Хоть весь мир против нас

И тем не менее Плантатор был готов к любым форс-мажорным обстоятельствам. И поэтому в Сан-Симоне, в одном из тихих и спокойных кварталов, была заранее арендована квартира — там хранились документы на имя католического священника-миссионера, необходимая одежда и грим.

«Каждому свое», — сказал великий Гете, подразумевая, что человек получает то, чего добивался…

Вопрос выбора направления для Виктора Савченко не стоял: на мотоцикле был установлен автонавигатор. Впрочем, вся техника легионеров была оснащена приемниками космического позиционирования.

— «Тоже мне, Аники-воины, без своей электроники шагу ступить не могут, — заводя мотоцикл, презрительно подумал диверсант. — В случае глобального шухера все навигационные спутники перебьют в первую очередь. И тогда вся эта непобедимая армада превратится в стадо слепых кутят, заблудившихся в трех соснах».

И тем не менее вынужден был признать, что навигатор — вещь довольно полезная. Он не только выяснил направление на Набжибхан, но и заодно узнал, что до ближайшей границы от столицы Магрибистана всего сто пятьдесят километров.

Не напрягаясь, он за пару часов доехал бы, но теперь, когда страна взорвана гражданской войной, о магрибских пограничниках нечего беспокоиться. Так как и не стоит забывать, что с противоположной стороны патрули и заслоны наверняка многократно усилены, чтобы не допустить наплыва беженцев. Бросаться на КСП [14] сломя голову — все равно что совать голову тигру в пасть. Если не подстрелят, то обязательно повяжут. И тогда на первом же допросе любой мало-мальски грамотный следователь быстро выяснит, что перебежчик не араб, а русский. Когда же выяснится, кто же этот русский, международного скандала не избежать.

14

КСП — контрольно-следовая полоса.

«Закон Мерфи гласит: прежде, чем куда-то сунуть голову, сначала подумай, как вытащишь ее обратно. Значит, сперва придется все разведать», — решил Виктор, заводя мотор. Японский мотоцикл загудел ровным басом, словно демонстрируя свою мощь. Легкого касания ручки газа хватило, чтобы «Хонда» с ревом сорвалась с места.

Выбравшись из-за туч, полный месяц залил трассу светом. В экране прибора ночного видения она напоминала черную искрящуюся реку, по которой Савченко несся, будто на гоночном катере…

Столица Магрибистана встретила его давящей кладбищенской тишиной. Разрушенные и сгоревшие дома мрачно пялились на него черными глазницами выбитых окон. Здесь, на окраине, было тихо, только ближе к центру послышались выстрелы, мрак вспарывали вспышки осветительных ракет и всполохи бушующих пожаров. Набжибхан сейчас напоминал средневековый город, павший под натиском кочевников, которые теперь грабили и насиловали его жителей.

«В центр лезть нечего, отсижусь здесь, переведу дух. А потом можно будет заняться разведкой границы».

Осмотрев окружающие его здания, Виктор остановил взгляд на большом одноэтажном строении с разрушенным фасадом, решив, что оно менее всего привлекает к себе внимание.

«Хонда», как послушный воле наездника скакун, медленно, словно на ощупь, въехала вовнутрь, медленно катясь по огромному пустому залу. Через прибор ночного видения Виктор заметил черный проем соседнего помещения, куда, довернув руль, и направился.

За стеной он обнаружил помещение поменьше. Из-за обвалившихся потолочных перекрытий по нему пробираться было сложней. За грудами мусора Савченко разглядел еще один темный зев прохода, за ним находилась совсем небольшая и абсолютно пустая комната. Сквозь выбитое окно падавший внутрь лунный свет давал достаточное освещение, так что можно было обойтись и без ПНВ. А дверь в торцевой стене вела во внутренний двор магазина, что в случае необходимости обеспечивало рокировку.

«Лучше места для ночевки, пожалуй, и не найдешь», — подумал диверсант, глуша мотор. Мотоцикл откатил к окну, потом достал из багажника свои трофеи. Разместиться он решил в дальнем углу: так и окно, и обе двери находились под его контролем. Бросив в угол нехитрые пожитки, Виктор вернулся в соседнюю комнату, на торчавшую из груды строительного мусора балку прикрепил включенной одну из гарнитур, отобранных у убитых наемников, и стал готовиться ко сну. Автомат поставил у стены, стащил бронежилет с разгрузкой, расстелил спальник, из ранца достал термостойкую упаковку с сухим пайком. Вскрыв обертку штурмовым кинжалом, стал рассматривать содержимое: баночки из толстой фольги с паштетами, ветчиной, джемами, медом, пластиковые пакетики с чаем, кофе, галетами и продолговатыми судками с горячими блюдами. Отбросил в сторону упаковки с зубочистками, обеззараживающими воду таблетками и миниатюрный рулончик туалетной бумаги. Обнаружив крошечную плитку и набор таблеток сухого спирта, вынужден был отдать должное генералам из НАТО, так заботившимся о быте своих солдат.

Глядя на эти спецназовские яства, Виктор ощутил зверский голод, ведь, сколько он не ел и обходился без питьевой воды, известно одному провидению. Разорвав упаковку с галетами, вскрыл банку с гусиным паштетом и, орудуя пресными печенюшками, в одно мгновение проглотил ее содержимое. Затем настала очередь ветчины, все это он закусил малиновым джемом. Впрочем, желеобразная масса мало походила на натуральный продукт, но в теперешнем положении диверсанта это было неважно, съедобно — и уже хорошо.

«Заморив червячка», Савченко почувствовал, как веки отяжелели, конечности налились свинцовой тяжестью, голова безвольно упала на грудь. Но все это длилось только одно мгновение: уже через секунду динамик наушника на голове Виктора ожил треском раздавленного комка штукатурки. Оставленная примитивная сигнализация в виде включенного переговорного устройства сработала.

Сон, усталость — все как рукой сняло, Виктор, словно подброшенный пружиной, вскочил на ноги, на ходу ставя «ТТ» на боевой взвод. Несколько бесшумных шагов, и он встал у входа в комнату с оружием на изготовку, тенью слившись со стеной.

Ждать пришлось недолго, несколько секунд, и из соседней комнаты высунулся тонкий автоматный ствол с наростом пирамидальной мушки.

Савченко даже дышать перестал, превратившись в слух. Судя по доносившимся звукам, незваный гость был один, значит, можно не пороть горячку, взять «языка» и определиться (хоть примерно) с положением дел на данной территории.

Наконец в комнату вошел неизвестный. Виктор отчетливо видел его силуэт в форме армейского образца и прыжковых ботинках с высокими голенищами. Диверсант позволил ему сделать шаг вперед, потом встал позади и больно ткнул того стволом пистолета в затылок, со щелчком взводя курок. Для усиления эффекта ляпнул первое, что пришло на ум:

— Спокойно, Маша, я Дубровский.

Неизвестный замер, Савченко свободной рукой взялся за цевье автомата и, легко дернув, отобрал оружие. Но эффект неожиданности наступил чуть позже, когда прозвучал ответ на родном русском языке:

— Я не Маша, я Ульяна.

— Что?!

Тот, кого Виктор считал неизвестным мужиком, обернулся и оказался девушкой, и, как можно было разглядеть при скупом лунном свете, довольной симпатичной.

— Кто такая? — автоматически спросил диверсант, по-прежнему не опуская пистолет.