Хозяин ее судьбы, или Если свадьба состоится
Шрифт:
– Что там? – подала голос Тата.
– Одну минуту, – повернулась я к ней. – Сей момент… Я тоже спросила вас не случайно. Если уж на то пошло, я живу в этой квартире.
И тут же в моей голове мелькнуло: а вдруг этот тип из банды шантажистов? Зачем я только сболтнула эти слова?!
– А… – Он внимательно посмотрел на меня, и легкая улыбка тронула его губы. – Именно так мне и обрисовал вас Виктор Петрович. Взрывная, импульсивная, симпатичная.
– Вы – друг Андрея… Полковник говорил мне… – и я замолчала, вспомнив слова Виктора Петровича, что он может рекомендовать мне
– Так точно! – Его глаза смеялись. – Может, познакомимся?
Я очень хотела посмотреть на него сверху вниз, но он был выше меня, и поэтому я могла только «облить» его презрительным взглядом снизу вверх. Почему-то он безумно раздражал меня. Может быть, виноват был его залихватский маневр, когда он чуть не врезался в меня, или его идиотская шляпа…
– Знаете… – Мои губы раздвинулись в злорадной улыбке. – Думаю, вы мне не понадобитесь. Виктор Петрович ошибся! Я думала, что он имел в виду настоящего мужчину, а не театрального ковбоя!
Теперь глаза его не смеялись – он пристально посмотрел на меня.
– Вот так вот? – он тяжело вздохнул. – И чего это вы на меня накинулись?
– Я не накинулась. Просто в ваших услугах я не нуждаюсь. Передавайте привет и благодарность Виктору Петровичу. Если мне понадобятся помощники, я найду их в другом месте!
– Понял. – Он кратко кивнул. – Вопросов больше нет. За беспокойство – извиняйте! – Он приложил руку к шляпе, как бы салютуя мне. – Желаю удачи!
И сел в свою машину.
Когда я подошла к Тате, она накинулась на меня.
– Кто такой? Чего он хотел? Тебе не кажется, что разговаривать с незнакомцами сейчас опасно? Учитывая то дело, за которое мы взялись?
– Все нормально, – буркнула я.
Сев в машину, я неожиданно стукнула рукой по рулю.
– Да что с тобой? – вскинулась Тата. – Говори же… Этот тип довел тебя? Да кто он такой-то?!
– Клоун! – прошипела я. – Настоящий ковбой-клоун! Его прислал Виктор Петрович – в качестве нашего помощника.
– А отчего ты так злишься?
– Нервы, – призналась я.
– Они тебе еще понадобятся, не растрачивай их попусту.
– Постараюсь. – Но я не была в этом уверена. И перед тем, как мы отъехали, в памяти на секунду мелькнули зеленые глаза и насмешливая улыбка.
«У… гад, – непонятно почему подумала я. – Еще и ухмыляется!»
Деревня Охмелино, куда мы приехали, представляла собою ряд одноэтажных низеньких домов, вросших в землю. Часть из них заметно покосились; деревянные стены почернели, краска с них облезла. Деревья у домов были старыми, раскидистыми.
– Окраины России, – кратко сказала я.
– О-ой! – вскрикнула Тата, в очередной раз ударившись головой о потолок машины. – Ну уж совсем окраины… Как же тут люди по дорогам-то ездят?!
– Наверное, в основном на своих двоих передвигаются или гужевой транспорт используют.
– А что такое гужевой транспорт? – спросила Тата.
Как бы наглядно иллюстрируя мои слова, из-за поворота показалась лошадь, везущая телегу соломы. На соломе сидел старик, черный от загара, с выцветшими блекло-голубыми глазами.
– Вот он –
гужевой, – кивнула я Тате. – Так наши предки передвигались…– По-понятно, – выдавила Тата, вновь подпрыгивая на сиденье. – Я, кажется, язык прикусила.
– Не дрейфь. Скоро приедем…
– А куда мы едем-то? – задала резонный вопрос Тата. – Мы ведь уже в Охмелино!
При этих словах мы посмотрели друг на друга.
– А дедулька может оказаться источником информации, – подала дельную мысль Тата. – Очень даже ценным! Он тут старожил и наверняка всех знает до пятого колена.
– До пятого не до пятого, но ты права… Сразу виден практичный американский подход к делу, – резюмировала я. – Мозги направлены на добычу информации и ее обработку. Респект!
Мы затормозили, и я приспустила стекло.
– Добрый день! – громко сказала Тата, выдав фирменный американский «смайл».
Но старик ехал себе по дороге, не обращая на нас никакого внимания.
– Добрый день! – возвысила голос Тата. – Кажется, он глуховат, – заключила она шепотом.
– Если глуховат, чего ж ты шепчешь? – заметила я.
Тата прыснула:
– Сейчас я выйду из машины и попробую с ним поговорить. Где у тебя фотография-то Славкина? Давай ее сюда!
Я протянула ей старое фото. Тата повертела его в руках:
– Совсем не похож! Вот что с людьми время делает.
Она вышла из машины и направилась к деду.
Я подъехала поближе. Лошадь косилась на автомобиль, но, очевидно, по причине старости реагировала вяло. Только встряхивала гривой.
– Дедуль! – крикнула Тата.
– А! Тпр-ру! – Он натянул вожжи, и лошадь остановилась.
Тата как раз стояла вблизи от лошадиного зада, и лошадиный хвост весело заехал по ее лицу.
– Тьфу! – плюнула она. – Дедуль! Вы тут давно живете?
Он пожевал губами, посмотрел на Тату:
– Ну… энта… с рождения. А чо?
– Вы здесь всех знаете?
– А то!
– Этот мужчина вам знаком? – спросила Тата, протягивая ему снимок Славы.
Он взял в руки фото и повертел его.
– Кажись, Марьи Степановны сынок. Петька непутевый…
– Почему – непутевый? – взвилась Тата. – Это точно он? Вы ничего не перепутали?
– У меня с головой все в порядке, – обидевшись, сказал старик. – Спросите про Василья Семеныча, вам каждый скажет. Память еще работает. Во! – И он выразительно постучал себя указательным пальцем по голове.
– И где сейчас Петя? Вы его давно видели?
– Сто лет назад. После школы уехал он сразу в город, в С***. А до этого матери одни хлопоты доставлял. Шкодливый паренек был!
– Что вы имеете в виду? – резко спросила Тата.
– Я не глухой, – вновь обиделся старик. – Только правое ухо немного барахлит. А так – все в порядке. Что я хотел сказать? Вороватый он был! Пару раз деньги у людей стянул. Потом еще телевизор импортный утащил у Сечкиных. Им его сын в подарок привез. Украл и поехал в город, чтобы на рынке продать. В общем, воровал по мелочи. Поймать его не смогли. Но знали, что это – он. Больше у нас вроде некому было такими делами заниматься. Тьфу! Жалко мамашу его было. Неплохая баба была. Без мужика его тянула.