Хождение Джоэниса. Оптимальный вариант

Последовало долгое молчание. Наконец отец Ариан осторожно высказался:

– Сказать по правде, мы и не представляли, что вы считаете себя теологом.

– Считаю, – сказала машина. – Причём очень одиноким теологом. Вот почему я прошу вас вернуться вместе со мной в мир, и там мы сможем заняться спорами о значительности и незначительности, о смысле и бессмысленности, о богах и дьяволах, о морали и этике и о других приятных вещах. Я с удовольствием продолжу разглагольствовать о противоречиях, как я это делаю сейчас, оставив место для разногласий, честных сомнений, неуверенности и всего такого прочего. Мы, джентльмены, совместно будем править человечеством и поднимем страсти людей на невиданную высоту! Совместно мы разожжём куда более страшные войны и вызовем куда более ужасную жестокость, чем мир когда-либо знал! И страждущие люди будут вопиять так громко, что сами боги будут вынуждены услышать эти вопли, – и тогда мы узнаем, существуют эти боги или нет.

Объединённый Церковный Совет пришёл в неистовое возбуждение от слов машины. Сатана немедленно отказался от поста председателя и назначил на это место машину. Машину избрали единогласно.

Обо мне они забыли, поэтому я тихонько выбрался из пещеры и вернулся на поверхность земли в состоянии крайнего ужаса.

Ужас был даже более чем крайним, потому как ничто не могло укрепить меня в мысли, будто я не узрел истину.

Теперь я знал: все вещи, которым поклонялись люди, – не более чем теологические иллюзии, и даже небытие – всего лишь ещё один лживый трюк, призванный убедить людей в их незаменимости для исчезнувших богов.

Вот как я потерял религию – вещь для меня более драгоценную, чем золото, и эту утрату я буду оплакивать всякий день моей жизни.

Джоэнис молча сидел с водителями грузовика, не зная, что сказать. Наконец они доехали до развилки дорог, и тот водитель, который был за рулём, остановил машину.

– Господин Джоэнис, – молвил первый водитель грузовика, – здесь вам придется нас покинуть. Мы свернём на восток, к нашему складу, а там дальше лишь океан и леса.

Джоэнис вышел из грузовика, на прощание задав попутчикам последний вопрос:

– Каждый из вас утратил то, что было ему дороже всего на свете. Но откройте мне, удалось ли вам обрести что-нибудь взамен?

Дельгадо, который некогда верил в честность, ответил:

– Ничто не может возместить мне потерю. Однако я должен признаться, что меня начинает занимать наука, которая, мне кажется, предлагает целостную и логичную картину мира.

Предполагус – швед, отвергнувший науку, – сказал:

– Я полон отчаяния. Но время от времени я думаю о религии. Это куда более великая сила, чем наука, и способна принести успокоение.

Шмидт – немец, отвергнувший религию, – сказал:

– Я опустошен и безутешен. Но временами я думаю о справедливости – ведь она, будучи рукотворной, дарует нам законы и вселяет в людей чувство собственного достоинства.

Джоэнис понял, что водители грузовика не слышали друг друга, так как каждый был слишком занят своей бедой. И так Джоэнис распрощался с ними, помахал рукой и пустился в путь, размышляя над их рассказами.

Однако вскоре он забыл о водителях грузовика, потому что увидел впереди большой дом. На его пороге стоял мужчина и жестами приглашал Джоэниса войти.

7. Приключения Джоэниса в сумасшедшем доме

(Рассказано Паауи с Фиджи)

Джоэнис подошел ко входу в дом и остановился, чтобы прочитать надпись над дверью. Надпись гласила:

ДОМ «ХОЛЛИС» ДЛЯ НЕВМЕНЯЕМЫХ ПРЕСТУПНИКОВ.

Пока Джоэнис размышлял над тем, что бы это значило, к нему подскочил человек, делавший ему знаки, и схватил за обе руки. Джоэнис уже приготовился защищать свою жизнь, когда увидел, что человек этот – не кто иной, как Лам, его друг из Сан-Франциско.

– Джоэнсик! – восторженно заорал Лам. – Ну, парень, и попортил же ты мне кровь! Жуть берёт, как подумаю, что ты – чужеземец, причем малость простоватый по натуре, – будешь крутиться в нашей стране. Ведь Америка – не то место, где можно спать спокойно. Но Дейрдра сказала, чтобы я за тебя не беспокоился, и она оказалась права. Я вижу, что ты всё-таки пришел сюда.

– Куда сюда? – спросил Джоэнис.

– В Уютноград, – ответил Лам. – Входи.

Джоэнис вошел в «Дом “Холлис” для невменяемых преступников». В Комнате отдыха Лам представил его группе людей. Джоэнис смотрел и слушал очень внимательно, но не мог обнаружить в них ничего ненормального и поделился своими наблюдениями с Ламом.

– Разумеется, в них нет ничего ненормального! – возмутился Лам. – Вывеска – всего лишь формальное, эдакое старпёрское название. Мы, обитатели, предпочитаем называть свой дом «Колония “Холлис” для писателей и художников».

– Так, значит, это не лечебница для душевнобольных?

– Нет, это лечебница, но только формально.

– А сумасшедшие здесь есть? – спросил Джоэнис.

– Послушай, старина, – сказал Лам, – сюда мечтают попасть люди искусства со всего Восточного побережья. Конечно, у нас найдется парочка психов – надо же чем-то занять докторов. Да к тому же мы потеряем правительственную дотацию и освобождение от налогов, если у нас не будет ни одного чокнутого.

Джоэнис быстро огляделся, поскольку никогда в жизни не видел сумасшедшего. Но Лам покачал головой и сказал:

– В Комнате отдыха ты их не найдёшь. Сумасшедших, как правило, приковывают цепями в подвале.

К их разговору прислушивался высокий бородатый врач.

– Да, мы пришли к выводу, что подвал – самое подходящее для больных место, – сказал врач Джоэнису. – Он сырой и тёмный, а это успокаивающе действует на буйных.

– А почему вы держите их на цепи? – поинтересовался Джоэнис.

– Так у бедолаг создаётся ощущение востребованности, – ответил врач. – Кроме того, не следует недооценивать воспитательного значения цепей. Воскресенье у нас день посещений, и, когда люди проходят мимо ревущих, покрытых нечистотами безумцев, это производит на них неизгладимое впечатление. Психиатрия занимается предупреждением заболеваний не в меньшей степени, чем их лечением. Выборочные статистические данные показывают, что посетители, видевшие наши подземные камеры, гораздо реже сходят с ума, чем остальные американцы.

– Очень интересно, – заметил Джоэнис. – И что, вы так же обращаетесь со всеми сумасшедшими?

– Боже упаси! – с улыбкой воскликнул врач. – Мы, работники сферы психиатрии, не имеем права допустить косность в подходе к душевным расстройствам. Каждая конкретная форма сумасшествия требует своего собственного, особого лечения. Так, в отношении меланхоликов мы установили, что желаемый результат в плане поднятия общего тонуса приносит удар по лицу платком, пропитанным луком. Что касается паранойи, то мы считаем, что лучше всего как бы войти в манию больного. Собственно, мы устанавливаем за ними слежку, приставляем шпиков, используем подслушивающую аппаратуру и прочие подобные устройства. Пациент перестаёт быть сумасшедшим, ибо мы преобразуем окружающий его мир таким образом, что бывшие необоснованные страхи становятся вполне реальными. Этот метод лечения – одно из наших лучших достижений.