставила свою машину дома, потому что собиралась прокатиться на члене Винса к себе домой прямиком из «Двойного Бриллианта», поэтому заказываю Uber в лифте. Затем высоко поднимаю голову и проскальзываю прямо через вестибюль к стоянке такси, приветственно машу Генри из службы посыльных и Рене, работающей на стойке регистрации. Пошли они к черту. Это может быть мой церковный наряд, они не имеют права судить меня.

Тем не менее, вздыхаю с облегчением, как только сажусь в Uber. Боже, прошлая ночь была веселой. Самой веселой, что у меня когда-либо была. Очевидно, я вышла из дома с намерением хорошо провести время, но невозможно специально запланировать вечер. Ты не можешь планировать смеяться так сильно, что тебе придется сжимать ноги вместе, чтобы не описаться. Ты не можешь планировать, что споткнешься и чуть не столкнешься с имитатором Элвиса, едущим на велосипеде с попугаем на плече, а затем Винс в последний момент остановит тебя, сказав: «К черту все это», и будет целовать тебя до тех пор, пока у тебя не перехватит дыхание, и ты не будешь уверена, правда ли это, или все твои выдумки. Ты не можешь планировать, что желе будет продаваться в контейнерах в форме пениса длиной в тридцать сантиметров. Это просто удача.

Ты не можешь даже догадываться, что остановившись съесть кусок пиццы, вспомнишь о вечеринке в честь Хэллоуина в колледже, где ты приняла енота за кота. И ты оставила дверь братства открытой для него, думая о том, как здорово, что у этих парней есть братский кот. Но потом жирный кот схватил кусок пиццы прямо из коробки, и все посходили с ума, потому что это был брат-кун, а не братский кот. Термин «братство кунов» заставляет всех смеяться еще больше, чем тогда, когда ты ввела его в обиход в первый раз.

— Мне нравится, как ты заставляешь его смеяться, — говорит Кэнон. Я знаю, что он имеет в виду Винса, потому что мы потеряли Лоусона где-то во время последнего раунда выпивки. Трудно следить за тем, когда ты пьешь. Я думаю, что это высказывание касается веселья, а не о людях, но, честно говоря, если вдуматься, оно полностью применимо к людям. В Вегасе за ними действительно трудно уследить.

— И как же он смеется? Это что-то вроде: «Ха-ха, я хочу тебя трахнуть» или «Ха-ха, я думаю, ты клоун»?

— Он не считает тебя клоуном.

— Кэнон Ривз, ты лучший ведомый на свете.

— Это, — он указывает на меня своим пивом, — факт. Я действительно не получаю за это должной похвалы.

Ты не можешь знать, что Винс Росси на самом деле мерзкий болтун, далеко, далеко не из твоей лиги грязных разговоров, и на самом деле он твой криптонит, независимо от того, что означает это слово. Он — это все. Все это. Все.

— Ты нужен мне, Винс.

— А ты? Твоя киска мокрая для меня, Пэйтон? Мокрая, нуждающаяся и изголодавшаяся по моему члену?

— На самом деле так оно и есть.

— Может быть, я дам тебе это позже.

— Пожалуйста. — Я наклоняюсь ближе, выдыхая это слово на него. Он такой гребаный дразнилка.

— Мне нравится, когда ты умоляешь.

— Господи. Я проползу по полу и сниму с тебя ремень зубами, если это то, что тебе нравится. — Отчасти это ложь. Я понятия не имею, как расстегнуть ремень зубами.